—Заснём ли?— прошептал Хуан, устраиваясь на старом топчане.
—Заснешь, Хуан, куда ты денешься! Молчи, а то девчонку разбудишь.
Донья Корнелия молча двигалась по кухоньке, где сидели все жители этого убогого домика. Было позднее утро. Молодые люди были немного смущены, им казалось, что они тут без всякого смысла и вряд ли желанны.
Одна Эсмеральда была радостной, посматривала на Хуана весёлыми глазами и не могла утерпеть, чтобы не сказать что-нибудь. Бабка укоризненно делала страшные глаза, но действовало это лишь на минуту, и девчонка опять задавала то один вопрос, то другой.
И лишь потом, Хуан всё же спросил донью Корнелию:
—Сеньора, вы отпустите внучку с нами в город? Хочу ей подыскать подарок. Что бы посоветовали купить?
Сеньора строго глянула на внучку. У той глаза засветились надеждой.
—Пусть сама решит, Хуан. А то недовольна будет. А ребёнку нужны радости. Без них будет трудная жизнь, греховная…— И она вздохнула, давая понять, что думать они могут по своему усмотрению.
Эсмеральда вскочила с колченогого табурета, подбежала к бабушке и звонко чмокнула её в бледную щёку.
Домой все трое вернулись немного усталые, возбуждённые, а девочка уже щеголяла с новыми гранатовыми серёжками, а новое платье осторожно и бережно несла в руках.
Бабушка ничего не сказала об обновках, но можно было заметить, что она рада за внучку. А на душе у Хуана клубком в горле прокатилась волна удовольствия.
—Что вы собираетесь теперь делать, юноши?— спросила сеньора Корнелия.— Думается мне, вам не стоит долго здесь задерживаться.
—Я так же считаю, сеньора,— ответил Хуан.— Мы хотели бы проехать по острову. Посмотреть земли, может удастся присмотреть кусок земли.
—У вас есть для этого деньги?— поинтересовалась сеньора.
—Немного есть, сеньора. На пару десяток фанег может хватить. А больше нам и не осилить. А со временем можно и подкупить.
—А кто будет работать на земле? Самим вам не поднять такое, юноши.
—Купим немного скота, пашни много не будет, но на жизнь хватит. Потом и рабов подкупим. Жизнь долгая, сеньора.
Женщина вздохнула. Она молчала, казалось, что-то обдумывала, а потом проговорила вроде бы как с грустью:
—Завидую вам, ребятки! Вы молоды, полны надежд, не стремитесь к богатству, рассчитываете только на себя. Хотите трудиться, жить свободно. Как это замечательно, просто прекрасно!
Молодые люди переглянулись. Им было удивительно слышать такое от суровой сеньоры. Хуан хотел спросить о её прошлом, но не осмелился.
—Я потом тебе немного поведаю о своей прошлой жизни, Хуан. Тебе будет интересно и…— она помолчала, но всё же добавила: — И поучительно.
Хуан удивился, услышав эти слова. Подумал вдруг, что эта женщина иногда легко читает его мысли. Во всяком случае, он это уже подметил несколько раз.
Она ничего не спросила про жизнь у дона Рожерио. Будто ей всё было известно. А ему так хотелось поделиться с ней своими переживаниями и просто поговорить душевно.
Два дня спустя, в вечерних сумерках, ещё не зажигали лучину, эта пожилая женщина неожиданно сама подсела на край топчана, где сидели друзья. А после долгого молчания, вздохнув, она сказала с грустью в голосе:
—Вам долго не удастся успокоиться, дети. И землю свою вы добудете не так скоро, как вам хотелось бы.
—Почему вы так считаете, сеньора?— встал с топчанаХуан.
—Вижу, юноша. У вас будет сложная, бурная и опаснаяжизнь. Будет много горестей, жестокостей, прежде чем вы найдёте спокойное место на земле.
—Донья Корнелия!— воскликнул Ариас в страхе.— Вы нас хотите запугать?
—Ну что ты, Ариас? Просто говорю то, что вас ожидает. И очень скоро.
—Что вы такое говорите, сеньора?— вопрошал Хуан в сильном волнении.
—Скоро вам предстоит долгая дорога. Готовьтесь к ней, дети.
Она замолчала. Юноши тоже молча переживали её слова. Внутри скребли коготки страха, неуверенности, тревоги.
Женщина поднялась, заторопилась и вышла, оставив ребят с чувством недосказанности, недоумения и массой возникших вопросов.
Ариас многозначительно смотрел на Хуана, будто упрекая его в том, что он не принял его предостережения в причастности этой сеньоры к сонму ведьм.
Сеньора Корнелия неожиданно появилась с тонкой стопкой бумаг, перевязанной выцветшей лентой.
—Хочу немного просветить вас, дети,— таинственно молвила она. Неторопливо развязала тесёмку. Листов шесть или семь пожелтевшей плотной бумаги лежали на топчане.
Юноши в недоумении смотрели, как сеньора перебирает их, некоторые читает, словно восстанавливая в памяти давно прошедшие события.
Наконец терпение ребят было вознаграждено. Она начала говорить:
—Не удивляйтесь, юноши. И не думайте, что я полоумная, выжившая из ума старуха. Просто настало время выговориться, а вы мне кажетесь людьми порядочными, не могущими меня оскорбить своим невежеством и бездушием.
—Что вы, сень…— Хуан замолчал, повинуясь властному жесту Корнелии.
—Лучше молчи, Хуан. Ваши слова, юные друзья, ничего для меня не значат. Просто слушайте. Думаете, я всегда была такой бедной, старой и странной? Ничуть ни бывало! Полсотни лет назад я появилась на острове в роскошных нарядах. Меня сопровождали пажи, девушки и кавалеры. Сам губернатор острова подал мне руку проводить до кареты.
Юноши украдкой переглянулись, боясь проронить хоть слово. А сеньора Корнелия, едва заметно улыбнулась затуманенными глазами, и продолжала:
—Я была молода, знатна, богата и имела всё, что могло бы сделать меня счастливой. И я была таковой, поверьте мне! И долго была, пока не появился человек, который всё перевернул в моей жизни.
Она опять замолчала, перебрала жёлтые листки, положила их назад.
—Это был ослепительно привлекательный мужчина! Идальго от корней волос до кончиков пальцев на стройных ногах. Он прибыл из Испании. Один, но для завоевания этого мира. Его отец погиб в походе на Теночтитлан под водительством великого Кортеса. Но богатства сумел сохранить. А это удавалось далеко не всем, юноши.
Хуан бросил взгляд на Ариаса. Тот ничего не понял, зачарованный таким интригующим повествованием.
—Мы полюбили друг друга почти с первого взгляда. Между прочим, его звали…— она с напряжением смотрела на Хуана.— Его звали дон Рисио. Мы почти год не расставались. Это было в Сан-Хуане. Балы, танцы, кавалькады и пиры. Я была беременна от него, и мы готовились обвенчаться в главном соборе столицы. И тут я узнала нечто.— Она взяла лист бумаги с обтрёпанными краями, протянула Хуану.
—Простите, сеньора!— Пролепетал он.— Я не умею читать.
—Ах да!— вырвалось у сеньоры довольно пренебрежительно, но она тут же спохватилась. Ровным голосом проговорила: — Здесь сказано, что его отец был обыкновенным разбойником и грабителем, посажен в тюрьму, бежал в восемнадцатом году в Новый Свет, присоединился к отряду Кортеса. Но до этого у него родился сын, которого и назвали Рисио. Друзья этого конкистадора по окончании похода нашли этого Рисио, передали ему награбленные сокровища, и мать с сыном уехали в Испанию, где они и проживали в купленном замке вблизи Кордовы.
