—Ещё бы! А им хоть бы что! Даже не поморщатся. Задубели, что ли?
—Видать так. Мне один дед говорил, что к этому, к убийству, значит, не так уж трудно привыкнуть. Не верится что-то. Едва блевотина не задушила.
—Чёрт его знает, Омелько. Но и меня жуть берёт. А как по-другому с этими душегубами поступать? Они-то ещё похлеще мордуют наш люд. Уж этого я тоже насмотрелся. А ты и на собственном горбу испытал. Посмотрим.
—А нас-то примут на Сечи? Боязно, коль назад вернут.
—Демид клянётся, что он постарается. Говорит, что ляхи до Сечи только руки тянут. Но ещё не схватили. Полностью, я говорю.
—Вон Фома говорил, что всех, что с каким-то Криштофом были — всех завернули до прежних панов. Как их там мордовали, знаешь?
—Можно представить,— грустно отозвался Ивась.
Всадники растянулись по тропе шагов на пятьдесят. Впереди затемнел лесок, манящий прохладой, но речки нигде видно не было. А солнце уже садилось за волнистую кромку горизонта.
Голос Демида донёсся до молодых людей:
—Эгей! Поспешай! До воды надо добраться! А впереди ничего не видно!
Приятели переглянулись, ударили коней пятками и трусцой потряслись к остальным. Впереди ехал Демид, зорко высматривал местность, уже подёрнутую лёгкой предвечерней дымкой.
Но проскакали ещё больше получаса, прежде, чем в густых сумерках блеснула вода. Это был небольшой ставок с ключом, бившим около берега.
—Хоть это нашли!— благодарно воздел глаза к темнеющему небу Карпо.
Тучи комарья вились вокруг, пока не задымил небольшой костерок, но пришлось разжечь другой для приготовления пищи.
Быстро забулькала пшённая каша в казане. Фома тонко нарезал сала с прожилками мяса. Хоть и старое, но всё ж сало. А после целого дня тряски в сёдлах, и эта еда казалась отличной. Да и к какой ещё еде привыкли наши путники, постоянно ощущающие её недостаток.
—Ещё дней десять такого пути,— мечтательно протянул Демид,— и можно считать себя настоящими казаками-сечевиками. Поди готовят какой поход за зипунами, добывать себе казацкого хлеба. Хорошо бы.
—Вряд ли, Демид,— лениво отозвался Карпо.— Время уже для этого вышло.
—Как сказать,— не унимался Демид.— Всякое бывает на Сечи.
Однако разговор не клеился. Легли спать рано, договорившись сторожить по очереди. В первую очередь стал Ивась.
Было немного страшновато. Пришлось убедить себя, что это ночное, и он с хлопцами сидит у костра и слушает нескончаемые сказки и побасенки. Или сам рассказывает. Как придётся.
Вспомнилась мать, сёстры. Об отце вспомнил как-то отчуждённо. Знал, что тот, если встретит, отлупит жестоко, не говоря уж о том, что ругать будет долго и нудно. И несколько дней.
Он унёсся мыслями в родное село, но о Ярине вспоминать не хотелось. И хоть понимал, что она ни в чём не винна, но неприятный осадок всё же глодал его изнутри.
Ивась вздрогнул, понял, что мысли и воспоминания превратились в сон, скорее в дремоту. Он оглянулся вокруг, боясь, что проспал что-нибудь важное, но всё было тихо. Лишь кони невдалеке тихо переступали спутанными ногами. Сильно хотелось спать.
Пришлось встать, разминая остывшие ноги и спину. Пошёл к коням, подогнал ближе к лагерю, потом поднялся на едва заметную возвышенность, оглядел серебрившуюся под молодым месяцем местность и вдали, на севере заметил одинокий огонёк.
Захотелось приблизиться, поговорить с людьми, но где он, этот огонёк?
Вернувшись в лагерь, постоял в раздумье: будить или нет себе замену? В конце концов сонливость прошла, и он посчитал правильным посторожить ещё немного. Звёзды мало что дали ему. Время по ним он читать ещё не сумел. И пожалел об этом, пообещав научиться у старших.
Выступили до солнца, перекусив остатками каши, салом и луком, запив это невкусной водой из ставка. Лошади дохрумали последний овёс, отдохнули и бодро вышагивали по сухой траве, предвещавшей непогоду и дождь. Вьючные таились на длинных поводьях сзади Фомы.
Поднявшись на пологий бугор, тотчас заметили мелькнувшую тень вдали, скрывшуюся в низком кустарнике в полверсте севернее.
—Не татарин ли шмыгнул?— забеспокоился Карпо.— С них станется. Любят шайками шататься по степи. Всё никак ясыря не нажрутся, нехристи!
—Может, показалось,— попробовал успокоить Фома.
—Может, и показалось, да вряд ли,— задумчиво отозвался Демид.— Или поляки шныряют отрядами. Вылавливают беглых своих.
—Во всякой случае поберегтись следует,— процедил Карпо.— Гляньте на оружие. И с вьюков поснимать след самое ценное себе на сёдла. Если чего, может придётся вьючных бросить.
—Ух, Карпо, ты и осторожничаешь!— повернул голову к другу Демид.— Да пусть будет по-твоему. Помнится, ты так не раз выручал своими требованиями поостеречься.
Казаки неторопливо пересматривали поклажу вьючных коней, перекладывая к себе харч и одеяла. Фома не отказал себе в удовольствии скатать красочное атласное покрывало с кровати последних панов. Карпо посмотрел па него и усмехнулся в усы.
Отряд тихой рысью трусил по гребню гряды, тянувшейся на юго-восток. В жарком мареве смутно виднелось небольшой хутор. Он манил к себе колодезнои водой, сеновалом, отдыхом.
—Завернём?— повернулся Демид к Карпо и Фоме, трусившими рядом.
Те согласно кивнули.
Кони, учуяв близкую воду и жильё, пустились крупной рысью и за полчаса уже въезжали в крохотное село с речкой, огибавшей его с двух сторон.
—Всё же есть ещё вольные деревни на нашей земле,— восхищался Демид. Он внимательно осматривал людей, хаты, приветствовал баб и мужиков.— Где у вас колодец, красуни?— Это он к трём девушкам, что полоскали бельё на мостках у речки.— Холодненькой испить охота.
Девушки засмеялись, указали чуть выше, где среди зелени деревьев, виднелся журавель колодца.
Редкие селяне подошли узнать, что за люди.
—Как у вас тут, мужики? Тихо?— Демид оглядел троих ещё не старых, в холщёвых рубахах, селян.
—Бог миловал, добрый человек. Всё тихо. Пан до нас ещё не добрался,— ответил один из них, почёсывая бровь заскорузлым пальцем.
—Дай Бог, чтоб и во веки веков не добирался,— очень значительно проговорил Фома.— У других уже вовсю шуруют паны. Смотрите, не провороньте.
Мужики неопределённо пожали плечами. Вид их был довольно потерянный.
—Смотрю на вас, мужики,— сказал Демид,— что-то вы не дюже веселы. С чего бы это вы?
—С чего веселиться, казаки? Кругом нас уже полно панов по сёлам сидят. Может, скоро и до нас дело дойдёт. Не так уж много наших сёл осталось вольными.
—Да! Король всё раздаёт своим шляхтичам; всё новые и новые земли с сёлами и людьми,— проговорил Карпо, сплюнул в пыль, снял шапку и вытер со лба обильный пот.
