—Какое там! Где теперь найдёшь их, горемычных. Ладно, спим.
Утром оказалось, что конь исчез. На западе грохотало. Грохотало и с севера. Люди растерянно озирались, искали командиров. Некоторые пытались собрать солдат, сформировать роты и батальоны. Но в это время гул надвигающейся конницы заставил броситься всех наутёк.
—Ивась, чего нам искать в бегах? Подождём здесь. От конницы всё равно далеко не уйти. Сдадимся в плен. Нам без разницы, где бедовать. Хоть силы побережём. Ложись под куст!
Едва успели укрыться под кустом, как конные массы надвинулись, с гиканьем, размахивая саблями, пронеслись мимо, рубя бегущих солдат. Редкие выстрелы, вопли раненых и крики сдающихся слились в сплошной рёв.
—Пронесло!— воскликнул Демид.— Пошли на запад, Ивась. Подальше от боя, поближе к плену.
—А если в сторону, Демид?
—В нашей одежде? Схватят обязательно, Ивась. И думать нечего. Да мы не сможем далеко уйти без денег. Идём в плен, друг мой дорогой!
Они уложили нехитрый свой скарб в мешок и поспешили навстречу противнику. Их никто не остановил, не поинтересовался, пока не дошли до большого лагеря в глубине расположения войск противника. Тут их остановили, стали спрашивать.
Демид с Ивасём с большим трудом сумели объяснить, кто они. Их отвели к большой палатке, там пришлось ждать несколько часов. Они успели пообедать мясом, солдат сжалился над ними и дал напиться из конского ведра.
Наконец их ввели в палатку. Какой-то важный полковник сидел в кресле, с любопытством уставился на усатых пленных. Его адъютант спросил их и они стали медленно, с трудом объяснять, кто они и что с ними приключилось.
Оказалось, что Ивась намного лучше освоил язык и постепенно взял на себя ведение разговора.
—Польша, Польша!— говорил полковник с интересом.— Казак! Слышал! Хорошо!— И наклонив голову в сторону адъютанта, тихо сказал ему что-то.
Адъютант поманил их за собой. Они вышли. Солдат подбежал, выслушал быстрый приказ, отдал честь. Сказал, обращаясь к казакам:
—Вперёд!— И повёл куда-то дальше.
—Здесь быть!— коротко бросил солдат и ушёл.
Они оказались среди пленных офицеров. У них было три палатки, еда, на которую тут же набросились наши бедолаги. Офицеры с удивлением и возмущением оглядывали новых пленных. А когда те потянулись к бочонку с вином, один из них грубо толкнул Ивася в грудь, бросил презрительно:
—Пошёл вон, вонючий солдат! Это не для тебя, простолюдин!
Демид спокойно положил ладонь на грудь офицеру, сказал медленно:
—Приказ полковник! Иди!
Офицер оторопел, но позволил казакам напиться.
Глава 6
Вскоре наши казаки узнали, что они располагаются с лагерем в долине реки Майн. На севере темнели волнистой линией невысокие горы, а по обеим берегам реки раскинулись города.
К Демиду с Ивасём пристал один офицер из пленных. Ему было лет за сорок. Он был сутуловат, худ, с серыми холодными глазами; волосы его были рыжеватые, а рыжие жёсткие усы стояли торчком. Бороду он брил.
Он очень скоро заинтересовался казаками. Стал подолгу расспрашивать об их землях. А узнав о Сечи, больше не оставлял их в покое, потом стал что-то записывать в потрёпанную тетрадь.
Ивась с интересом наблюдал за его занятием, пытался спрашивать, но это плохо ему удавалось. Но этот немец вдруг пояснил, что намерен подучить казаков языку.
—Надоел мне этот немец!— не раз возмущался Демид.
—Наоборот, Демид! Он нам может помочь, а потом и мы воспрянем. И так нам повезло с нашим планом. Слышал, что вёрст за пять есть лагерь, где содержатся солдаты. Спросить бы нашего немца про этот лагерь.
—Думаешь найти наших?
—Чем чёрт не шутит, Демид! А вдруг!
—Ты, я вижу, Ивась, с удовольствием болтаешь с немцем.
—И тебе советую. Гляди, как я уже управляюсь с их речью! Только и знаю, что тебя перетолмачиваю. А мог бы и сам уже научиться.
—Стар я для этого, Ивась. Занимайся этим ты.
—Нашёл старика! Ещё молодых за пояс заткнёшь, и не одного!
Немец же, его звали Фридрихом фон Грабенфельд, даже посодействовал для казаков такой же свободы, как и у офицеров.
—Демид, я добыл тебе дополнительной жратвы!— как-то прокричал Ивась, протягивая казаку булку и большой пучок разной зелени, где больше всего привлекали стрелы лука.
—Как тебе удалось добыть столько?— удивился Демид.— Я что-то не пойму, что это за зелень.
—Лопай, не спрашивай и не сомневайся! Немцы её трескают вовсю! Это я заработал. Дрова пилил и колол около кухни для офицеров. Дали.
Демид всё же не стал брыкаться. Ивась ему помог, хотя заверял, что уже поел.
С каждым днём Ивась пропадал всё дольше. Часто отправлялся на прогулки по берегу реки, до которой было версты две. Но потом Фриц потребовал к себе и Демида, пояснив, что тот много может поведать ему об обычаях и жизни в Сечи и вообще у казачества.
—На чёрта это ему сдалось?— удивлялся Демид.
—Кто ж его знает, Демид. Зато мы можем отлучаться из лагеря, знакомиться с местностью, много говорить. Я, правда, уже замучился, но зато полезно!
—Да, Ивась, я вижу, ты здорово насобачился в болтовне.
—Что ты, Демид! Чуть-чуть только начинаю. Если б не Фриц, я бы и половины не смог осилить. Здорово у него получается со мной.
—Я смотрю, здесь земли благодатные,— оглядывал Демид окрестности.— В этих землях полно виноградников. Вина, наверное, много.
—Достаточно, Демид. И пива, ещё больше.
—А куда это наши офицеры деваются? Их становится всё меньше.
—Фриц говорит, что их отпускают. Или за выкуп, или по знакомству. Здесь дворянские семьи в большинстве знакомы, хоть живут у разных вельмож. Вот и договариваются.
—А что ж наш Фриц?
—Я спрашивал. Говорит, что денег нет, а со знакомыми вельможами тоже не густо. И ещё говорит, что скорее всего наймётся к победителю.
—Про нас что говорит? Куда нас денут?
—Он незнаком с планами победителей, но говорит, что и нас могут опять брать в солдаты. Мы ведь никому не принадлежим и нас никто не выкупит.
—Опять в солдаты?! Ни за что! Лучше убегу, а там что будет!
—Тут я с тобой согласен, Демид! Думаю, что мы можем ещё покумекать. Попробую у нашего фрица попытать. Что он присоветует. Он много может в этом деле.
—Не подведёт? Не по душе мне все эти немцы, Ивась.
—Тут ничего не поделаешь,— согласился юноша.— Зато он мне обещал подарить свой нож. Ты видел его. Здорово, да?
—Нож — это хорошо, Ивасик. Но для побега этого мало.
