—До Сан-Хуана несколько дней пути. Придётся платить за проезд и еду.
Юноша неопределённо пожал плечами.
—Готов работать на любой работе, сеньор. А в городе я смог бы и заплатить. Там я могу достать немного денег.
—Договорились. Негр твой раб?
—Можно и так сказать, сеньор капитан.
Тот странно глянул на Хуана. Однако спорить и допытываться не стал.
—Располагайтесь, где хотите. До завтра можешь отдохнуть. Ты слишком слаб. А с утра приступай к работе. У нас людей мало. Негр знает дело?
—Не очень чтобы… но всё же немного знаком, сеньор.
На судне была команда в одиннадцать матросов, весьма подозрительного вида, смотревших на спасённых алчными глазами.
У Хуана в руке был узел из куска парусины. Там он держал шкатулку со своими ценностями. Он пожалел, что не избавился от неё, но теперь стоило об этом подумать.
Они с Пахо устроились на баке, в тени фальшборта, положив голову на бухту канатов. Он долго думал, дожидался ночи. Голод продолжал терзать их животы, но есть больше было нельзя.
—Пахо, ты готов принять часть моих ценностей к себе? Спрятать у себя.
—Это не опасно, сеньор?
—Опасно, Пахо! Всюду опасно! Команда здесь из одних подонков, и трудно предположить, что нас оставят в покое. Одно успокаивает, что дорога будет недолгой.
—Что ж, сеньор. Я готов! Вы слишком много для меня сделали, дон Хуан!
Поздно вечером, в темноте, Хуан передал негру немного монет. Тот спрятал их в лохмотьях, что было надеждой, что матросы не станут домогаться у него ничего такого.
Остальное Хуан рассовал по карманам, шкатулку незаметно выбросил за борт, оглянулся по сторонам. Кругом было тихо. Лишь на полуюте тихо переговаривался капитан с рулевым.
На рассвете Хуан ожидал распоряжений. У капитана Гомеса помощника не оказалось. Эту должность выполнял боцман, но капитан в основном сам всё выполнял на борту. Он не расставался с двумя небольшими пистолетами и мачете. И Хуан заметил, что матросы сносно его слушали и подчинялись.
Пахо заменил кока. Прежнего перевели палубным матросом. Мулат мстительно глянул на Пахо. По-видимому, он был очень недоволен сменой должности.
Работы было мало, погода продолжала бить тихой. После недавнего урагана трудно рассчитывать на ухудшение погоды.
Прошли остров Вьенес. Ветер посвежел, волнение усилилось. Судно прибавило ход, но и работы прибавилось. И всё же Хуан был доволен. Значит, скорее можно было оказаться в городе.
Вечером к Хуану пристали два матроса, свободные от вахты:
—Парень, думаешь ли ты, что пора поставить нам по бутылочке, а? За спасение и за знакомство!— один из матросов, плотный со шрамами матёрый морской волк с всклокоченной грязной бородой, подошёл к парню.
—Если дашь в долг, амиго,— ответил осторожно Хуан.
—Можешь вернуть в городе?
—Надеюсь. Я и капитану обещал. А здесь есть ром?
—А как же? Только учти, что долг нужно будет отдать с прибавкой.
Хуан сделал вид, что задумался, поскрёб голову, ответил:
—Смотря сколько, амиго. Много я не смогу тебе отвалить.
—Отвалишь! Куда ты денешься? Так ты согласен?
Хуан кивнул, осторожно наблюдая за матросами. Те довольно усмехались.
Скоро у них появились две бутылки рома, которые они уже сосали.
—Хлебнёшь, Хуан?— протянул бутылку матёрый.
—Не откажусь, амиго. Давно не смачивал глотку,— взял бутылку, сделав два больших глотка обжигающей скверной жидкости.
Матросы уселись на комингс, пригласили Хуана устроиться рядом. Пьяно и нагло расспрашивали Хуана о возможностях того в городе. Хуан уже понимал, куда они клонят. Им очень хотелось обчистить его, когда тот заимеет денег.
Хуан упросил одного матроса поменяться с ним вахтами.
—Думаешь ночью лучше стоять?— усмехнулся матрос.— Я согласен, тебе же хуже, Хуан. Я пойду капитана предупрежу.
Хуан не хотел стоять вахту с новыми приятелями, тем более ночью, а они стояли позже, под утро.
Он не упускал случая пообщаться с Пахо. И оказалось, что не зря. Уже ближайшим вечером бывший кашевар сделал попытку избить негра. И, получив увесистый удар по скуле, Пахо отлетел в угол камбуза, где и свалил котёл.
Хуан услышал грохот, бросился туда. Мулат только готовился продолжать издеваться над Пахо. Юноша двинул того по шее, выхватил кинжал, прошипел е яростью:
—Ты что тут устраиваешь, подонок, крысиный хвост?! Попробуй ещё раз к моему рабу подойти — и кишки твои повиснут на вантах! Прочь, гниль собачья!
Мулат осторожно протиснулся к двери и выскочил на палубу, бормоча проклятья и угрозы.
В пелене мелкого дождя и свежего ветра от северо-востока, судно осторожно входило в гавань Сан-Хуана. Видимость слабая, капитан неотлучно стоял у румпеля.
Горы совершенно не виднелись, затянутые сеткой дождя и туманом. Тучи неслись по низкому небу, и лишь где-то далеко в море одинокий луч солнца пронзал серую пелену непогоды своим размытым светом.
Судно не подошло к причалу, капитан распорядился бросить якоря на внутреннем рейде, подальше от властей. Хуану показалось, что здесь не всё в порядке. Видно, капитан занимался контрабандой и опасался появления на борту чиновников порта.
К вечеру матросы потребовали от капитана разрешения выйти в город.
—Мы уходим на рассвете,— бросил Гомес недовольно.— Сможете ли вы к этому времени вернуться? Или мне надо будет разыскивать вас по всем кабакам порта? Сидите на борту и можете пить свой ром здесь!
Однако матросы настояли, грозя вовсе покинуть судно.
Хуан с недовольством принял предложение матросов съехать с ними на берег при условии, что и Пахо поедет со всеми.
—Договорились, Хуан!— воскликнул матёрый, хитро посмотрев на товарищей.
—Черномазый нам не помешает, Хуан! Собирайся!
—Нечего собираться, ребята,— сокрушённо ответил Хуан.— У меня здесь ничего нет. Поехали,— и он незаметно тронул рукоять кинжала. Мачете пришлось оставить здесь.
Почти все матросы уселись в шлюпку. Капитан не забыл предупредить Хуана о плате, пригрозив присвоить каноэ.
В городе Хуан заметил, оглядываясь:
—Я должен идти добыть денег, сеньоры!
—Это хорошее дело, Хуан!— матёрый осклабился полусгнившими зубами.— Я с тобой. Вдруг кто вздумает обчистить тебя.
—Пошли,— невозмутимо ответил Хуан.— Это не очень далеко.
Матёрый с другом и Хуан с Пахо пошли в город, миновали портовые пристани и углубились в узкие улочки, сплошь после дождя покрытые грязью и нечистотами. Центр города с собором, церквами и дворцами губернатора и вельмож остались в стороне. Там матросам делать нечего.
