Киваю.
Только знаю, что делает. Говорит про нее, про себя молчит… Ждет реакции, но я прикусываю кончик языка, чтобы не дать ему даже намека на таковую.
—Вероника, я не хотел, чтобы так вышло.— вдруг сипло говорит он.
Внутри будто что-то шевелится. А я не знаю, что ему сказать. Что я тоже не хотела?! Да я даже представить не могла, что окажусь в такой ситуации.
—Что тебе ответить?— развожу руками: — Если завтра выяснится причина, то появится понимание, кто хотел. Но это лишь мои доводы, ты свой выбор сделал, Артур. Не переобувайся, лишь потому что…
—Что значит завтра?— перебивает, прищуривая взгляд.
Вот черт! Дура!
Смотрю на него расширившимися зрачками, судорожно стараясь придумать ответ.
Глава 20
Артур
Теряется, только говорить явно не хочет. Шокирована, но глаза отводит и молчит.
Что же ты задумала?
—Я не обязана отчитываться перед тобой.
Раздражается, и пытается наступлением замылить глаза.
Неужели думает, что я такой идиот?!
—Судя по всему, тема касается нас. Стало быть…
—Нет никаких нас, Ризанов, и не может быть!
Такие уверенные слова и яростный взгляд.
Эта ее стена, твою мать, действует неведомо противоположно. Как и, сука, тогда. Это как красная тряпка, тотальный азарт и то самое из прошлого.
—Я и не утверждаю обратное. Однако…— подхожу ближе: — Ты что-то придумала.
Изучающим взглядом прохожусь по ее лицу. Невольно глаза останавливаются на полных губах, и я, мать его, тут же словно ощущаю их вкус.
Во мне просыпается какая-то лютая одержимость этой женщиной. И ведь думал, что перестал помнить…хотеть…любить…
Еще никогда не чувствовал себя настолько наивным.
—Ника, мы явно что-то упускаем. Но если продолжать спорить что-то изменится? Добьемся ли мы ответов?
Стараюсь говорить спокойно, хотя сам еще не отошел, и она на пределе, вижу. Небесные глаза смотрят с горечью и наливаются слезой.
—Где ты был раньше, Артур…?— шепчет с болью.
Будто на секунду треснули наши маски.
Я, черт возьми, слышу эту боль в голосе. И что самое главное, я ее чувствую. Подхожу к ней вплотную, блять, готов все отдать, чтобы не слышать это стекло.
—Прости меня. Я знаю, слова не изменят ничего, но я определенно задолжал тебе их.— говорю едва слышно, вдыхая неповторимый аромат.
До дрожи в пальцах хочется дотронуться до нее, но это невозможно. Поэтому сжимаю кулаки в карманах, чтобы не дать себе разрушить хотя бы этот момент. Момент, где мы по-настоящему говорим.
Ника растерянно хлопает глазами с секунду, но в руки себя берет.
—То есть ты предлагаешь узнавать вместе?— откашливается и скепсиса не чувствую, но доля неверия есть.
—Как минимум, я могу помочь тебе, а ты мне.— готовой фразой выдаю.
Не знаю, какую цель преследует она и ради своего ли спокойствия она хочет разобраться, но мне нужно узнать от нее о той ночи. И пусть пахнет мазохизмом, я должен услышать.
—Хм… Я хочу встретиться с Абрамовым.— выдает она спустя паузу, скрещивая руки на груди.
—Исключено.— молниеносно отвечаю, прожигая ее взглядом.
Медленно на ее лице расползается улыбка, такая слегка ехидная.
—Я буду делать то, что считаю нужным!— на одном выдохе говорит, отворачиваясь.
Твою мать, что ты творишь, девочка! Истуканом наблюдаю, как она уходит, захлопывая дверь, а раздражение вперемешку с возбуждением ударяют в мозг. Глухой рык срывается сам собой, и чертыхаясь я заставляю себя двинуться в сторону собственной квартиры, а не стучать в ее дверь.
Встретиться значит хочет, стремительно набираю сообщение Максу.
Хрена с два она будет с ним одна!
Наконец, добравшись до своего этажа вхожу в квартиру. Теперь предстоит разговор здесь.
—Долго ты любезничал с Вероникой…
Тут же, даже часы не успел расстегнуть, не говоря уже о пиджаке.
—Сейчас такая же беседа будет с тобой.— чеканю вполголоса, наполняясь все большим раздражением: — Зачем?
Один вопрос, стараясь быть тише. Малышка уже спит, да и укладывала ее наверняка няня, а не собственная мать. В таком состоянии идти к девочке не вариант, поэтому пропустим ритуал.
—Мне нужно было с ней поговорить.
Вот вроде бы спокойно отвечает, не кривит лицо, а это она делает искусно…и все равно, раздражает.
—О чем?
Снимаю рубашку, проходя, в конце концов, в спальню к гардеробной.
—О нашей семье.
—Мне всю конкретику из тебя вытаскивать?
—А тебе это так важно?!
Не сдается. Хотя глупо это даже предполагать к характеру Кати.
—Я слушаю.
Приказываю, потому что еще одно действие и самоконтроль испарится к чертям. Кнопка уже мигает красным, а когда зажжется, будет не остановить. Во мне словно килогерцы напряжения и гнева.
—Я сказала, чтобы она не трогала нашу семью.
По голосу слышу ведь правду говорит.
—Ответ.
—Она подумает, у нее какое-то важное дело. Она прямо угрожала тем, что…
Фальшивит? В смятении выхожу из гардеробной и вижу ее слезы.
—Чем угрожала?— хмурюсь, рассматривая ту, что носит мою фамилию.
—Нашим ребенком.
И ее срывает, она плачет. Натурально, не притворяясь, ревет.
А я…я в каком-то замедленном кадре чувствую, как поднимается и бурлит вся та ярость, что сдерживал все эти дни.
Глава 21
После вчерашнего ночь выдалась откровенно скверная. Поэтому настроение соответствующее, еще и на занятие опаздываю. Ко всему прочему, как назло таксист круги наворачивает у высотки.
Тихие слова так и не выходят из головы. И да, он прав, он задолжал их…Только если честно признаться, я думала, что они мне уже не нужны. Однако, все равно захлопнув дверь, скатилась на пол, захлебываясь слезами.
Это уже даже не боль…наверное.
Это что-то другое.
Просто-напросто, человек, разделивший твою жизнь на «до» и «после» будто все еще держит твое сердце и командует дыханием. Раз, и дышится легче, когда он иллюзия, существующая только в мыслях. Два, ты перестаешь дышать, не важно из-за каких эмоций, неизменно, что именно тот, кто заставляет сердце сокращаться, рядом.
Стою у лифта, смотря на экран и строя предположения, заедет ли такси на территорию или нет. В момент, как раздается сигнал, а двери лифта раскрываются, обоняние улавливает знакомый запах парфюма. Правда, осознаю я это уже шагнув в лифт, тогда же и отрываю взгляд от телефона.
