—Попрошу повежливее, саура эдайн!— сквозь зубы процедил благовоспитанный и интеллигентный милостивый государь Нилэндэйл.— Отныне я — Аратар Ваан, Убийца Собак!
—«Ваан» — это ведь «гусь», верно?— расхохотался Аркан.— Гусь Убийца Собак?
—По крайней мере, я не взял себе имя в честь самого большого негодяя всего Последнего моря!— отмахнулся эльф.
—В конце концов — главное, что с документами в порядке. Ни одна таможня не подкопается…
—А ко мне и не подумают подкапываться!— с некоторой гордостью проговорил Эадор.— Мои дальние родственники позаботились об этом. Мертвящая у них репутация. Документы точно требовать не будут — побоятся!
—Достаточно показать уши! Ладно, маэстру Гусь, пойдемте отыщем третьего участника нашей отвратительной компании…— и друзья пошли на выход.
Аркан давно замыслил нечто подобное: спрятать дерево в лесу. Если бы он начал скрываться, пробираясь тропами контрабандистов и ночуя в сомнительных злачных местах по пути в Кесарию, тогда вероятность того, что кто-то кому-то должит или узнает в лазутчике аскерноского воалетеля была бы почти столь же велика, как и в случае путешествия с солидным эскортом. Поэтому он решил отправиться в дорогу в самой странной компании из всех возможных, и устраивать как можно больший переполох по пути, создавая таким образом завесу, за которой скрывались бы их истинные имена, мотивы и цель путешествия.
—Р-р-разгарнак! Хватит уже обрисовывать! Глаза щиплет!— рык легендарного вождя слышали, кажется, даже в монастыре святого Завиши Чарного.
—Всё, хэрсир, всё!— художник отскочил от разъяренного кхазада.— Теперь если вы кому-то расскажете, кто именно с вами сделал это, братство Дымного Перевала четвертует меня и размозжит своими молотами.
—А-а-а-а!!! Что за гребаные уроды?— вскочил со своего места в кресле некий соврешенно незнакомый гном с татуировками на лице.— А-а-а… Это вы двое? Я что, выгляжу так же мерзко?
—Хуже, намного хуже,— успокоил его Аркан и погладил Ёррина по лысой башке, украшенной временной татуировкой. А потом спросил у художника, фамилия которого была, кажется, Ровеньяк: — Маэстру, вашего творчества хватит надолго?
—Месяца на три, потом начнет потихоньку слезать и размазываться. Но я дам вам с собой снадобье, чтобы в случае чего вы могли отмыть своего друга. С такими символами в приличном обществе лучше не появляться!— он обвел изящным жестом руны на черепе Ёррина Сверкера.
—И что это всё значит?
—Значит, что он убьет любого за кусок свиной грудинки и ненавидит работать.
—Э-э-э-э!— возмутился легендарный вождь.— Положим, с первым я соглашусь, это недалеко от истины, но второе… Второе — это полная срака! Хотя… По сравнению с тем, во что превратился Эадор, или как бишь тебя сейчас зовут — я еще верх благонадежности! Да и эта уголовная рожа с дурацкой серьгой в ухе доверия не вызывает!
Друзья поглядывали друг на друга и похихикивали совершенно по-дурацки.
—Что-то мне подсказывает — скучным путешествие точно не будет,— Аркан хлопнул эльфа и гнома по плечам и предложил: — Чего тянуть-то? По коням?
—Минуточку,— Ёррин поднял палец вверх.— Я вынужден попросить вас, сэ-э-эр монсеньорище огласить ближайшую цель нашего выда-перда-ющегося вояжа! Ибо знаю я вас уже долго, сэ-э-эр, и не верю что мы просто так возьмем и поедем в Кесарию.
—Действительно, Рем… То есть — Ромул! Эти переметные сумы, и фонари, и запасы масла…— эльф сделал неопределенный жест рукой.— Заставляет задуматься.
—Помнишь наш разговор о мечах Граббе?— тихо проговорил Рем, обращаясь к Ёррину.
У гнома даже глаза загорелись, он дернул себя за бороду и спросил только:
—Что — прямо сейчас?
—Почему бы и нет?— пожал плечами Аркан.— У нас до весны куча времени, и в пасть ко льву лучше отправляться подготвленными. Ты знаешь кого-то, кто лучше нас троих справится с разведкой боем в битком набитых фоморами подземельях?
—Знаю,— кивнул Сверкер.— Тысяча настоящих кхазадских хэрсиров. Но на бесптичьи и жопа — соловей, как известно. Для хэрсиров мы будем оставлять руны, а потом пошлем с письмом этого, как его… Сраного пеликана! Эльф, ты ведь можешь послать сраного пеликана?
—Э-э-э…— Эадор задумался, а потом кивнул: — Не пеликана, но весточку на Аир своим птичкам я передать смогу. А они уже переправят ее в Цитадель.
—Это подойдет,— согласился Аркан.— Мы постараемся раздобыть оружие для себя, и направить наших. В конце концов — вернемся на обратном пути, и если не удастся поживиться в Кесарии — заглянем к Граббе сами!
—Мне нравится твой настрой, монсеньорище… То есть — сэ-э-эр Ромул!— хлопнул себя по ляжкам гном.— Поживиться в Кесарии, говоришь?
—Там много богатых аристократов, в домах которых полно ценного имущества… Я думаю, они много раз захотят прикончить троицу задиристых друзей с побережья Последнего моря. Конь, оружие и доспехи достаются победителю — это правила оптиматских турниров. За коня и доспехи можно требовать выкуп, так что…
—Хо-хо!— обрадовался Ёррин.— Мне это нравится, сэ-э-эр!
—Да что ты заладил: сэр, сэр! Сам-то ты теперь кто?
—Барди Борри с Дымного Перевала!— подбоченился гном.— А?
—Значит, Бородатый Злодей? Кажется, по итогу всё превратилось в фарс, маэстру!— спрятал на секунду лицо в ладонях Аркан.— Ромул Беллами, Аратар Ваан и Барди Борри готовы выступить в поход?
—Сэр, так точно, сэр!— рявкнул гном и молодцевато щелкнул пятками. Железные сабатоны издали звонкий лязг, заставив эльфа болезненно поморщиться.— Только прикажите груму подтянуть стремена и… Мне нужна будет подставка. Я неплохо держусь в седле, но с тем, чтобы в него забраться иногда бывают проблемы!
Они выходили из «Шести аристократов» под беззвучный смех эльфа.
* * *
Столицу герцогства друзья покинули ночью. Три фигуры, закутанные в теплые зимние плащи, на крепких лошадках местной аскеронской породы — они предъявили стражникам у ворот подорожные грамоты и выехали на тракт. Сияли звезды на темном небе, мороз щипал лица, подкованные копыта коней выбивали дробь из расчищенной от снега брусчатки дороги.
Рем слегка переживал по поводу оставленного на попечение Скавра Негодяя, но жеребец был слишком приметным, да и спуск в подземелья клана Граббе мог привести к потере лошадей. Нет уж, так рисковать Аркан был не намерен — копытный любитель чужих шляп прибудет в Кесарию другой дорогой и несколько позже.
Эльф чувствовал себя вполне комфортно, и, кажется, совсем не мерз — он даже скинул капюшон, пользуясь отсутствием на дороге людей и транспорта, и вслушивался в ночные звуки: лай собак на далеких хуторах, уханье филина в лесу, едва различимый перезвон колокольчика почтовой повозки.
—Прикройся!— проворчал гном.— Конспирация!
Он явно страдал: всё-таки кхазад на коне — это оксюморон, и легендарному вождю приходилось несладко. Тонкости кавалерийской науки ему изучать было негде, лошадь в забой не протащишь, не возникало никогда такой необходимости. А тот минимум практических навыков, который он освоил, проживая на поверхности, закончился на десятой от городских ворот версте.
