— Ты помнишь? — спросила она, и его глаза
потеплели на одно мгновение. Может быть, это от горя, подумала Мариэлла. Может
быть, он настолько потрясен исчезновением Тедди, что просто не в состоянии
успокаивать ее. Они с Чарльзом девять лет назад тоже не могли утешить друг
друга. Бывают, наверное, моменты, когда боль слишком велика, и ее возможно
перенести только в одиночку. Кто знает, может, сейчас именно такой момент, и
дело совсем не в том, что он обвиняет ее. Но надо продолжать.
— Помню, — ответил он наконец. — Но при чем
здесь это? При чем тут Тедди?
На его лице опять появилось гневное выражение, и Мариэлла
заставила себя не заметить его.
— Не знаю. Ничего я не знаю наверняка. Но то, что знаю,
я обязана тебе рассказать. — Она перевела дух и снова заговорила, не
догадываясь, как она красива. — Мой отец говорил всем своим друзьям, что,
когда мне было восемнадцать лет, мы ездили в Европу, и там у меня был бурный
роман. Потом он сказал всем, что я решила поучиться в Париже и пожить там
некоторое время. Это правда, но далеко не вся. У меня был не просто роман. Я
сбежала из дому с Чарльзом Делони. Ты должен знать его отца.
Малкольм кивнул. Старика Делони он знал, может быть, лучше,
чем ее, Мариэллу, собственную жену. Черствый старик, умный и очень богатый. Но
Делони-сына он ни разу не видел. Говорили, что ничего путного из этого парня не
вышло и в конце концов он сделался писателем. Еще когда ему было лет
четырнадцать или пятнадцать, он удрал на войну, а потом так и остался в Европе.
Старик Делони всегда говорил, что сын его конченый человек, поэтому теперь
Малкольм был чрезвычайно удивлен признаниями Мариэллы.
— Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я вышла за
него замуж. После медового месяца мы вернулись в Париж, и мои родители хотели
аннулировать брак. Но я была уже беременна. Тогда они уехали в Штаты, а я
осталась. Брак не расторгли. Родился мальчик…
Говоря это, она уже глотала слезы. После стольких лет
рассказать эту историю дважды за одни сутки было выше ее сил. Но рассказать
надо. Все теперь по-другому, потому что Тедди украли.
— Его звали Андре… — При этом имени Мариэлла
всхлипнула. — Он в общем был похож на Тедди, только волосы у него черные,
а у Тедди светлые, как у тебя.
Она попыталась улыбнуться, но лицо Малкольма осталось
непроницаемым. Судя по всему, сравнение не умилило его. Если она хочет что-то
объяснить Малкольму, нужно держаться фактов. Ему не надо знать, как она любила
Андре, как отчаянно обожала Чарльза и что испытала, когда умер Андре. Ему надо
просто рассказать, как случилось, что Андре погиб. Итак, они потеряли Андре, а
после этого Чарльз увидел Тедди и сошел с ума. Она должна рассказать ему сама,
чтобы он не подумал, что она будет выгораживать Чарльза. Сейчас она сделает
все, лишь бы защитить Тедди. И ради того, чтобы его нашли, Малкольму придется
выслушать все.
— Он умер в Швейцарии… Ему было два года. Я тогда была
снова беременна, и тот ребенок тоже умер.
Малкольму все-таки сделалось не по себе.
— Так как же они умерли?
— Андре утонул. — Мариэлла прикрыла глаза, чтобы
сохранить самообладание, но Малкольм Паттерсон, в отличие от Джона Тейлора, не
проникся сочувствием к ее горю. — Выбежал на замерзшее озеро… Прямо на
лед… И провалился… Он и еще две девочки… Но девочек я спасла.
Голос Мариэллы звучал ровно, почти бесстрастно. Она
старалась не смотреть на мужа, ей не хотелось ощущать его, холодного, как лед,
рядом. От него пахло так же, как от Тедди… А если Тедди тоже уже нет на свете?
Как ей жить тогда? Но Малкольм смотрел на нее, вынуждая продолжать.
— А его я не смогла вытащить, он оказался подо
льдом. — Эти слова она произнесла совсем беззвучным шепотом, но потом
голос ее опять окреп. Ей показалось, что эта исповедь похожа на крутой подъем в
гору: воздух все разреженнее, и подниматься все тяжелее. — Чарльз с самого
начала решил, что я в ответе за смерть Андре. Он думал, что я виновата, потому
что не уследила за ребенком. Так оно и было, я сначала глаз не спускала с сына,
а потом заговорилась с матерью девочек. Потом она винила во всем себя, но я-то
знаю, что она не виновата. И Чарльз так думал. Он в тот день ездил кататься на
лыжах, а когда вернулся и узнал, что случилось, то готов был меня убить… А
может, он просто потерял голову от горя и… В общем, я потеряла и второго
ребенка. А может, это от ледяной воды. Я хотела вытащить Андре и прыгнула в воду.
— Малкольм, пораженный, завороженно смотрел на
нее. — Чарльз всегда считал, что я убила обоих, что из-за меня погибли
наши дети. У меня… — Голос Мариэллы вдруг задрожал, она запнулась, опустила
голову, потом опять посмотрела на Малкольма. На ее лице снова появилось
выражение ужаса, какое он никогда не видел раньше. — У меня было,
наверное, нервное потрясение. Меня положили в больницу… в санаторий… больше чем
на два года. Когда это случилось, мне шел двадцать второй год, и я несколько
раз пыталась убить себя.
— Мариэлла решилась рассказать все, без утайки. Теперь
он имеет право знать. — Я не хотела жить без Чарльза и без детей. Я
сделала все, что в моих силах, чтобы умереть, но врачи сделали все, чтобы меня
спасти. Чарльза я за это время ни разу не видела… Точнее, в первый год он один
раз приехал, чтобы сказать мне, что умер мой отец. Это было через несколько
месяцев после гибели Андре. Говорили, что он совершенно разорился и умер от
удара. Наверное, так оно и было. Мне не сказали, что через полгода моя мать
покончила с собой. Она не могла жить без меня, без папы… — Мариэлла не
договорила, но Малкольм понял. — Они не говорили мне целый год, пока мне
не стало лучше. Потом они сказали, что выписывают меня и мне надо возвращаться
в мир и жить. Смирившись с тем, что случилось. Моей вины в этом нет, а если
Чарльз думает иначе, значит, он сам что-то для себя придумал и убедил
себя. — Она опять перевела дух. Теперь она казалась спокойнее. Она
выглянула в окно, но если бы ее спросили, что она там увидела, она не смогла бы
ответить. — Незадолго до моего отъезда он пришел ко мне, долго просил
прощения, говорил, что был тогда вне себя от горя и боли, что я не виновата, он
совсем не хотел меня обвинять. Но по его глазам я видела, что он до сих пор
думает, что это я убила его детей. И я все еще любила его. — Она
посмотрела Малкольму в глаза. — Да, я его любила, но если бы я осталась с
ним, я бы всю жизнь чувствовала себя виноватой. Случившееся навсегда осталось
бы между нами. Я не могла остаться с ним. Я должна была побыть одна. Поэтому
после больницы я уехала в Штаты и увиделась с ним в последний раз. А потом я
встретила тебя, — вздохнула Мариэлла, — и ты был очень добр ко мне.
Ты дал мне работу, вообще очень много для меня сделал. Ты позаботился обо мне
тогда и все время был ко мне так внимателен… Мы поженились. Честно говоря, я не
хотела выходить замуж во второй раз. Я считала, что это было бы нечестно по
отношению к моему будущему мужу. Слишком многое было на моей совести… Но ты был
уверен и спокоен… и… — Она вдруг почувствовала, что очень виновата и перед
Малкольмом. — У меня никого не было… И временами мне бывало очень страшно.
А с тобой я почувствовала себя в безопасности. Я подумала, что тоже смогу
сделать тебе что-нибудь хорошее… Может быть, сделаю тебя счастливым… — Она
опустила глаза, и слезы потекли по щекам, потому что снова она вспомнила о
рождении Тедди. — Я-то была счастлива, когда Тедди родился.
