Чувствую, что повернулся, ощущаю давление от его взгляда. Не торопясь с ответом, отрываюсь, все же поднимая глаза. Самец считает, что нависая надо мной он выше, но конкретно этот экземпляр ниже, чем подвал этого здания.
—Отдыхаю. Или ты готов запретить мне все заведения Москвы из-за своей паранойи?— ехидный взгляд, направленный прямо в него.
Молчим. Словно каждый в этот момент прокручивает что-то свое в голове. В моей лишь вопрос: зачем ты так со мной…
—Раз уж, ты отдыхаешь, то я не займу много твоего времени.— усаживается за соседний стул, и широко расставив колени, продолжает смотреть: — Ответишь на мои вопросы.— усмехаюсь, качая головой.
—Давай… поиграем и в эту игру.— кручусь на барном стуле в его сторону.
Наблюдателю может показаться, что двое людей ведут беседу, или только что познакомились и флиртуют, или общаются, придя сюда вместе. Только это настолько далеко от правды, что наше расстояние не пройти и за всю жизнь. Стулья в метре друг от друга, в то время как мы на дистанции в несколько тысяч световых лет.
—Почему ты вернулась в Москву?— жесткие высеченные черты лица даже не двигаются, когда он говорит.
Словно все напряжение этого помещения сосредоточено в нем.
—Проект.
Я не могу сказать, что он меня не нервирует, но надеюсь, что хорошо держусь, являя ему другую, уверенную в себе, девушку.
—В чем суть?— прищуривается.
—Какое дело?— зеркалю.
—Отвечай.
Собираюсь с духом, потому что знаю, что за ответом последует следующий вопрос, на который я отвечать не хочу. Не ему.
—Допустим, пригласили в шоу.
—Поясни.
—Я хореограф, Ризанов, ставлю программу.— вновь беру бокал.
Напротив молчание, но сейчас смотреть в его лицо, я не хочу. Может быть боюсь увидеть реакцию. Хотя об этом даже глупо думать. Лицо Артура слишком давно могло для меня выражать хоть какую-то человеческую эмоцию. Гораздо правдивее увидеть презрение, высокомерие и усмешку.
—Почему?— хрипло звучит спустя паузу.
Не знаю, когда эта тема станет для меня менее болезненной. Таких всего две. И вторая — это не брошенная, почти у алтаря, невеста.
Сейчас, не играя, возвращаю свой взгляд на него. Если бы это было возможно, то наши глаза наверное вели бы свою беседу, но мы всячески запрещаем им это делать.
—Почему что?!
—Почему не танцуешь?— хмурится он.
Горько так улыбаясь и наблюдая за тем, как волнуется вино в бокале, отвечаю:
—Не получилось.
Влага в глазах скапливается так быстро, что я не успеваю предотвратить, но старательно удерживаю пелену.
—Что произошло?!
—Травма.
Минута слабости, где я лишенная мечты, вновь беру себя в руки, смахивая этот настрой. Не с ним я должна это обсуждать, а со своим психотерапевтом.
—Все?— возвращаюсь глазами, цепляя наигранно вежливую улыбку.
—Мне ж…
—Нет.— намеренно перебиваю: — Не нужно меня жалеть.
Он возможно растерян, но как и всегда его натура не выдает ничего, кроме сосредоточенной маски.
Как только я собираюсь завершить этот разговор, возле нас оказывается еще один человек из прошлого.
—Риз, женушку предупреди, чтобы не ждала.
Я не видела кольца, но с другой стороны… а чего я ожидала. Открывшаяся информация вызывает внутри что-то странное, но закапываю поглубже, не анализируя, не заостряя свое внимание. Отголоски прошлого, только и всего.
—Ну здравствуй, Абрамов.— медленно поворачиваюсь улыбаясь мнимому другу.
—Ника?!
В отличии от Ризанова этот человек ярко реагирует на любые события, поэтому его мимику можно отчетливо прочитать. Удивление и оценивающий взгляд. Последнее прямо фишечка блондина. Он протягивает телефон моему собеседнику, и я реагирую на это движение.
Удар под дых. Лучше бы я этого не делала.
Глава 8
Артур
Твою мать!
Вижу, как ее глаза расширяются, и увы, это не от вина.
Вся ее бравада будто исчезает, возвращая в тот облик раньше.
Нет, она безусловно изменилась, тем не менее конкретно сейчас я вижу ту девочку из прошлого.
И, черт возьми, одновременно рад ей и абсолютно этого не хочу.
Блокирую смартфон, отключая входящий звонок. Абрамов стоит рядом, не сводя взгляда с Вероники, а она в ответ не моргая молчит.
—Спасибо, Кир.
Хочется втащить ему за то, что влез.
Нет необходимости ей объяснять, однако, слова так и крутятся на языке. Нутро прямо орет о том, что я должен что-то сказать.
На кой черт непонятно?!
—А ты я смотрю, изменилась.— снова влезает товарищ, а внутри клокочет нерв.
Не могу выбрать чего хочу больше: встать и уволочь ее, где мы будем наедине; уйти, оставив все, как есть; или вырубить друга.
—Катя???
Она совершенно не реагирует на Абрамова. Спрашивает, вздергивая бровь с каким-то странным выражением лица.
—А ты не знала?!— Кирилл встает рядом со мной: — Года четыре с лишним уже, прикинь!— улыбается, кладя руку мне на плечо.
Вырвать бы ему язык к чертовой матери.
—Я сейчас подойду.
По тону он понимает и реагирует вопросительным взглядом со знающей усмешкой. Поднимает руки в воздух ладонями к нам, и в конце концов, уходит к нашему столу.
Возвращаю взгляд на нее, гуляя желваками и ощущая дикий разлад с самим собой. Пора все это прекращать, пусть дает ответы и валит на все четыре.
—Это…— она, не веря, усмехается: — Не знаю…
—Больно, да?— скрывая противоречивую горечь спрашиваю.
Больно и мне, девочка.
Пять лет уже больно, но разве тебя, мать его, это волновало?!
—Четыре с половиной года назад для одной из…— начинаю, заканчивая ее попытки сказать хоть что-то.
—Ты не должен мне объяснять, Артур.— совсем другая интонация.
Словно я вновь оказался там с ней.
В нашем далеком и мечтательном мире.
Имя мягко и безысходно. Смотрит, сука, в душу.
—Мы никто друг другу.— улыбается, но я не верю: — Но…рада, что освободила ваш путь к счастью.
Встает, одним движением берет вещи, и стремительно двигается в сторону выхода.
Торможу от ее слов и воспоминаний.
—Ника!
Но она уже не оборачиваясь покидает ресторан. Хватаю чертов телефон, чтобы выйти вслед за ней. Только, когда оказываюсь на улице, вижу лишь машину, что молнией разгоняется в потоке автомобилистов.
