—Это не твоего ума дело, юноша!— в голосе прозвучало недовольство.
—Уверен, что вы перегружены опытом и знаниями жизни, сеньора. Не поможете ли вы мне подыскать хотя бы временное занятие, чтобы оплачивать текущие расходы на жизнь? Очень был бы благодарен вам, сеньора.
Она пристально глядела в его глаза, так, что юноша в большой степени забеспокоился, чем надеялся.
—У тебя смутно на душе, Хуан. Поговорим об этом позже. Эсмеральда! Где ты, паршивая коза? Убирай посуду и комнату сеньора!
—Нет, Хуан, что ни говори, а эту бабу я боюсь. Жутко становится под её взглядом. Но с тобой она говорит вполне приветливо.
—Что-то мне подсказывает изнутри, что она может быть нам полезной. Я в этом уверен, Ар.
—Дай-то Бог! Нам и так выпало слишком много неприятностей.
Юноши неторопливо обошли весь городок часа за два, познакомились с достопримечательностями, которых, правда, было совсем немного. И теперь довольно сносно ориентировались в переплетении узких грязных улочек.
В хибарку сеньоры они вернулись в сумерках, так ничего путного и не разузнав. Сам Ивась, помня предостережения сеньоры, не очень лез с разговорами, а на Ариаса смотрели с пренебрежением, как на раба.
Дни шли за днями. Ариас подрабатывал разными мелкими работами, что давало скудно прокормиться, но приходилось прибегать и к золотому запасу. А его было не так много. Продавать мулов не решались, надеясь, что они могут вскоре пригодиться.
Прошла неделя. Донья Корнелия бесцеремонно вошла в душную комнатку, где собирались отдохнуть юноши. Те встали, вопросительно устремив взгляды на женщину в чёрном платье.
—Отдохнули, юноши? Но вы ещё слишком молоды, чтобы переживать по этому поводу.— Она села на топчан Ивася.— Я обещала вам подыскать работу. Так вот, я её вам нашла.
—Господи! Неужели, сеньора? Я так благодарен вам, донья Корнелия!
—Погоди кричать попусту, юноша. Эта работа не для тебя, но другой пока нет. И я не советовала бы тебе пренебрегать ею.
—Почему не по мне, донья Корнелия?— удивился Ивась.— Я…
—Знаю, Хуан, знаю! Просто тебе она будет не по душе. Это работа надсмотрщика на ранчо. Будешь наблюдать за работой рабов. Простая, но отвратительная работа. Правда, хорошо оплачивается. Ты ведь привычен к работе, да?
Ивась неопределённо пожал плечами, а женщина с коварным смешком сказала:
—Руки у тебя рабочие, натруженные, мозолистые, юноша. Не похожие на руки идальго, хотя в Испании столько развелось этих «благородных» идальго, что большинству только и остаётся трудиться в поле и ходить за сохой.
Ивась непроизвольно посмотрел на свои ладони. Женщина ещё раз усмехнулась, но усмешка оказалась больше весёлой, чем осуждающей.
—Так что скажешь, юноша?
—Далеко это поместье, сеньора?
—Мили четыре от города. На северо-запад от него. Ехать лучше завтра. После сиесты быть на месте. Это асиенда дона Рожерио Рисио де Риосеко.
—Почему у него все имена па букву «Р», сеньора?— удивился Ивась.
—Прихоть его деда ещё в Испании. Постановил, что в случае изменения традиции, они лишаются наследства и всё переходит монастырю чернорясников.
Ивась хотел было спросить, что за «чернорясники», но вовремя спохватился. Только проговорил:
—Это меня не касается, сеньора. А сколько обещал этот сеньор де Риосеко мне платить? Он не говорил?
—Этим я не интересуюсь, юноша. Сам уговоришься. Ты едешь?
—А куда деваться, сеньора? Поеду. Надо как-то начинать, хоть вы и верно заметили, что это не по мне. Посмотрю, что из этого получится.
—Кстати, выдавай себя за жителя севера Португалии. Ближе к баскам.
—К баскам? А что это такое, сеньора?
—Это загадочный народ, живущий на севере Испании. О них никто ничего не знает, но твой акцент немного походит на тамошний. Так мне помнится.
—Вы там бывали, сеньора?
Она строго глянула на Ивася, ответила коротко:
—Я во многих местах побывала, юноша. Спокойной ночи.— И поспешно удалилась, оставив юношей со своими мыслями и надеждами.
Ранним утром молодые люди выехали в дорогу. Донья Корнелия сунула Хуану узелок в руки, перекрестила и молча ушла в домик. А Эсмеральда ещё провожала их по узкой улице, держась за стремя и заглядывая вверх.
—Сеньор, вы ещё посетите наш дворец?— опросила она на прощание.
—Непременно, Эсмеральда. Разве я могу этого не сделать? До скорого, моя малышка, жди.
—Я буду ждать, сеньор. Не обманете?
Хуан улыбнулся, махнул рукой и толкнул бока мула каблуками.
—Ты не заметил, что у этой девчонке глаза похожи на бабкины?— спросил Ариас, когда они выехали за город.
—Действительно похожи? Не обратил внимания. Ну и что с того?
—Глаза ведьмы, колдуньи! Страшно!
—Пустое, Ар. Не бери в голову!
Был довольно жаркий полдень. Люди уже устраивались на отдых, а наши путешественники продолжали путь. Дорога вилась среди всё возрастающих холмов, уводя их в невысокие горы, сплошь покрытые буйной тропической растительностью. Вокруг царило буйство цветения, щебетания и жужжания. Наступал дождливый сезон, на небе всё чаще появлялись грозовые тучи, громыхал далёкий гром, выпадал короткий тёплый дождь и тут же клубы пара уносили влагу к тем же небесам.
Асиенда дона Рожерио предстала перед путниками в живописной местности. Совсем рядом возвышалась почти отвесная стена горного откоса, по которому тонкими струями журчал довольно широкий водопад.
Они уже проехали возделанные поля с рабами, согнутыми к земле. Большой дом в один этаж с высокими окнами, блещущими протёртыми стёклами, был построен на высоком фундаменте из больших известняковых плит. Широкое крыльцо под навесом, вокруг всего фасада тянулась галерея на витых столбиках, подпирающих соломенную кровлю.
Хозяйственные постройки виднелись дальше, в тени деревьев, шагах в двухстах. Перед домом была большая ухоженная поляна со следами колёс проезжающих экипажей.
Сеньор де Риосеко принял Ивася вполне приветливо. Лишь заметил:
—Вы так молоды, дон Хуан! Сколько вам лет?
—Идёт двадцатый год, сеньор,— тут же ответил Хуан.
—Подходящий возраст. Я в таком же возрасте бросился в авантюру, пока не осел в этом родовом поместье и не зажил спокойной размеренной жизнью.
—Вы уже в курсе моего приезда, дон Рожерио?— перешёл Хуан прямо к деду.— Донья Корнелия меня убедила, что вы знаете обо всём.
—Ох уж эта донья! Чем вы ей так приглянулись, молодой человек, что она так настойчиво предлагала вас, юноша?
—Вот уж затрудняюсь об этом судить, сеньор. Она для меня большая загадка, признаюсь вам.
