Вместо помпезных одеяний и сложных ритуалов, вычурных слов и солидности в движениях — свободная серая сутана, худощавая крепкая фигура, пробивающий насквозь взгляд голубых глаз из-под седых бровей, и едва видная под окладистой бородой понимающая улыбка.
—Реморализация,— сказал экзарх.
—Но…— Рем попытался начать говорить, хотел представить своего друга, но был прерван спокойным жестом экзарха.
—Подойди!
Сухая и горячая рука первосвященника коснулась лба молодого Аркана и через мгновение он рухнул на пол, глаза его закатились, тело затряслось в судорогах. Микке кинулся к другу:
—Что вы сним сделали?
—Реморализация есть возвращение к исходным ценностям. Каждому из нас в глубине души понятно, что такое хорошо и что такое плохо. Хорошо — помогать людям, растить детей, создавать красивые и качественные вещи, прощать, искать новых знаний… Душе и телу становится легко и радостно, когда делаешь хорошее. И напротив — лишать жизни, разрушать, лгать — после этого любой человек чувствует себя так, будто вывалялся в грязи. Даже закостеневший в грехе душегуб где-то там, внутри себя осознает, что он творит зло, что это плохо и неправильно,— его высокопервосвященство старался говорить простыми словами, так, чтобы северянин его понял.— Мы, люди, мастера самообмана. Ложь во благо остается ложью — пусть она иногда и может помочь кому-то. Убийство остается убийством, даже если убивая одного мы спасаем десятерых. Тысячи красивых слов и измышлений не изменят этого. Грех есть грех.
Северянин увидел, что его товарищ приходит в себя и немного успокоился.
—А воины?— спросил он.
—Воину приходится убивать врагов по необходимости, защищая свою семью, свой народ. Если воин забывает о том, что убийство — грех, если начинает воевать ради удовольствия, военной добычи или славы — то превращается в обычного убийцу, грабителя, честолюбца. В этом нет чести, только грех! Вы неувидите, чтобы дружине или войску ортодоксов отдавали город на разграбление. Не увидите в занятых нами селениях изнасилованных женщин и убитых детей. Потому, что наши воины перед походом идут к капеллану — и проходят через реморализацию. Чтобы не забывать, что такое хорошо, и что такое плохо…
—Ваше высокопервосвященство…— промычал Рем, приподнимаясь на локтях.— Зачем же так…
—Сколько лет?— спросил экзарх.
Аркан сначала вопроса не понял, а потом выдохнул:
—Пять. Пять лет без реморализации…
—Потому — так. А теперь вставай. Разговор будет долгим.
* * *
Как оказалось, проще всего было решить вопрос Микке. Богословский диспут вБайараде — номинальной столице Севера — должен был состоятся только осенью, так что времени хватало. С озорными искорками в глазах его высокопервосвященство обещал отправить убеждать Эдускунту лучшего миссионера с соответствующим сопровождением — на подготовку экспедиции нужно было несколько дней, иМикке обещал подождать, и отправиться на родину вместе с делегацией ортодоксов.
Рем смотрел на него вытаращенными глазами: выходит, и ему теперь предстояло путешествие? Только ведь домой приехал! НуМикке, ну северный олень! Но деваться некуда — слово Аркана твёрже кремня! Да ипопасть в жернова политических интриг не улыбалось — вон, претенденты дохнут как мухи, аФлою вообще угрожали тестикулы отрезать… Так или иначе, северянин остался доволен. Он свою задачу выполнил — пусть и сзадержкой, но без опоздания. Мог возвращаться к своему разлюбезному дядюшке Корхонену с высоко поднятой головой.
Дело жеАркана потребовало долгой беседы. Зилоты — воины-храмовники — внесли в аскетичный кабинет экзарха поднос с чайником и керамическими чашками и поставил его на письменный стол. Аромат травяного настоя заполнил помещение, и рассказ полился легче — терпкий напиток прочищал мозги и развязывал язык.
Вербовщики, гёзы, преступления Дэна Беллами, бунт и разгром Малой Гряды Низац Роск — Рем говорил о своих злоключениях иногда прерываясь, чтобы привести в порядок эмоции. Недавняя реморализаия заставляла по-новому взглянуть на многие решения и поступки, которые в тот момент казались единственно правильными и необходимыми. История про эльфов иСветлых Владык особенно заинтересовала его высокопервосвященство. Фигура его светлости Рианнора, и его взгляды на жизнь, политику и взаимоотношения людей и эльфов явно произвели впечатление на экзарха. Экзарх кликнул одного из зилотов и сказал:
—Пиши: старосте первой гильдии купцов аскеронских Леонарду Агенобарбу… Благословенны будьте, честные и боголюбивые торговцы! От скромного служителя Божия, предстоятеля города Аскерона и окрестных земель — привет…
Вот как это работало! Фактории на мысу Эрка, что в дневном переход отДоль Наяда — быть! В этом теперь Рем не сомневался. И участие семьи Арканов в этом предприятии оговаривалось особо… И, конечно, обязательное наличие в фактории миссии во главе с капелланом-ортодоксом.
История про охоту на чудовищных эльфов, сражение с фоморами и монстра из пещеры к большому удивлению молодого Аркана не вызвала такой бури эмоций, как воспоминания об уничтожении пиратских баз на архипелаге. Видимо, в системе тех самых исходных ценностей уничтожение чудовищ и порождений лиходейской магии не считалось чем-то плохим и неправильным.
—Что это было, ваше высокопервосвященство?— вот главный вопрос, который волновал Рема с тех самых пор, когда он притащил дракона за хвост и запихал её втот ящик.
—Химера,— ответил экзарх.— Извечный враг рода людского, порождение Бездны… С самого первого дня прибытия вРаваарду люди столкнулись с ними… Последние письменные известия о химерах датируются прошлым веком. Я думаю, тебе лучше ознакомиться с этим документом, чем слушать мои долгие и пространные речи… Всё ведет к тому, что нам еще предстоит столкнуться с этими чудищами.
Экзарх встал, подошел к секретеру в углу кабинета и достал оттуда небольшой томик в кожаном переплете:
—Записки Мамерка Тиберия Аркана Пустельги. Тебе будет что почитать во время дороги наСевер… Но уменя есть одна просьба.
—Что угодно, ваше высокопервосвященство!— тут же вскинулся Рем.
Таким людям не отказывают, это молодой Аркан знал точно. Кому угодно — но неэкзарху. Тот снова понимающе улыбнулся в бороду, подошел к большой карте на стене, которая в деталях иллюстрировала земли Империи Людей и ткнул пальцем в точку, которая располагалась наСеверо-Западе, примерно на одной трети расстояния, что отделяла герцогство от земель северян, верстах в сорока от побережья Последнего моря.
—Из тех краев приходят тревожные вести. И есть в этих новостях пугающие созвучия с твоими заморскими злоключениями… Кому как не тебе и проверить истинность слухов! И да… Рем Тиберий Аркан, дарую тебе сей перстень как свидетельство моего доброго расположения. Всякий смиренный служитель Господа как на землях Аскерона, так и везде, где живут люди исконного обычая и правой веры окажет тебе помощь и поддержку, стоит тебе только показать этот знак.
