Хуан шёл, поглядывал по сторонам и прикидывал, как спокойнее избавиться от назойливых попутчиков. Те начинали нервничать.
—Слушай-ка, Хуан! Скоро придём на место?
—Почти пришли, амиго. Завернём за угол — и мы на месте.
Он оглянулся незаметно. Переулок тонул в сумерках. Плотные облака ещё не рассеялись, но светлое небо уже проглядывало. Солнце закатилось, ночь стремительно надвигалась.
Хуан сделал вид, что споткнулся. Матёрый со смешком чуть наклонился к юноше. Тот молниеносно выхватил кинжал и сильно ударил в живот. Отскочил в сторону, готовый к драке.
Матёрый скрипнул зубами так и не распрямившись. Простонал со скрипом:
—Сволочь! Диего, круши их, ох!.. Диего!..
Хуан не стал ждать. Он двинул Диего ногой в пах, Пахо ударил кулаком в лицо, а Хуан ударил кинжалом, уже не разбирая куда.
—Бежим, Пахо! Скорее!
Они оставили вопящих матросов, редкие свидетели шарахались от них. В густых сумерках Хуан с негром быстро скрылись в закоулках узких переулков, пока не вышли на довольно широкую улицу с лавками и фонарями.
—Пахо, побыстрее необходимо купить приличную одежду,— заметил Хуан и трудно перевёл дух.— Поищем нужную лавку. В таком виде нам долго не продержаться здесь.
—Сеньор, вот подходящая,— вскоре указал негр на лавку с одеждой.
—Давай мне деньги. Тебе не следует их здесь показывать. Будешь моим рабом. Понятно?
—А как же, сеньор! Чего уж там…
В лавке купец подозрительно оглядел оборванцев, неохотно предложил на выбор новые рубашки, штаны, шляпы и прочие атрибуты приличной одежды. Хуан торопливо переодевался, стараясь не обнаружить своих ценных побрякушек.
Когда они полностью оделись, Хуан порылся в кармане, достал перстень и подал купцу.
—Денег у меня других нет, сеньор. Думаю, что это стоит больше твоих ничтожных тряпок.
Купец попытался возразить, Хуан схватился за кинжал, угрожающе глянув в наглые глаза лавочника.
—Теперь цирюльник, Пахо. Тебе хорошо. У тебя борода ещё не скоро вырастет. Да и волосы больше не растут, ха! А тут,— он показал на бороду,— сплошные заросли. Избавимся от них.
От цирюльника вышел обновлённый и совершенно неузнаваемый. Купил ещё сумку, сложил туда ценности, отдельно в купленный расшитый кожаный мешочек монеты. С гордо поднятой головой в сопровождении Пахо, пошёл по улице, высматривая дома, прохожих и экипажи состоятельных горожан.
Он зашёл в лавку, где кроме всего прочего, торговали холодным оружием.
—Мне шпагу, не очень длинную,— спросил Хуан подскочившего купца.— И кинжал для моего раба. Это ему может пригодиться.
Он долго торговался, выбирая оружие поскромнее, но добротное, с крепким клинком.
—Вот теперь я снова идальго, Пахо!— Хуан немного успокоился от ночного приключения и теперь ощущал себя вполне уверенно.— Можно поискать и ночлег. Очень хочется по-настоящему выспаться и отдохнуть.
Постоялый двор нашли довольно скоро. Хуан потребовал отдельную комнату, на что хозяин заметил учтиво:
—Сеньор, это будет стоить дорого.
—Я готов заплатить, хозяин. Только чтобы никто не мешал до позднего утра. Это нам необходимо.
Сунув хозяину целый реал, Хуан оглядел комнатку с довольно старой мебелью и не очень широкой кроватью. Пахо наотрез отказался ложиться рядом и Хуан за несколько мараведи добыл соломенный матрас с подушкой.
Они тщательно проверили запоры, укрепили дверь табуретом, положили оружие под руки и с наслаждением растянулись на постелях, предварительно сытно поужинав.
Потом Хуан с Пахо целую неделю бродили по городу, знакомились с ним, искали возможность уехать в Понсе.
—Может, купим животных и поедем по дороге?— спрашивал Хуан негра, не надеясь на ответ.— Сколько мы уже бродим по свету, а?
—Да уж месяц будет, сеньор,— с уверенностью ответил Пахо. Он хотел ещё спросить о многом, но не решался. Слишком хорошо жилось Пахо при Хуане, чтобы он мог позволить себе необдуманный вопрос.
—Я обещал Мире вернуться к её дню рождения. Он уже приближается. Я ещё обещал ей хороший подарок. Что скажешь, Пахо?
—Сеньор, вам решать. Что я могу?
—Ты до сих пор никак не отойдёшь от рабской покорности, Пахо. Запомни, мне не раб нужен, а преданный друг, на которого я мог бы положиться.
—Мне трудно это принять, сеньор. Простите. Мне уже скоро сорок лет, почти тридцать я провёл здесь, в рабстве. Я и родину свою забыл, и язык, и родных всех. Разве что смутно что-то вспоминается.
—Понятно,— в раздумье произнёс Хуан.— Я вот тоже, хоть и недавно здесь, а всё ж тоже забывать начал. Последнего друга на острове потерял. Теперь я один, и всё надо начинать сначала. Может, когда и вернусь на родину, да когда это будет ещё?
Прошло уже больше двух недель, а друзья всё ещё не уехали. Судна всё не оказывалось попутного, а ехать на лошадях слишком хлопотно и опасно. С некоторых пор на дорогах стали пошаливать беглые рабы и прочие любители лёгкой наживы.
Но тут Хуан как-то купил карту острова и удивился, что до его долины не так уж и далеко. Он даже поведал о том Пахо. И тот удивлённо вскинул голову, устремил глаза на карту, словно мог в ней что-то понять.
—Понимаешь, Пахо! Я прикинул по карте и понял, что до нашей долины всего-то миль около пятидесяти. Разве это расстояние? Столько же было от Понсе до наших гор. Стоит подумать, разузнать дорогу на юго-запад.
—Это было бы лучше, чем качаться на судне,— откровенно признался Пахо.
Хуан понял, что негр до смерти боится моря и судна. Понять того вполне можно после пережитых ужасов и смертей товарищей.
Хуан тотчас стал собирать сведения о внутренних горах острова. Узнал, что за невысоким хребтом Сьерры-де-Лукилло тянутся лесистые холмы и горы почти до самого Понсе, где они резко повышаются, венчая себя горой в четыре тысячи футов высотой. При желании можно заметить этот ориентир с большого расстояния и по нему найти нужную долину.
Однако прошли не менее десяти дней, прежде чем Хуан решился на путешествие. Нашёл и попутчика, который ехал миль на двадцать в асиенду своего отчима принимать управление.
Знакомый был лет сорока, немного сутуловат, с робкими глазами, длинными беспокойными руками и большими серыми глазами под тёмными бровями.
Его звали дон Колмонеро де Серпа. Ехал верхом со слугой негром и двумя мулами, нагруженными разным товаром и вещами личного порядка.
Они познакомились в порту, когда Хуан искал попутное судно. Дон Колмонеро только что сошёл на берег и искал место для ночлега. Они поселились рядом, когда Хуан узнал, куда тот едет.
—Буду вам признателен, дон Хуан, за путешествие вдвоём. Это меня как-то обнадёживает. Я плохо ориентируюсь здесь, хотя дорогу уже однажды проходил, но это было года…— дон задумался, улыбнулся, добавив: — Года три, а то и больше. Да и вообще, дон Хуан, я плохо приспособлен к лесу, горам. Мне они кажутся суровыми, неприветливыми, коварными.
