—К чему было их всех убивать?— удивлялся Ивась, ни к кому не обращаясь.
—Сгоняли с земель, убивали во время восстаний, морили болезнями и на плантациях. Вот и исчезли они с этого Богатого острова. Это испанцы так назвали этот остров: Богатый, то есть Пуэрто-Рико. Богатый Порт иначе.
—А я уже много слов знаю по-испански,— похвастал Ивась.— Я постоянно с неграми и мулатами пытаюсь разговаривать. Один по имени Ариас сильно мне помогает, Том. Хочешь послушать меня?
—На кой чёрт это мне надо, Джон! Без этого отлично обойдусь. Хотя и я уже чуток кумекаю. У меня способности к чужой речи есть. Сам смог заметить. Немецким я не обучался, а смог же поговорить с тобой.
—А мне нравится, Том! Что тут делать, когда на берег выйти нельзя?
—Оно-то конечно, Джон. Не помешает, но специально это учить? Такого желания у меня нет. Да испанский и вовсе не трудный язык. Я его легко и быстро улавливаю.
Барт каждый день съезжал на берег. Его приветливо принимали во дворце губернатора, особенно Кончита, которая всё настойчивее домогалась его расположения. И это ей удавалось.
Губернатор души в дочери не чаял, позволял и прощал ей всё, чем она и охотно пользовалась, пренебрегая материнскими увещеваниями и наставлениями сё наставника, святого отца.
Барт постепенно увлёкся молоденькой распутницей, тем белее, что безделье сильно угнетало его, особенно беспокойство о невыплаченных деньгах и невозможности вырваться из гавани.
—Кончита, дорогая, я глубоко обеспокоен нашими отношениями,— говорил он как-то в саду на скамейке под луной.
—О чём это вы, кабальеро?— прошептали соблазнительные губы девушки.
—Я бедный дворянин и не достоин вас, сеньорита. Это меня задевает…
—Стоит ли об этом говорить, мой Бартоломео,— чуть придвинулась она к Барту, от чего он задышал сильнее.— К тому же вы уже получили немного, а вскоре пополните своё состояние. Я ведь всё знаю, мой друг!
—Вы считаете этого достаточно, моя королева!— воскликнул он и взял своей горячей рукой её узкую ладошку, вздрогнувшую от этого прикосновения.— Вы меня ободряете, Консепсьон. Я не в состоянии выразить свои чувства словами…
—Может быть, обойдёмся без слов, кабальеро?— она приблизила лицо к нему, взволнованно задышала, обдав его влажным дыханием и благоухающими волнами духов.— Вы не слишком ли затянули осаду столь хрупкой крепости?
Он был ошеломлён её напором, наглостью и бесцеремонностью. Ожидал, но не так ретиво.
Что-то шепча ей в ухо, Барт уже шарил по её горячему возбуждённому телу. Ощущал бурное ответное желание ускорить любовную игру и, отбросив щепетильность, бросился перед нею на колени, всё глубже проникая под пышную юбку, ощущая восхитительное ответное движение её тела, податливое, желающее и восхитительное.
Она показалась Барту восхитительным цветком среди, благоухающих кустов сада, сама источала аромат желания и похоти. Он истязал её, что, как он мог определить, было ей несказанно приятие.
Лишь выдохнувшись окончательно, он с трудом перевёл дух, пролепетав:
—Боже, Кончита! Как ты прекрасна! Это настоящая мечта, моя любовь!
Она закрыла его рот поцелуем, он же смутно чувствовал пресыщение, боялся оскорбить её этим, напрягал себя, пока позднее время не выплеснуло в сад служанку, зовущую девушку.
—Любовь моя! Я могу надеяться на продолжение твоих бесподобных ласк?
—Конечно, мой рыцарь! Это было прелестно! Я буду ждать тебя завтра. А сейчас мне пора. Мне было очень хорошо, милый мой кабальеро! Спокойной тебе ночи, милый!
—Разве может быть спокойной ночь, после такого райского наслаждения, моя госпожа, моя любовь, Кончита!
Лишь погодя, уже в ялике, он поразмыслил и понял, что девушка вполне с собой владела, особенно при расставании. Это огорчило Барта, он загрустил, но усталость брала верх.
Лишь добравшись до своей койки, он тут же провалился в сон без сновидений и кошмаров. А утром, вспомнив расставание, поогорчался ещё немного.
—Ладно! И то хорошо, что будет что вспомнить,— бормотал он себе в усы, небрежно одевался, перебирая в голове события прошлой ночи.— Однако будет жаль, если всё так и окончится, не получив продолжения. Слишком лакомый кусочек эта Кончита, а особенно её приданое.
Мак-Ивен встретил помощника вопросительным взглядом, заметив:
—Бурную ночь провёл, Барт? Ты плохо выглядишь.
—Более чем бурную, мой капитан! Мне всё удалось! Она стала моей!
—Надолго ли?— И Мак-Ивен улыбнулся, отхлебнул глоток из бокала, вытер усы, добавил: — Мне эта девица сразу показалась не такой легкомысленной, как можно было подумать. Я прав, Барт?
—В какой-то мере, капитан. Но коль так произошло, то я намерен заполучить побольше из этого колодца блаженства. Не часто мне приходилось забавляться столь шикарными девицами. А там видно будет.
Капитан пытливо наблюдал за помощником, тихо усмехался, понимая, что тут Барту попался орешек явно не по зубам. Промолвил благожелательно:
—Не расстраивайся, Барт. Этого добра можно найти сколько угодно.
—Жаль, Бен, но я не могу с тобой тут согласиться. Это добро слишком дорого стоит. Можно бы осесть и в довольстве наслаждаться жизнью, мой капитан. Но ты, скорее всего, прав.
—И сделай из этого правильный вывод, Барт. Постарайся воспользоваться временем и заполучить разрешение на выход из порта. Просто подпись на листе бумаги, сам знаешь какую. На всякий случай.
—Знаешь, Бен, думаю, то это слишком опасно. Девка себе на уме и так просто проглотить наживку себе не даст.
—Тогда постарайся пробраться в кабинет и выкрасть гербовую бумагу. Она сойдёт за пропуск, если на ней что-нибудь нацарапать.
—Бен, ты ставишь наше дело под большой риск. Стоит ли, если этот пропуск вовсе не пригодится? Я без денег из бухты не выйду, капитан.
—Думаешь, я выйду? Дудки, забери меня кашалот!
—Не надейся на меня в этом деле, Бен. Боюсь рискнуть головой, особенно в преддверии успеха. Слышал, что этот де Тельо уже на подходе. Его флот видели у северных берегов Эспаньолы. Скоро будет здесь, и мы спокойно и с деньгами исчезнем, чтобы присоединиться к Дрейку с Хокинсом.
—Что-то ты, Барт, медузой стал. Потерял здесь хватку. Ну да ладно. Пусть будет по-твоему. Наслаждайся девкой, пока есть возможность.
Два дня спустя в порт вошёл корабль, и в тот же день разнеслась весть, что эскадра англичан в составе не менее трёх десятков кораблей была замечена вблизи острова Сомбреро.
—Вот,— указал Барт на карте точку.— Севернее этого островка миль за пятьдесят.
—Значит, скоро будут здесь. Как бы поторопить губернатора с выплатой оставшейся части?— капитан потёр бороду, аккуратно подстриженную и расчёсанную.— Попытайся это уяснить с губернатором. Мне не хотелось бы оставаться в порту на виду у англичан, Барт.
