—Ичто изэтого следует?— сухмылкой спросил ректор, закинув руки заголову иприспустив очки накончик носа.
—Наказать?— подал, казалось бы, очевидную идею тренер.
—Ну, ненаградить точно,— высокомерно хмыкнул Стародубцев визлюбленной манере.— Извсего вышеперечисленного следует, что парень тренирован, владеет личным клинком души, разумен ипоследователен. Хорошее сочетание. Грех наказывать, нонадо. Передай интенданту составить смету запорчу газона.
—Ивсё?— удивился Серебряков.
—Ачто тыещё хотел?— поднял брови ректор.— Существенного нарушения небыло, ондаже неврезал Шаповалову полицу. Сослов свидетелей, предупредил, что закопает, азатем закопал. Если всякий раз наказывать подобных уникумов, могут изачахнуть. Талантам надо помогать, бездарности пробьются сами. Твой сын скольких уже сломал изпервокурсников вэтом году?
—Шаповалова…— скривился Егор.— Два пальца, больше никого.
—Нуиславно, если конечно родители нерешат подать апелляцию. Лучше готовьтесь кбольшой игре, Егор Бенедиктович, скоро всё решится. Вэтом году будет нешуточная борьба. Уже совсем скоро приедут студенты пообмену, мынедолжны ударить вгрязь лицом.
—Знаю,— кивнул мастер.— Как подумаю про это, голова кругом идёт.
—Ничего, справимся,— кивнул Стародубцев.
—Высказали, что борьба будет непростая, что это значит?— любопытно уточнил тренер.
—Тоизначит, что придётся нелегко,— вздохнул ректор, снял очки иустало потёр глаза.— Пообыкновению наши дела запределы академии неуходят, мыготовим благородных отпрысков идетей попроще. Они учатся коммуницировать ивести дела врамках большой игры. Новэтом году накону будет гигантский куш. Император решил лично проявить инициативу иподарить победителям земельный удел, плюс возведение втитул. Акроме этого, победители получат разумное оружие, вслучае же, если они таковым обладают, клинок отойдёт семье. Вобщем, там хватает преференций, яперечислил лишь самые достойные.
—Хм, действительно хорошая награда, как быдетки друг друга непоубивали,— озабоченно встал изкресла Егор Бенедиктович изанятый мыслями, пошёл посвоим делам, кивнув ректору напрощание.
* * *
—Тыуверена, что онтут живёт?— хмуро спросила «подругу» Суворова.
—Да, небеспокойся,— ответила Анастасия.
—Явообще невидела его напоступлении, онбудто растворился,— покачала головой Лена.— Только одни слухи, какой-то неуловимый мститель, блин!
—Это потому что мыпропустили занятие слекарями,— разумно заметила Настя.— Нослухов много, да.
—Слышала, онзакопал какого-то благородного, когда тот нагрубил его сестре. Говорят разное, заставил его плакать, затем забил ногами вземлю,— сказав это, Лена скривилась, видимо, представляя.— Никогда нелюбила мужские слёзы.
—Врут,— уверенно ответила Настя.— Неслушай эти сказки.
—Апро то, что онизбил весь боевой факультет, верю уже больше,— хмыкнула Суворова.
—Это онмог, помнишь, что впоезде было?— усмехнулась Настя.— Герасимов всё ещё заикается, даже первый семестр пропустил.
—Так ему инадо,— Елена вдруг взглянула наподругу, поддерживающе.— Слышала, что онсовсем зарвался.
—Нетослово,— Евдокимова бледно улыбнулась.— Носейчас всё впрошлом.
Они подошли кдверям студенческого дома ипостучались.
Спустя полминуты задверью послышались шаги, азатем перед аристократками появилась заспанная блондинка врозовом халате ипушистых тапочках.
—Добрый вечер,— ссомнением посмотрела наномер дома Елена.— Мы, наверное, адресом ошиблись.
—Вероятнее всего,— сзевком ответила девушка изакрыла двери.
Елена иАнастасия переглянулись.
—Номер семь?— спросила одна другую.
—Да.
—Хорошо,— ответила Суворова, иони отошли, снова проверяя нумерацию домов.
Затем вернулись кдвери, постучав вовторой раз.
—Что?— открыла дверь блондинка.
—Антон Митрофанов, онтут живёт?— хмуро спросила Настя.
—Его нет,— ответила девушка, наконец-то просыпаясь доконца.— Онневозвращался сзанятий. Аесли ивернется, будет спать наулице, увидите, так ипередайте. Его животина разодрала весь диван!
Дверь опять закрылась перед носом аристократок.
—Ну, это онзря,— зло выдала Елена.— Надо же, уже впервый день завёл себе подружку. Кобель!
—Она, скорее всего, тоже студентка,— попыталась оправдать друга Настя.
—Неважно, мог бынам сказать,— снепонятной логикой произнесла Суворова, всё ещё гневно сопя.— Пошли отсюда, азавтра зададим ему.
—Что зададим?— растерянно переспросила Настя снебольшой заминкой.
—Либо трёпку, либо пару вопросов, будет зависеть отнастроения,— отрезала Суворова.
Девушки пошли ксвоему дому, молча переваривая увиденное.
* * *
Опираюсь ногами остену заспиной итолкаю тело вперёд.
Как итог, шея щуплого вплотном захвате. Сжимаю ноги иповорачиваю корпус, слыша приятный хруст позвонков.
Его приятель пятится, азатем ивовсе бежит, снова подаюсь назад ивстаю настену, натягивая цепи. Металлический звон оповещает отом, что дело сделано, звенья разогнулись.
Оказываюсь наполу, приземляясь наноги, азатем размахиваюсь, чтобы захлестнуть застрявшего вдверях толстяка цепью. Чуть-чуть переборщил, неучёл толщину ивес снаряда. Цепь ломает противнику трахею, заворачивается вокруг головы, попутно кроша нос изубы. Когда дёргаю насебя, бестолковка наркомана схрустом откидывается, оставляя ввоздухе затихающий хрип.
Подхожу кдвери, переступая через тела, готовый моментально оборвать жизнь любому, кто сюда заглянет.
Нато, чтобы сорвать ссебя блокираторы, уходит пара секунд. Минерал крошится под пальцами, иоковы падают напол спротивным лязгом.
Выныриваю изкомнатки, сопровождаемый десятком любопытных взглядов.
Большой прямоугольник стола, над ним пара длинных ламп игора контейнеров стаблетками. Рядом кипа полиэтиленовых пакетов, навсех присутствующих халаты.
Слева дверь, покоторой кто-то активно стучит.
—Всем добрый вечер,— приветствую компанию фасовщиков я.
—И…и… вам!— находится один изних.
—Извините, могу явас перебить?— сухмылкой уточняю, вголове всё тот жешум, будто выпил пару бутылок, нотело уже действует нарефлексах.
Ощущения опьяняют, вгорле разверзлась пустыня, чувствую себя, будто сжёсткого похмелья. Наверное, поэтому ятак кровожаден. Ноэто немешает призвать клинок, чтобы устроить маленькую бойню.
Разбегающийся персонал падает под ноги, лишаясь важных частей тела, таких, как голова. Никогда непонимал людей, что работают всфере смерти. Будто других занятий нет, они незаслуживают пощады. Даже унаёмников больше чести, чем уподобных существ. Окровавленные тела валятся одно задругим. Заканчиваю лишь когда остаюсь один наодин споследним фасовщиком вогромной комнате спачками пилюль, залитой кровью.
