—Отвара из трав говорю, попей, и меня, старую, послушай…
Дверь за его спиной сама собой затворилась. Пискнул жалобно снаружи воробей.
XVI
—Нынче надоть осторожно, очень осторожно со своими желаниями, молитвами и проклятьями — старая нойда подлила Рему отвара.— И оглянуться не успеешь, каково они заглянут тебе в самые очи! Времена настали тонкие, хитрые времена!
Одета она была в цветастый платок, завязанный на лбу так, что кончики узелка торчали в стороны, в льняное платье с вышивкой. Дополня ее наряд неимоверной расцветки фартук. На шее у странной бабули висели бусы в несколько рядов: из камешков, деревяшек и косточек.
—Слышу такие слова не только от вас, почтенная Лоухи…— проговорил Рем просто для того, чтобы что-то сказать, и отпил из чашки.
Внезапно в голове просветлело, головная боль, периодически дающая о себе знать, отступила, иАркан удивленно посмотрел на нойду, которая достала из фартука вязание и принялась шевелить костяными спицами:
—Я всегда готовила эти травы одинаково, уже семьдесят лет. Одну — от кишечных колик, другую — при простуде, третью — чтобы унять душевную боль. Да только вот сейчас, вишь каково! Все стало не таково, а эдаково! То, что лечило кашель нынче поднимает на ноги больного с кровохарканьем, а иное, помогающее при срамных болезнях, теперь из дряхлого старца сотворяет дамского угодника! Таковые дела, недобрый молодец, таковые дела… Тонкий мир стал ближе к нашему, и силы оттудова бурными реками потекли навстречу людским стремлениям. А мы, люди, народ разный, и хороший и плохой… Да инелюди — тоже. Возьми кузнеца Стуре, из гномьего он рода. Всё того же хочет: детишек вПодгорном царстве на теплые места пристроить, жену молодую, третью по счету найти — чтоб посисястее да посимпатишнее, ну ишедевр сотворить, а лучше — два! Это очень хороший гном, а?
—Наверное — хороший,— согласился Аркан.— Тот колбасник говорил, что…
—Вот же каковой невоспитанный юноша!— старуха Лоухи даже ногой топнула.— Тут тебя уму-разуму учат, а тывсё про колбасу! Ты про Туони будешь слушать или нет? Или думаешь синелицые сами Оулу взяли?
—Туо…— Рем даже рот ладонью закрыл, чтобы дурацкой репликой не спугнуть удачу.
В его жизни всегда так было: все самое интересное происходило внезапно, а самые удивительные люди встречались случайно! Или — нет? Или эта беседа с таинственной нойдой — всё-таки результат многочасового обхода города, сотни разговоров, взглядов, намеков и слухов? Хочешь, чтобы тебе повезло — повези!
Колбасник был далеко не единственным уличным торговцем, к которому подходил Аркан с ненавязчивыми разговорами, и отобилия лакомств у парня уже бурлил живот, а карманы распирало от сувениров и безделушек. Так что теперь он неимел права упустить ни слова из того, что могла поведать знахарка.
—Туони! Владыка подземного мира — таково говорят синелицые. Демон — молвили бы церковники, или — химера. Эгрегориальная сущность второго порядка — это могешь услыхать от любого кудесника с образованием. Сволочь распоследняя, злодей и паскуда — это я совсей прямотой скажу! Ишь, взял обычай — людей есть!— бабка бросила вязание и вперилась взглядом в лицо Рема.— А тыне напугаешься, вижу! Имел дело с таковыми гадами?
—Имел… То есть — приходилось,— кивнул Аркан.
—И каково оно?
—Так драконица была. Вводила один диковинный народ в заблуждение, навевала им образы и видения будущего, и через это превращала в чудищ. Вот глаза у них тоже были чернющие, зубы — острые, и языки — змеиные.
—Страсти-то какие! Ты отварчик-то пей, пей. И как с драконницей справился?
—А откуда вы знаете, что справился?— задал очень глупый вопрос Рем, а потом подумал, что вряд ли онтут бы сидел и травку пил, и смущенно почесал затылок.— А, ну да…Действительно! Так она сказала, что ни один смертный муж не сможет ее убить, или что-то вроде того. Ну, так я ине стал ее убивать! Я отлупил ее как последнюю ледащую псину!
—О каково!— нойда снова принялась стучать спицами.— Тогда слушай… А-хм! Во времена стародавние, когда твои предки еще и неступали на землю Севера и саами думали, что они — одни-одинешенькие люди в мире, то поклонялся народ силам природы, от которых зависела их судьба… На берегу моря народ чтил Ахти — великий океан, в горах — небо, Перкунаса, а вледяных пустошах поселилось племя изгоев, жизнь которых зависела от возможности укрыться в пещерах и согреться жаром подземного огня, непредсказуемого и ужасного. И настало время перемен — таковое же каковое и сейчас! Скверный обычай был у саами, поклоняющихся земному огню — слабых и хилых младенцев они бросали в падь горючую, таковую именовали Пасть Туони… И вот, в таковые тонкие времена случилась вражда с гномами, и война, и разорение, и каково тяжко пришлось людям! Тогда кто-то сказал: давайте взмолимся Туони, чтобы спас он народ свой! И просили, и бросали в падь детей своих! Каково испужались и вужасе были, когда оттуда вылез великан лицом черен и страшен, и набросился на подгорных воителей, и побил их, и гнал и преследовал и исчез там же, где появился, сожрав врагов и собрав их головы…
Аркан слушал как завороженный. Вроде и невеликий оратор эта нойда, и говорила просто, даже косноязычно, но темные, едва освещенные пещеры, плотный строй гномов с короткими тесаками и боевыми молотами, отчаявшиеся воины-северяне, мрачный багровый зев провала в земле — всё это предстало перед его внутренним взором вживую, как будто он исам был там, во тьме подземелий, где скрывались люди от зимней стужи.
Бабка поглядела на вязание: у нее получался большой носок, ярко-красный, с традиционным орнаментом по канту.
—Кажись, подойдет, а?— проговорила она, явно о своем изделии. А потом продолжила вещать:— Вот с той поры Туони и пристрастился есть людей! А каково было этого гада младенцами кормить?
—Так что, правда — его это пасть была?— недоверчиво глянул на нее Аркан.
—Была — не была… Э-гре-го-ри-альная сущность, каково? Сталбыть, молитвы и желания людские таково сделали! Или химера сквозь эфириум к тонкому месту присосалась и таковым Туони и стала, для того племени…
—И что — Ахти иПеркунас- тоже?
—Такового не знаю. Каково бабка мне моя сказывала, а ейее бабка, а той, сталбыть, ее бабка и далее таково — то язнаю. И тотебе рассказала. И такового Туони видала! Под Оулой!
—Во-о-о-от как! И каков…— парень почувствовал, что волей-неволей перенимает старухину манеру разговора.— Тьфу! И начто похож этот Туони?
—Каково бабка сказывала: великан, ликом черен и страшен. Макушка — до вершины деревьев. Под землю ушел, как всех съел. А синелицые аккурат головами невинно убиенных падь, куда он делся, завалили.
Рем вздрогнул, прикидывая размеры противника, с которым предстоит схлестнуться. Судя по следу — локтей двадцать в высоту!
—А что, сладить с ним можно? Гномы — народ упорный, рукастый, неужели они ничего против Туони не придумали?
