Но, как обычно это бывает, всё пошло не так, как планировалось — и несказать, чтобы Рем от этого сильно огорчился.
* * *
Матёрый купчина и головорез Оливьер тихо напивался напротив камина в одном из самых занюханных питейных заведений Бивня.
Компанию ему составлял никто иной как Сухарь — старый вор и авторитет, знакомый Аркану еще со времен трюмного существования в барке вербовщиков. Странная компания: купец и уголовник! Но, видимо, общая служба в вольной компании сроднила их, и делишки тоже у них появились общие…
Рем взял на стойке штоф можжевеловой водки и подкрался к ним со спины:
—Добрым людям — мое почтение!— сказал он истукнул стеклянным дном бутылки по отшлифованным тысячами локтей и ладоней доскам стола.
—Какого…— Оливьер начал угрожающе приподниматься с места, в руках Сухаря мелькнул короткий стилет, но потом их мутные взгляды сфокусировались на бутылке, а еще чуть позже — на лице того, кто эту бутылку принес.— Рем? Ты откуда нарисовался в этой дыре? Это что еще за чудеса в решете?
—Это не чудеса, это вас настигла Божья воля, или судьба, или злой рок, как хотите. И всё это — в моём лице! Судя по кислым рожам, соратнички, дела ваши не ахти. И вот — появляюсь я, красивый, и голова моя полна идей, а карманы — денег!
—Вот как?— Оливьер протянул свою руку куда-то в сторону и выдернул из-под одного из местных завсегдатаев самого пропащего вида что-то типа табурета.— Присаживайся, выкладывай.
—Нет уж, друзья мои, сначала — ваш черед. В чем ваша беда и чем я могу помочь?
Аркан правда рад был видеть этих людей — всё-таки общие несчастья сплачивают и закаляют гораздо сильнее, чем счастливые минуты, пережитые бок о бок. И купчине, и вору он доверил бы прикрывать свою спину, да исам бы сделал для них то жесамое. Они приняли на грудь по чарке, прежде чем Оливьер заговорил:
—Мы, понимаешь, выкупили в складчину с парнями южную двухмачтовую каракку — потрепанную, взятую с боя, но корпус — крепчайший, сшитый вгладь, дубовые борта по двадцать локтей в высоту из черного дуба, форкасл и ахтеркасл — что твои башни… Для этих мест — настоящая крепость, а некорабль! Набрали сорок человек команды, и задумали заработать деньжат: наведаться наСевер за пушниной и костью морского зверя, чтобы пользуясь сезонными ветрами расторговать его наЮге и купить специй, и сэтим грузом рвануть вПарду, там обещают сказочные прибыли, если торговать в розницу. Но застряли тут, вБивне… Нас нагрели, понимаешь? Мачты были перебиты, имели трещины от попадания снарядов из баллисты, но ихтак искусно заделали и зашпаклевали, что мы — две сухопутные крысы, даже и незаметили! Ладно мы, ноИрвинг-то? Он уЖерера в помощниках ходил, помнишь, носил бороду без усов? Ну черт с ним, сИрвингом… Вот тут у самых черных скал, под напором ветра, рухнул фок, покалечил семь человек и сломал бизань! Мы спустили шлюпки и буксировали чертову каракку битых трое суток, пока не загнали во фьорд — и теперь, оказывается, нам не хотят продавать подходящие мачты: наСевере смута, торговцы боятся двигаться не всоставе караванов… Мы просрали мореходный сезон, и неможем двинуться дальше — лед встал! И неможем пойти обратно — попутный ветер подует нескоро, а если бы имогли — у нас нет мачт, и разбежалась половина команды… Торчим тут уже месяц!— Оливьер снова налил себе, Сухарю иРему, и выпил.— Ну что, удиви меня, квартирмейстер! Скажи, что ты щелкнешь пальцами и найдутся мачты, команда и попутный ветер и прибыльное дельце.
Аркан налил еще, поднял чарку, дождался ответного жеста от товарищей, они чокнулись, выпиили и, поставив на стол пустую посуду, Рем картинно щелкнул пальцами. Сухарь просипел:
—И шо, вот так просто? Ты шо — фокусник?
—А то! Внимание, первый фокус: вот эта штука у меня на запястье — гривна клана Корхоненов. Я схожу к ихкровным — видел тут пару подворий, и поверь мне, если не готовые мачты, то стволы любой длины и размера я вам обеспечу… Что там надо — сосны? Будут вам сосны.
—Выпьем!— сказал просветлев лицом Оливьер.
—Ну, за мачты!— подхватил Сухарь.
Выпили, помолчали. Аркан широко улыбнулся:
—Фокус второй: слыхали, Аркан набирает команду? Как думаете — многие откликнуться?
Купец и вор переглянулись:
—Мы быоткликнулись. Там еще и судовладельцам вроде как оплата золотом… Ага! Так это ты! Вряд ли тут есть какой-то другой Аркан! А яподозрева-а-ал, да ипарни шептались… То есть фокус номер три — это прибыльное дело по грабежу и убийствам твоих врагов?
—Точно!— Рем даже обрадовался их сообразительности.— Предлагаю вернуться к войне во имя правого дела и личного обогащения, а?
—Ну, за обогащение,— поднял чарку Сухарь.
Эти двое наклюкались порядочно. Сначала ведь они пили с горя какую-то бурду, а теперь, на радостях — можжевеловую водку.
—Но попутный ветер… Каракка ведь не гребное судно!— пьяно помотал головой Оливьер.— Нихрена мы невыберемся сСевера… Южные ветра сейчас господствуют, и никакие течения, про которые нашептали тебе эльфы, не смогут нам помочь.
—Ша, Оливьер,— остановил скепсис компаньона Сухарь.— Наш квартирмейстер явно заготовил еще одну гребаную магию…
—В точку, друг мой!— обрадовался Рем.— Это и будет четвертый фокус.
—Ну, за фокусы!
* * *
Ночевали они на каракке. Называлось сие судно «Каракатица», и выглядело на первый дилетантский взгляд откровенно жалко. Огромный корпус был весь покрыт следами ударов и столкновений, борта и мощные фендерсы — испещрены зазубринами, которые нанесли стрелы, абордажные крюки и багры врагов. Здесь явно требовался косметический ремонт и уборка — палубу покрывал слой мусора и обломков.
Однако, цепкий аркановский глаз отметил преимущества — такие, как две укрепленные надстройки — на носу и корме, Оливьер назвал их наюжный манер форкасл и ахтеркасл. Да ивысота бортов могла сыграть решающую роль в борьбе против юрких галер гёзов, и привычных феодалам Запада коггов, шнек и барок. А отметины у самой ватерлинии говорили о том, что дубовые борта «Каракатицы» выдержали даже таранный удар! Южане построили прекрасный корабль, стоило отдать им должное. Конечно, он неочень-то годился для переменчивого и капризного Последнего моря, здесь правили бал гребные суда. Но для дальних экспедиций заНаковальню Солнца и военных походов против орков и диких племен Востока поЗеленому морю — каракка действительно подходила великолепно.
—Я, конечно, верю в аркановскую способность находить выход из любой задницы, но, клянусь — принесу тебе вассальную присягу, Рем, если ты придумаешь, как поймать попутный ветер…— пьяно бормотал Оливьер, устраиваясь в одном из пустых матросских гамаков, подвешенных к потолку кубрика.
Сухарь предусмотрительно помалкивал — он-то точно никому присягу давать не собирался. Рем тоже не стал настаивать, он был занят тем, что переходил от одного спального места к другому, пытаясь обнаружить гамак, свободный от пьяного храпящего тела и при этом — не загаженный до последней крайности. Наконец, баннерету это удалось, он скинул сапоги, и, не раздеваясь, влез в нутро этой специфической постели.
