—Маэстру, снимайте всё — я заберу!— раздался за спиной девичий голос.— Сейчас принесут горячей воды, и высможете принять ванну.
Рем обернулся: дочь Севера, представшая перед ним, была воистину красой и гордостью своего народа! Крепкая, рослая с крутыми бедрами и высокой, полной грудью, яркими, правильными чертами лица и длинной пшеничной косой, переброшенной через плечо, она даже в этом простом льняном платье с традиционной вышивкой выглядела королевой!
—Как звать тебя, красавица?— хрипло проговорил Аркан.
—Анники Корхонен!
—Не пристало хозяйке прислуживать простому наемнику…
—А япока не хозяйка, да ивы вовсе не простой наемник!— прищурилась голубоглазо она.— Оставляйте сапоги и пойдите за ширму — там для вас есть чистая одежда. Я небуду подсматривать!
—Что ж…— Рему ничего не оставалось кроме как подчиниться.
Конечно, передавать незнакомой знатной девушке потные и грязные штаны, рубаху, исподнее было неловко, но — в чужой монастырь со своим уставом не лезут! С наслаждением стянув с себя поддоспешник и кожаную броню, Аркан развесил всё на ширме и, дождавшись пока вещи пропадут из виду, собранные в корзину руками Анники, выглянул из-за ширмы.
Двое мужчин в скромной, но опрятной одежде — без вышивки, одно за одним выливали вёдра, пышущие паром, в огромную кадку, и старший из них сказал:
—Мы мигом, маэстру. Можете залезать внутрь, водички мы наносим!
У них, похоже, тут имелся водопровод с горячей водой! Вот тебе и северяне, которых наЗападе, вКесарии, да ив той жеСмарагде считают варварами! Рем с удовольствием подставлял спину и плечи под потоки горячей воды из ведер, откровенно расслабляясь.
—А что, маэстру, правду говорят, что по пути на югтворятся страшные дела?— спросил младший из водоносов.
—Да, мы встречали синелицых, и разоренные селения…— Аркан понятия не имел о планах Микке, о том, что и кому он хотел сказать, и потому осторожничал.— Думаю, все будет известно на пиру. Кто-то может почистить мои доспехи перед пиром?
—Вы намереваетесь пойти на пир в доспехах?
—Я намереваюсь пойти в доспехах везде,— отрезал он.— И мне понадобиться точильный камень, ветошь и…
—Вы ис мечом туда пойдете?
—О, да,— в этом случае его мало интересовал чужой монастырский устав.— Я буду охранять Флавиана даже ценой собственной жизни. За этим я здесь.
Когда кадка заполнилась, и водоносы уже уходили, тоРем услышал, как младший сказал старшему:
—Этот хоть моется… А тот, второй, сразу мечи точить принялся. Свирепый народ эти ортодоксы!
—По нынешним временам оно, наверное, и неплохо,— рассудительно заметил старший.
* * *
Посвежевший, в новой льняной одежде под чистыми доспехами, с остро наточенным мечом на поясе, Рем чувствовал себя бодро и уверенно. Эдгара он встретил в коридоре — тот тоже сменил одежду, но ограничился только ритуальным омовением лица, рук и ног, какое положено всем ортодоксам после дороги. Перевязь с мечами пересекала его грудь, а рукояти парных клинков выглядывали из-за спины.
Флавиан вышел из своей комнаты почти одновременно с воинами — в новой серой сутане, с вечным огнем в черных глазах.
—Что ж, друзья!— священник ободряюще улыбнулся.— На пир? Это может быть посложнее всего нашего пути сюда…
Появился Уве Корхонен — в нарядной красной рубахе он выглядел великолепно.
—Пирующие не могут носить оружие,— сказал он.
—Мы небудем пировать,— откликнулся дюВалье.— Наш долг — охранять Флавиана.
—Но почину ли…— Уве глянул в глаза Аркана, как будто что-то знал.
Может быть Микке и сказал ему о происхождении своих спутников, но это было абсолютно не важно.
—Чин не имеет значения,— сделал резкий жест рукой Рем.— Пока диспут не завершится торжеством ортодоксального учения — мы будем охранять посланника Экзарха Аскеронского. И неспорь, Флавиан. Это важнее любых династических интриг. Сейчас твоя жизнь и твой долг — превыше всего.
—Да, охрана на пиру будет вооружена,— задумался молодой Корхонен.— Пойдемте, я поговорю сАкселем, он командует дружиной.
—Ему придется согласиться,— решительно кивнул Рем.
Конечно, он согласился. Седобородый Аксель Корхонен, в отличие отУве, хорошо понимал, когда на принцип идти стоит — а когда можно и уступить. А еще — он всвоей долгой жизни не раз и недва сталкивался сАрканами, и характерный взгляд глубоко посаженных черных глаз не спутал бы нис чем.
* * *
—Айе!!!— загремели северяне и застучали пивными кружками по столу.
В пиршественный зал под приветственные крики сотен и десятков Корхоненов и ихвассалов вошел Микке Ярвинен. Он был похож и непохож одновременно на того толстого могучего увальня, с которым Рем встретился в вонючем трюме плоскодонной барки вербовщиков. Рубаха с красной вышивкой по вороту и манжетам навевала воспоминания о том дне, и глаза его были всё такими же голубыми, а копна соломенных волос была точно также острижена «под горшок». Но наэтом сходство заканчивалось — толстым увальнем его нельзя было считать давно, теперь — это был воин, кормчий, путешественник, прошедший и видевший многое из того, что и неснилось простым смертным.
Вилле Корхонен поднялся со своего места и сделал несколько шагов в сторону своего племянника:
—Иди ко мне, мой мальчик! Я знал, что из тебя выйдет толк!— он облапил Микке так, что кости молодого северянина захрустели.
Глава клана в отличие от большинства северян когда-то был брюнетом. Сейчас волосы и бороду этого великого человека припорошило сединой, но синие глаза блистали энергией, а движения все еще были полны сил. Его огромный крючковатый нос был подобен клюву коршуна, а меховая накидка за спиной развевалась при ходьбе как крылья этой хищной птицы.
—Знаю, знаю — ты сделал то, зачем я тебя посылал! А попути — резал пиратов, крошил фоморов, убивал чудищ и успел побывать кормчим у одного из самых прославленных воителей Востока!
Аркан на этом моменте сделал себе в памяти зарубку: ей-Богу, речь шла оРазоре! Вилле тем временем усадил племянника по левую руку от себя. Справа сидела, приняв царственную позу, Анники, которая бросала время времени на ортодоксов не по-девичьи цепкие взгляды из-под густых черных ресниц. Значит- пока не хозяйка? Ну-ну…
Некоторое время все в зале ели и пили, звучали здравицы во славу дома Корхоненов и напогибель его врагам. Когда гости насытились, Вилле оперся обеими руками на костяные подлокотники своего резного кресла, выполненного из бивней северных носоруких чудищ, и медленно встал.
—Что ж, мои кровные! Кончилось время ожидания… Впереди — грозные события! Мы хотели блюсти нейтралитет — но нам навязали выбор. Выбор — подчиниться интригам Линдстрёмов, или амбициям Сорса… Но мы — Корхонены! Мы никому не подчиняемся!
