—Не знаю, Хуанито! Я никогда там не была. С тобой, Хуанито?
—Как получится, Мира,— серьёзно ответил Хуан.— Ты мне не сестра и будет не очень удобно так поступать.
Мира удивлённо посмотрела на молодого человека. В глазах застыл вопрос, который она не посмела задать. А после молчания вдруг спросила с некоторой грустью в голосе:
—А у меня скоро день рождения, а бабушки нет. Хоть ты приехал! Ты мне его устроишь, Хуанито?— она взглянула на него просительно, с надеждой, и в то же время с опаской. Понимала, что у неё глубокий траур и особенно рассчитывать на праздник не приходится.
Хуан вздохнул, спросил неуверенно:
—Ты так этого хочешь?
Она не ответила, но и так было ясно, что это заветное её желание, тем более что он ей это обещал ещё раньше.
—Посмотрим, Эсмеральда,— строго проговорил Хуан.— У тебя траур, а день рождения уже скоро,— он хотел показать, что забыл точный день, провоцируя на пояснение. Так оно и вышло. Она тут же чуть не прокричала:
—До дня святого Матвея осталось меньше недели!— Она что-то прошептала про себя и добавила: — Всего шесть дней, Хуанито!
Хуан улыбнулся. Ему было интересно наблюдать Эсмеральду в её попытках получить от жизни хоть малую толику счастья.
—Не уверен, Мира, что это нам удастся. Время слишком сложное, и даже опасное. И ты должна это понимать и учитывать.
—Но ты же обещал мне подарок, Хуанито!— Мира надула губы, что ещё сильнее рассмешило Хуана.
—Вот это я выполню, Мира. Даже уже выполнил, но повременим.
—Ты уже приготовил подарок? Покажи, Хуанито!
—Ты подождёшь до дня рождения. Единственное, что могу предложить,— с весёлыми искорками в глазах, ответил Хуан,— это надень вот этот скромный браслетик,— Хуан стал надевать на худую руку девочки серебряный браслет с камушками.
—Какой красивый! Только он велик мне, Хуанито! Он спадёт с меня! Дай я поцелую тебя! Ты просто прелесть!
—Поноси пока так, потом мы его сделаем. Мастер это устроит за три минуты. А он тебе подходит!
Пахо привёл смирного мула. С виноватым видом проговорил:
—Женского седла не нашёл, сеньор. Но сеньорита ещё ведь и не женщина.
—Сойдёт,— ответил Хуан.— Пахо, мы тотчас едем. Всё необходимое найдём потом. Мира, дай я тебе помогу.
Мира с лёгким страхом сидела в седле. Хуан поучал, как вести себя, как управлять мулом. Они неторопливо тронулись в путь, попрощавшись с тёткой, и одарив её монетами.
—Куда мы едем, Хуанито?— спросила Мира, немного освоившись с седлом и качанием мула.
—Сначала к Кумбо. У меня подозрение, что там может произойти что-то…
Ещё издали, перейдя ручей, Хуан заметил непорядок. А потом все увидели разваленную хижину, разбросанные обломки и вещи. Полудикие куры и козы с испугом бросились наутёк. Вонь говорила о том, что тут разлагается чей-то труп. И тут же Пахо, ехавший впереди, обернулся, молвив с тревогой:
—Собака, сеньор. Обглоданная. Лучше сеньорите дальше не ехать.
Хуан жестам остановил Миру, помог ей спрыгнуть на землю.
—Побудь здесь. Поласкай животное. Оно должно тебя полюбить, Мира.
Хуан с Пахо обошли двор. В разрушенной хижине увидели изуродованные останки Кумбо. Узнать его было невозможно, но другого здесь быть не могло
—Чёрт! Они и сюда добрались! Неужели забрали клад? Проклятье! Старуха ничего не выдала, а как же негр?
—Сеньор, тут делать нечего,— проговорил в растерянности Пахо.— Пошли посмотрим, тут дышать невозможно!
—Да, пошли! Господи, и похоронить трудно! Можно сказать и нечего.
Они поспешили уйти, оставив труп среди обломков и пыли в роях мух.
Хуан поспешно схватил Миру за руку, потащил кружным путём к кладу. Испуганная Мира ничего не осмеливалась спросить, понимая, что тут случилось нечто ужасное.
Лишь отойдя подальше, Хуан сказал, наклонившись к девочке:
—Крепись, Эсмеральда! Произошло ещё одно несчастье.
—Кумбо?— воскликнула Мира, расширив глаза в ужасе.
—Да! Его убили, как и твою бабулю. Мне очень жаль!
Мира присела на пень, словно ноги её вдруг ослабли. Она была бледной, перепуганной, просто уничтоженной.
—Что ж теперь будет, Хуанито?
—Об этом можно только предполагать, Мира. Ещё следует много подумать, как с тобой быть, как поступить и куда определить. Здесь тебе никак нельзя оставаться. За тобой устроили настоящую охоту!
—Почему же так, Хуан?— в ужасе вскрикнула Мира.— Чем я провинилась перед Господом? За что так со мной, Боже?
Хуан присел рядом, обнял её вздрагивающие плечики, прижал к себе.
—Я боюсь, Хуанито! Мне так страшно!
—Понимаю, Мира! Но мы не должны тут оставаться надолго. Опасно, Мира! Вставай, милая моя. Нам необходимо посмотреть на твой клад: цел ли он?
—Что это за клад, Хуан?— вскинула она большие встревоженные глаза.— Откуда он взялся? Бабушка всегда была бедной, а тут такие деньги?
Три странных всадника, один из которых была девочка, торопливо погоняли уставших мулов.
Прошло уже несколько дней, как они покинули крохотную усадьбу негра Кумбо. Хуан с облегчением увидел, что клад не разрыт. Стало обидно за несправедливые сомнения. Кумбо каким-то образом выдержал пытки или преждевременно отдал Вогу душу, тем сохранив клад.
Мира как-то сразу повзрослела. Её больше всего добила смерть негра. Бабушкина смерть воспринялась естественно, тем более, что она ничего не знала о её причине, а Кумбо! Это её доконало.
Она почти не разговаривала, больше не заикалась о своём дне рождения. Лишь временами бросала взгляд на подарок Хуана и тогда в глазах можно было заметить некоторый проблеск радости.
Хуан ничего не пояснял из истории её рождения, а она, словно догадываясь о тайне, ничего не выясняла. Просто молчала, закрывшись в скорлупе отчуждённости и горя.
Хуан оставил побережье. Он узнал дорогу через остров до столицы и, не раздумывая свернул по ней, хотя она была едва наезжена редкими двуколками и ещё более редкими всадниками.
—Эсмеральда, скоро мы попадём в Кагуасу,— говорил Хуан, слегка наклоняясь к Мире.— Мы там передохнём пару дней. Ты сильно измучена дорогой.
Девочка подняла глаза, пристально посмотрела на него, спросила очень серьёзно, по-взрослому:
—Зачем ты тратишь столько сил на меня, Хуан?
Этот вопрос застал юношу врасплох. Всё же ответил после недолгого, напряжённого молчания:
—Как почему, Мира? Мы ведь друзья, а друзья не покидают друг друга на произвол судьбы. Я обещал донье Корнелии заботу о тебе. Видно, она знала о скорой своей кончине.
