Зато рабы поглядывали на своего юного врага без злобы и старались работать лучше. Тем более, что Ивась запретил избивать рабов до крови и с поражением костей.
Луис откровенно потешался над своим юным коллегой, хотя не мог не выразить удивления тем, что его рабы ничуть не хуже работают, чем остальных надсмотрщиков.
—Я был уверен, Дон, что у тебя ничего не получится,— усмехался Луис в прокуренные усы. Он не расставался с короткой трубкой. Ивась не переставал удивляться этой странной привычке, но видел, что всё большее число мужчин предпочитают подобные трубки или крутят из листьев табака палочки и дымят ими, отгоняя москитов и мошек.
Он уже знал, что индейцы давно курили табак, однако для белого человека он был нов и не сразу завоевал их.
Ивась уже поведал товарищам про отношения его с Ариасом и те перестали насмехаться над юношами.
Пять песо серебром, что получил Ивась за первый месяц, вполне устраивали его. Он почти ничего не тратил, разве что изредка по настоянию товарищей, выкладывал несколько мараведи на общую выпивку.
—Что-то ты, Дон, мало пьёшь?— удивлялся самый старший из надсмотрщиков Челато, грузный медлительный испанец с примесью индейской крови.— Слыхал, мечтаешь накопить на покупку земли, а?
—На этой работе ему жизни не хватит, чтобы купить хотя б одну фанегу!
—Не говори, Челато,— сморщил нос Макарио от дыма табака.— В дальних местах за фанегу можно заплатить не больше сотни серебром. Скоро хозяин накинет нашему Дону ещё штук пять — и за год на фанегу наскребёт, ха-ха!
—Ко времени свидания с высшим судией на сотню набежит,— мрачно заметил Челато.— Это пустое, Дон! Ищи чего-нибудь получше.
—Да он определённо имеет что-то за душой, ребята!— воскликнул Луис.— С его слов я понял, что он здесь лишь для изучения хозяйства. Значит, денежки у него всё же есть где-то. Не так ли, Дон Хуан?— И Луис покровительственно хлопнул его по плечу.— А, может, ты метишь на сеньориту Габриэлу, а?
Мужчины засмеялись, а Макарио заметил серьёзно, но с издёвкой:
—Он подождёт, пока не накопит для свадьбы необходимых средств. Ты, Дон, не забудь, что для этой сеньориты одно платье стоит твоего годового заработка, а таких платьев ей нужно десятки. И это только малая толика затрат на неё. Так что трудись, парень!
Громкий гогот покрыл его слова, а Ивась стал нервничать. Ему совсем не нравились подобные шутки. Он ощущал ущербность из-за своей худобы и незначительности, злился, в голове бурлили отчаянные мысли, опрометчивые мечтания и замыслы.
А дочка хозяина действительно была лакомым кусочком. Лет семнадцати, она была отлично одета, блистала украшениями, часто ездила в Понсе, и поклонников у неё было множество.
Среднего роста, тонкая в талии, она пропархивала или проплывала по лужайке, возбуждая жадные желания тех немногих испанцев, что находились в усадьбе. Но плод был слишком недосягаем. И мартовские коты лишь плотоядно облизывались, провожая её вожделенными взглядами, горестно вздыхали.
Вздыхал и Хуан, хотя признаться в этом даже себе не хотелось.
При поддержке Луиса и других надсмотрщиков, Хуан всё же нашёл себе одну молоденькую мулатку из прислуги, что позволила себя обласкать. И теперь Ивась частенько уединялся с нею в отдалённые места под вечер, чтобы избавиться от будоражившего чувства неудовлетворённости и лишней энергии.
А Луис вдруг с наглым хохотом поведал друзьям за очередной попойкой:
—Дознался я, ребятки, что наш Дон очень успешно справляется с Хавитой!
—Как же тебе удалось такое узнать?— встрепенулся Макарио.
—Моя обезьяна с нею дружит. Разве баба устоит от соблазна похвастать перед подругой о своём успехе, ха-ха! Но молодец, Дон! Поздравляю! И это у Хавиты после нашего знаменитого Амбросио! Дон, чем это ты так взял Хавиту?
Ивась не стал отвечать. Он лишь опрокинул кружку с вином в рот, встал и молча удалился, злой и возбуждённый одновременно.
Глава 16
Случай, повернувший всю жизнь Ивася в другую сторону, произошёл спустя почти полгода после его начала работы надсмотрщиком. Он вдруг обнаружил, что его деньги, почти пятьдесят песо заработка, исчезли.
Ариас выслушал эту весть и задумался.
—Я уверен, что это дело рук Луиса,— кипятился Хуан.— Но как это доказать? И оставить так просто душа не лежит.
—Обыскать его вещи, Хуан,— предложил Ариас.
—Трудно, Ар. Мы оба на плантациях, а потом оба в хибаре.
—Я попробую это сделать,— расширив глаза, предложил мулат.— Улучу момент и пролезу в вашу хижину. Собственно, это не должно сильно заподозрить меня. Ведь мы братья, Хуан. Что ты на это скажешь?
—Тебя могут застукать за этим, и сильно изобьют, Ар. Мне страшно за тебя.
—Не убьют же! Что-нибудь придумаю, Хуанито! Но что делать, коль я обнаружу пропажу?
—Ничего не делать, Ар. Сообщи мне, а я уж буду думать и решать. Ты лучше побудь в стороне. Это мои дела, Ар.
Уже через день мулат доложил Ивасю, что деньги он обнаружил.
—Они зашиты в матрасе, Хуан! Я их не видел, но хорошо прощупал.
—Может, это его собственные,— предположил Хуан.
—Его я тоже нашёл. Они лежат отдельно, но тоже спрятаны. Не так хитро, однако не на виду.
—Стало быть, надо подумать, что предпринять. Если обратиться к хозяину?
—Не верю я в его помощь, Хуанито.
—Что ж тогда, Ар? Обвинить Луиса в воровстве и потребовать вернуть украденное? Будет драка, и я не уверен, что мне удастся увернуться от его кулаков. А они у него внушительные.
—Что я могу тебе посоветовать, Хуан? Ничего не приходит в голову. Подумай сам и реши. Только будь осторожен, прошу тебя.
Ивась два дня думал, колебался, и на всякий случай незаметно занимался с оружием, особенно кинжалом.
С сильным сердцебиением и волнением, Хуан после работы при Луисе полез проверить деньги и, конечно, не обнаружил их. Он торопливо перерывал свои вещи, которых было слишком мало, чтобы что-то там потерялось.
—Луис, ты не брал моих денег?— Хуан быстро взглянул на испанца.
—Ты что это болтаешь, Дон? Откуда у тебя могут возникнуть такие мысли? Поосторожнее с этим, парень!
—Но денег нигде нет! Сам видишь, я всё перерыл, да и не так далеко их я спрятал, чтобы не найти.
—Мало ли тут могут разного сброда шататься! Откуда мне знать!
Всё же Ивасю показалось, что в словах Луиса слышались какие-то фальшивые звуки. Да и лицо его несколько не так выглядело, если б он был чист.
—Странно всё это,— пробормотал Хуан и подозрительно смотрел на Луиса.
—Чего так смотришь, дохляк?! Перестань, а то врежу, чтоб ничего не думал, паршивец!
