Услышавший это парень, что шёл последним, застыл, будто поражённый громом.
Онпосмотрел вслед удаляющимся аристо, берущим вкольцо деревенского увальня, что посмел слишком часто выигрывать натренировках, как иСмирнов.
Вывод сложился сам собой…
* * *
—Полегче! Ясказал полегче, твою мать!! Святослав, тычего наделал⁉ Ятебя спрашиваю… Это жеучебный поединок иклинок деревянный, демон тебя раздери!
Под ногами три тела срваными ранами нагорле откуда хлещет кровь, впитываясь всухую иуставшую отжары землю.
—Вкарцер его,— ошеломлённый десятник подносит руки кголове, неверя впроисходящее.
—Прими свою силу, дитя,— этим жеднём говорит глава корпуса паладинов, назначая амнистию икомандируя своего лучшего выпускника напередовую.— Истанешь клинком, что разрубит узел войны.
Пространство размывается, будто клубы дыма, истаивая наглазах ивот явижу очередную сцену.
* * *
—Тёмный прибыл вкрепость, тёмый вкрепости!— кричал мальчишка, лавируя между людей поулицам городка.
—Тёмный? Сам проклятый?
—Дела-а-а-аа-а!
—Аправда, что онстарик, который никогда, ну, это… сдевушкой…
—Вон, вон едет!
Толпа расступилась, поузким, мощёным гладким камнем улицам, пролетел вороной, оставляя засобой шлейф издлинного плаща вдырках иконского пота.
Капюшон слетел свсадника, под ним скрывалось молодое узкое лицо иполуседые волосы, будто припорошенные снегом. Онлишь мельком глянул напарочку прохожих омутами тёмных глаз инабросив капюшон, поскакал кштабу.
—Некдобру это,— протянул дородный мужик возле прилавка срыбой.— Когда тёмный приходит, быть беде.
—Аразве может быть иначе?— спросил его другой, держа вруках домотканую сумку, куда убирал купленные товары.— Небудь дела так плохи, небыло бытёмного здесь.
—Яирад инерад,— задумчиво заметил продавец.— Говорят, когда наполе боя видят рваный тёмный плащ, сердце замирает увсех, даже удемонов. Свои, чужие, больше нет сторон, есть только его сторона.
—Надеюсь, что байки неврут,— покачал головой покупатель.
* * *
—Какие сутки мыуже стоим, Свят?— спрашивает умолодого парня мужчина вгодах.— Тебе пора отдохнуть, пока эти отродья ада дойдут, сможешь поспать.
—Они уже почти подошли,— сулыбкой ответил седой парень, смотря, как из-за холма внебо взлетают красные бабочки, несущие огонь исмерть, как поднимаются легионы демонов, одержимых людей иогромных тварей ночи.
—Икак тыузнаешь, что они рядом…— хмыкнул мужчина икрикнул состены, всем стоящим вобороне.— Данеубоимся тьмы, братья, заспиной живые, пред лицом мёртвые итолько эта битва определит, где мыокажемся. Нопока мыздесь, посередине, так будем жестоять допоследнего…
Сильный голос течёт над рядами бойцов, обнаживших мечи, над артиллерией, заряжающей пушки, над крепостью застенами которой спрятались обычные люди.
—Что-то добавишь, тёмный?— сусмешкой спрашивает товарищ.
—Сегодня янепланировал умирать,— коротко заметил паладин, которого люди окрестили «тёмным» незаверу, азадела.
* * *
Вцентре, настыке двух армий встретились двое. Рубящий демонов направо иналево парень скопной волос, где белого было больше чем чёрного идемон.
Грациозная воительница вдоспехах кроваво красного цвета ивоин втёмных, как сама ночь латах.
Демонесса заливалась смехом, пугая всех, кто его слышал. Нонеменее пугающе звучал вторящий ейкаркающий хохот. Вокруг давно образовалось пустое пространство, они наконец встретились лицом клицу.
—Яслышала твои слова, низший,— чарующе произнесла она.— Тыговоришь неправду, Лилит чувствует это, твои демоны говорят сомной, они рассказывают все секреты.
—Значит тыуже знаешь,— кивнул парень, касаясь клинком промёрзшей земли.— Что уменя ничего неосталось.
—Брехня,— рассмеялась демонесса.— Каждый человек чем-то дорожит, чего-то хочет. Расскажи освоих желаниях…
Парень замер, смотря наЛилит собожанием. Она улыбнулась, проводя коготками погубам.
—Нуже, говори…
—Яхочу лишь одного, убить каждого демона наэтом поле,— сбезумием вглазах сказал парень иЛилит вздрогнула, азатем еёлицо стало каменным.
—Так прими свою силу, дитя! Свой среди чужих ичужой среди своих….
* * *
Избеспорядочных прыжков посвоим жевоспоминаниям ячуть невышел снова седым. Вочередной раз открыл глаза, чётко понимая, что вокруг уже непрошлое, анастоящее.
Заокном, которое находится навысоте сотни метров, неменее, горит огнями город. Слава богу целый иневредимый, азначит затем демоном больше ничего непоследовало.
Звезда внутри сыто мерцает, успокаивающе полный источник, контроль всех частей тела.
Ногде я, бесы вас раздери?
Выхожу изспальни, минуя коридор, рабочий кабинет иоказываюсь вгостиной, залитой светом ламп. Вцентре камин, явно муляж, авокруг фото.
Наодной изкарточек замечаю лицо Некрасова, значит яунего.
Новнимание привлекает одна чёрно белая фотокарточка, где явижу себя вкругу четы Некрасовых, своего друга Виктора Смирнова, Констанции иещё пары приятелей изподготовительного лагеря.
—Вот здесь ваш предок,— признёс Роман, неслышно подошедший сзади.— Онсмоим пра-пра-пра… тьфу ты, нувыпоняли. Город был вблокаде, азатем прибыл святослав икак писал дедушка вдневнике, нанебе выступил луч света, анадуше стало спокойно.
Янеотводил взгляда сфото, доболи смотря всвоё юное лицо.
—Пишет так, будто это был какой-то герой,— грустно произношу я.
—Аразве нет?— Некрасов улыбается, яэто чувствую.— Нет более ниодного человека, что сделал для города инашей семьи так много.
—Возможно выправы,— покачал головой я, через силу отворачиваясь.— Простите, думаю меня уже потеряли мои домашние.
—Один момент, Лилия, моя помощница, хочет служить вашему роду…— смущённо сказал Некрасов мне вспину, когда яуже уходил, его что-то беспокоило ссамого начала разговора итеперь японял что.
—Уменя уже есть помощница, подобрал повашему совету,— бросаю виноватую улыбку иснова тянусь кдверной ручке.
—Свято место, пусто небывает,— говорит вспину Роман.
Вздрагиваю, надеюсь оннезаметил. Выхожу изквартиры впротиворечивых чувствах. Надеюсь, подобного счастья больше неповторится. Вмире есть мало вещей, что могут меня подкосить, одна изних это прошлое. Ясделаю всё, чтобы неповторить тех ошибок.
Глава 15
Домашнее обучение
—Валерий Павлович…
Сидящий втёмном авто мужчина принял вызов, поднёс пальцы кгубам, призывая напарника ктишине. Тот быстро сориентировался иубавил без того тихую музыку всалоне, ставшую совершенно беззвучной.
