—Кто владелец этого места?— спрашиваю максимально вежливо, присаживаясь перед поскользнувшимся иупавшим наспину мужчиной.
—Мандарин! Мандарин!— быстро отвечает тот, напряжённо смотря наменя.
—Сколько таких мест?
—Точно незнаю,— крутит головой тот, будто пытаясь взлететь.
—Анеточно?
—Около семидесяти,— сзаминкой отвечает тот, заставляя мои брови залезть налоб.
—ВНовгороде?— ошеломлённо переспрашиваю я.
—Нет, повсей стране, вНовгороде пять, послухам пять, номогу ошибаться…
—Слышал что-то про долину уИльменя?— задаю новый вопрос.
—Нет,— сискренним страхом отвечает тот, продолжая отползать.
—Адреса знаешь?
—Нет! Незнаю, клянусь…
—Аесли яотрежу тебе руку?
—Одно, знаю одно!— быстро ориентируется тот.— НаФабрициуса, дом сорок четыре,— тускло отвечает он.
—Спасибо засотрудничество,— поднимаясь, сношу фасовщику голову истряхиваю кровь склинка напол.
Вытираю выступившую каплю пота, обратной стороной ладони. Видимо ещё действует тадрянь, что была ввине. Открываю дверь подсобки, наблюдая заплаканную, нодовольно нарядную знакомую.
—Почему ятак плохо себя чувствую?— сразу жезадаю важный для меня вопрос.
—Нагубах было немного дури,— плачет воровка, ломая мои предположения. Ибыстро добавляет.— Хотела проследить изабрать наличку. Ничего серьёзного, тыбынеумер, если быдаже съел вдесять раз больше.
—Понятно, есть ещё?
Девушка кивает всторону сумки, что лежит настоле устены.
Беру сумку ибыстро нахожу флакон сгубной помадой, наделе жевнутри немного порошка вложбинке. Подношу инструмент девушке, хватая тузаволосы, ивысыпаю содержимое врот.
Спустя полминуты тщетных попыток вырваться, еёзрачки расширяются. Тело становится податливым исовсем неспособным ксопротивлению.
Беру зажигалку ущуплого изпервой комнаты иинспектирую помещение, выискивая полезные предметы… Между делом замечаю, как сильно саднит затылок, при этом боль нарастает. Провожу ладонью, чувствуя, как поволосам размазывается кровь.
—Сука…— сшипением вытираю руку охалат одного измёртвых работников аптеки.
Внимание привлекает сейф. Срезаю замок одним ударом. Заодно невыпуская изполя зрения воровку, что ползает пополу, будто гусеница, собирая кровь тонким платьем.
Внутри хранилища лежат мятые пачки сденьгами иразного рода бумаги, раскидываю ихпокарманам, как идокументы.
Закидываю воровку наплечо иподнимаюсь полестнице наверх, напоследок осмотрев помещение. После чего зажигаю огонь, вливая встихию приличное количество мира.
Огненный вал захлёстывает комнатку, жадно пожирая всё вокруг. Еле успеваю закрыть засобой дверь, чтобы неподпалить свою ношу. Мне ничего небудет, доспех духа способен укрыть отогня, авот леди без защиты.
Клинок парит над землёй, встаю нанего, отлетая напару десятков кварталов, где опускаюсь впереулке искидываю девушку вмусорный бак.
Доза небольшая, придёт всебя и, может быть, даже подумает освоём поведении. Вдругой раз такая авантюра может кончиться для неё плохо.
Снова поднявшись внебо, быстро пересекаю город, долетая доакадемгородка. Слава богу завсеми событиями непотерял ключ отдома, тихо вхожу внутрь ивижу сидящую вгостиной девушку, грустно смотрящую надиван.
—Яубью твоего кота,— необорачиваясь наменя, говорит она.
—Мяв…— гневно подаёт голос Мальгус, откуда-то сошкафа.
—Онвесь диван разодрал,— гневная отповедь откладывается, когда блондинка поворачивается комне.
Вспоминаю еёфамилию, кажется, Емельянова, если ничего непутаю.
—Что случилось?— требовательно спрашивает она, поднимаясь.
—Почему натвоём лице кровь?
—Упал, очнулся, так ибыло,— развожу руками.— Лучше подскажи, где аптечка.
—Ктебе приходили друзья, хоть яиочень удивлена, что они утебя вообще есть,— бурчит под нос блондинка, разыскивая средства первой медицинской помощи.
Найдя необходимое, ссомнением смотрит наменя ивздыхает.
—Садись, сейчас промою рану.
Ключик ксердцу любой женщины, либо будь голоден, либо ранен. Растапливает лучше, чем горячий нож масло.
Послушно занимаю место накухне. Емельянова включает свет иисследует мой затылок.
—Больше похоже нато, что тебя хорошенько треснули,— выдаёт своё экспертное заключение она.— Жаль, что это нея.
—Ичто ятебе, спрашивается, сделал?— удивляюсь, рассматривая тонкий халатик девушки.
—Невертись,— кожи касается что-то влажное.
Через пару минут, всё заканчивается. Ранку щиплет, носостояние улучшается, шум вголове утихает. Иду вдуш, поблагодарив сожительницу.
Повозвращении понимаю, что Емельянова уже ушла спать. Хорошая идея, стоит еювоспользоваться.
* * *
—Что скажешь? Аресов! Неигнорируй меня! Или тызавис оттрупов, будто впервый раз увидел,— произнёс тучный мужчина состаканом кофе водной руке итолстым пончиком вовторой.
—Паша, тела почти полностью сгорели, апотем фрагментам, что мынашли, ничего непонятно,— хмуро бросил Аресов, осматривая тёмное отсажи помещение сгорками пепла, когда-то бывшими людьми.
—Время?— спросил его напарник.
—Вчера вечером, точно пока неустановили, жильцы вызвали наряд между одиннадцатью идвенадцатью,— мрачно ответил он.
—Чего напрягся?— заметив состояние своего товарища, спросил Павел.
—Непонимаю, как мыупустили целый наркопритон вцентре города,— зло проворчал Аресов, разминая при этом кулаки, будто хотел лично добраться докаждого мёртвого вэтом помещении.
—Это нам ипредстоит выяснить,— дипломатично ответил напарник.— Нохарактер ужочень похож натодело, Баламутовы, кажется, семейство вырезали подчистую исожгли все улики. Мыдаже доппеля использовать несможем.
—Будто кто-то знал,— кивнул Аресов.— Всё это максимально нелогично, слишком много пробелов.
—Ну, удачи наковре ушефа,— хлопнул его поплечу Павел инаправился квыходу.— Незадерживайся тут, гарью провоняешь.
* * *
—Ваше императорское величество, квам Марк Андреевич,— оповестила императора статс-секретарь, приятным грудным голосом.
—Впусти его…— раздался властный голос.
Мужчина поднялся из-за стола, делая несколько шагов всторону окна, где застыл вожидании.
Его взгляд был устремлён всторону города, который простирался отдворца иделился надвое блестящей полоской реки. Глаза постепенно отходили отработы сдокументами, икогда посетитель вошёл, император был готов кобстоятельному разговору.
