—Правильно! А что с другим пленником делать? Жаль отпускать просто так. Хоть пять тысяч, да нужно содрать с этого красавчика.
—Посмотрим, что будет с главным нашим делом, Ар. Идём к сеньорите,— Хуан проговорил это так, что его друг с интересом посмотрел на него. В глазах засветились огоньки смеха, но не более.
—Сеньорита,— чуть увидев девушку, проговорил Хуан довольно нервно,— мы получили письмо с согласием выкупа. Теперь вы свободны, но не вздумайте сбежать. Иначе и вы погибнете, и мы останемся с носом,— и Хуан потрогал свой длинный нос.
Он сам ключом отвинтил болты, сказал довольно радушно:
—Можете оставаться здесь, или идти в шалаш. Мы приготовим вам отдельный, с хорошей постелью.
Не успела Габриэла ответить, как Атилио взвыл:
—А что со мной! Что сказал мой родитель?
—С вами, дон Атилио, пока ничего ясного нет. Потерпите немного,— Хуан дружелюбно улыбнулся.— Ваши деньги ещё не собраны.
—Простите, сеньоры!— наконец проговорила Габриэла, наконец осознав, что её положение резко изменилось.— Значит, я почти свободна?
—Именно так, сеньорита,— ответил любезно Хуан.— И работать почти не будете. И Алесио к вам больше не подойдёт, это уж точно.
Габриэла упала на колени, воздела руки и взор вверх и принялась истово молиться, шепча слова, ей одной пришедшие на ум, осеняя себя крестом. Потом она посмотрела на Хуана благодарным взглядом, спросила робко:
—А здесь можно остаться на ночь, сеньор? Мне не хотелось бы одной быть в шалаше. Прошу вас.
—Сколько угодно, сеньорита!— бодро ответил Хуан.— Я принесу вам постель, завтра получите кусок ткани и сделаете себе что-нибудь вместо этих тряпок. И получите сегодня хороший ужин. Хоть солнце садится, можно укрепить факел в расщелине и поужинать вдвоём,— и он кивнул в сторону дона Атилио.
—Не сбежит?— спросил Ариас, когда они вышли из пещеры.
—В её положении сбежать просто невозможно, Ар. Она так ослабела, что и взобраться наверх будет не в состоянии. А другого пути она не знает. Да и зачем ей теперь бежать? В лесу она всё равно погибнет, и это ей известно. Можно не опасаться побега.
—Как бы проследить за тропой сюда?— спросил Ариас.— Ведь могут высмотреть её и накрыть нас.
—Думаю, что теперь дон Рассио не посмеет предпринять что-нибудь подобное. Его отец болен, только Лало не выяснил чем. Теперь этот моряк будет у руководства усадьбой и всем имуществом. Думать надо о месте получения денег, а это поклажа для целого мула.
—Я и говорю тебе про это, Хуан! Очень хлопотное и опасное дело предстоит нам, а мы до сих пор ничего не придумали. Времени у нас не так много.
—Слушай! А не попытаться всё это устроить с помощью моря?— Хуан даже остановился на месте.
—Судна-то нет у нас! И где его добыть здесь, когда против Понсе порт ещё не построен?
—С судном нам, Ар, и не управиться. Баркас с парусом — и хватит. А там у нас что-нибудь и попадётся. Да и денег у нас будет лишь треть того, что я хотел. На большее мы рассчитывать не можем.
—Ты хочешь отдать деньги этой ведьме, Хуан?
—А как же, Ар! Это наши обязательства перед сеньорой. Тем более, что и нам перепадёт достаточно! Ты это брось, Ар! На чужом горе ничего себе не построишь!
—Дуришь, Хуан! Мы ведь горе доставили уже другим, так что одним больше, одним меньше — ничего не станется с ними. А ведьма и так себе добудет.
—А я говорю, что треть вполне достаточно, Ар! К тому же нам полностью достанутся деньги за Атилио.
—Всё равно, Хуан, я не согласен с тобой. Я рассчитывал на всё.
—И не думай, Ар. Так не будет!— Хуан уже начинал злиться.— И бросим об этом болтать, а то услышат остальные, особенно этот Алесио. Хватит об этом!
Он с неохотой собрал еду, питьё, одеяло, подушку, набитую сеном и поплёлся назад, выполняя обещание.
Три дня прошло в спокойствии. Лало опять умчался в усадьбу, Габриэла с некоторой опаской занималась лёгким трудом, но больше старалась из куска ткани, нашедшейся у Хуана, сделать нечто похожее на платье.
Алесио, прослушав наставления Ариаса, ходил, злобно поглядывая в сторону Габриэлы, а она отвечала тем же. Она не переставала думать о мести, ища возможность осуществить её.
Она лучше питалась, доила лишь две козы и готовила пищу для мужчин, но с доном Атилио ничем не делилась, не разговаривала и посматривала на него отчуждённо, будто на незнакомого.
Как-то Габриэла мыла большой котёл на речке, ложки и нож для разделки мяса. Солнце садилось и его лучи уже не проникали в долину. Стало немного прохладнее, а ветерок слегка разгонял москитов.
Спиной девушка почувствовала взгляд чьих-то недобрых глаз. Она на миг оцепенела, дыхание участилось. Она не обернулась, скованная страхом и ожиданием. Это длилось с минуту, когда она всё же повернула голову. Шагах в десяти от неё стоял с закаменевшим лицом мулат Алесио.
Что-то странное и страшное показалось ей в его облике. Озноб прошёлся по спине, заныл в животе. Рука непроизвольно сжала мокрую рукоять ножа. Он этого не заметил.
—Что ты тут уставился на меня, обезьяна вонючая?— скорей прошипела, чем проговорила Габриэла.— Разве не знаешь, что тебе запрещено приближаться ко мне, жаба?
—Думаешь, ты сможешь меня остановить этими словами, сучка?— Алесио сделал три шага к ней и остановился.— Ты ещё не знаешь, на что я способен! И я могу не посмотреть на запрет какого-то сопляка!— И он сделал ещё два шага, напряжённо смотря в бледное дрожащее лицо Габриэлы.
—Я закричу, жаба! Уйди!
Алесио бросился на неё. Молнией метнулось его тёмное тело, опрокинуло Габриэлу на гальку, придавило тонкую фигурку. Вонючая ладонь зажала рот, а другая рука уже шарила по телу. Он яростно терзал её тело, а кричать девушка не могла. Но рука продолжала сжимать нож, хотя и была слегка придавлена собственным телом.
Мыча и отбиваясь, она с большим трудом выдернула руку и, не раздумывая, ударила ножом в бок. Мулат дёрнулся, зарычал, но второй удар на миг остановил его прыть. Липкие струйки крови возбудили Габриэлу, и она успела нанести ещё один удар, скользящий, почти не причинивший мулату вреда, разве что добавило крови.
Она завизжала, закричала, а Алесио с остервенением стал бить её по лицу, тянулся к шее, но силы его падали. Габриэла в смертельном ужасе успела вывернуться из-под его большой вонючей туши, но он успел ухватить ногу и борьба продолжалась с отчаянием.
Габриэла судорожно отбрыкивалась, пыталась отползти подальше, а Алесио, уже теряющий силы, продолжал тянуться к ней, удерживая её ступню в своих крепких руках. Нож девушка выронила, и смертельный ужас придал сил девушке. Она ударила Алесио ногой в шею, выдернула ногу, но тот успел прижать другую ногу к острому камню. Крик боли пронзил вечерний воздух.
