Аещё, меня пугало количество светящихся надписей.
Бар, чайная, массажный салон, публичный дом… Вот последнее явно ненуждалось врекламе, любой уважающий себя мужчина сам находит путь кнему, даже всамой непроглядной темноте.
Видимо выставлять людские пороки напоказ, вот лозунг этого времени. Это касается как причудливых надписей, так иодежды. Воспоминания онаряде девушек набалу оседали впамяти, раскладываясь там пополочкам.
Этот мир явно уже нетот, который япомню.
Аещё, один такой автомобиль медленно полз занами, пригушённо сверкая механическими зенками.
—Здесь есть извозчики?— поинтересовался я, когда мыпереходили пустую дорогу, зачем-то долго ожидая красного света нафонаре.
—Тыимеешь ввиду такси?— Настя кивнула.— Есть.
—Нам надо заказать одного такого, когда тыпроводишь меня, чтобы ондовёз тебя додома. Мне кажется, занами следят.
—Тыпро Иннокентия?— девушка уже устала отстранностей, поэтому просто махнула рукой всторону автомобиля.— Этой водитель моей семьи.
—Извозчик?
—Пусть будет так,— разражённо ответила Настя, отбивая незамысловатый ритм своими длинными каблучками.
—Зачем такая высокая обувь?— вочередной раз спросил я.— Она помогает вбою?
—Вкакой еще нахрен бою?— Настя встал посреди дороги, аячуть невпечатался веёрано сформировавшуюся грудь.
—Вот, уже человеческий язык,— невозмутимо отметил я.— Говорю, зачем тебе такой высокий каблук, тут дюймов пять, иначе чем убивать такой инепонадобится.
—Это красиво,— рыкнула девушка ипродолжила идти.
Япоплёлся следом.
Вопросы так ивертелись наязыке, нолучше будет, если янестану перегибать. Насегодня терпение этого чудесного создания уже перешло всякие рамки.
Кроме всяких странностей, отметил, что мне хочется говорить сней.
Хочется слышать еёголос, задавать глупые вопросы для этого. Аещё, язапомнил тот взрыв эмоций, когда она опустилась намои колени.
—Молодость, недостаток, который быстро проходит,— вспомнил яподходящую поговорку.
—Что тытам бормочешь?— Настя остановилась.— Мыпришли.
Поднял глаза, иправда, остановились возле инородно смотрящегося здания, которое моя проводница синтересом рассматривала. Ветхое, будто измоего времени. Ябыназвал это усадьбой. Три этажа, двускатная крыша сфлигелем инебольшой запущенный дворик задостигающим мне пояса заборчиком.
Вокруг домик теснили здания великаны впять этажей, срезными фасадами иогромными окнами впол. Видимо застройкам меняется, авот жильцы нет. Скоро выдавят домик-ровесник, неудачно вышло, род небогатый, ародовое гнездо вцентре. Вытеснят, как пить дать.
—Аоткуда тызнаешь, где яживу?— пришёл вголову запоздалый вопрос.
—Ястароста нашего класса, этого тытоже конечно женепомнишь,— ответила Настя.— Слушай, Митрофанов, тыстранный, носейчас выглядишь просто чудным. Янесоветую тебе рассказывать обо всём, что тут произошло, нивкоем случае. Пусть эта твоя странность останется секретом, как ито, что тывидел набалу. Идёт?
—Идёт,— кивнул я.— Нопозволь мне отплатить.
Настя закатила глаза, даже несобираясь спорить.
—Можно яугощу тебя ужином?— предложил я.
—Хорошо, нонеставь сроков, угостишь тогда, когда это будет удобно, хорошо?
Видимо, это тонкий намёк нато, что ябеден.
—Замётано.
—Странный ты,— она последний раз взглянула наменя, после чего развернулась, шурша остатками платья ипошла всторону авто, откуда выбрался габаритный мужчина иприоткрыл дверцу заднего сидения.
Проводив взглядом удаляющийся автомобиль, яповернулся кдому, настороженно смотря нанего.
Соваться внезнакомое место без оглядки? Увольте! Вмоё время каждый ночлег аристократа был увешан защитными плетениями, как новогодняя ёлка игрушками, атут целое поместье. Такое здание переварит меня быстрее, чем яскажу «Громов перекаченный дебил».
Ноделать было нечего, дело было вечером… Точнее холодной лунной ночью. Мой пиджак благополучно уехал, атщедушное тело уже отбивало зубами барабанный марш наступления имперских войск.
Вдоме горел слабый свет, возможно сегодня явстречу родственника этого тела. Вряд лионживёт один. Уменя было чёткое ощущение, что если заэтим телом неприсматривать, оно очень скоро самоуничтожится обкого-то.
Ятронул струны мира, пустил поним энергию, проверяя пространство вокруг.
Ответа непришло, будто инебыло никакой защиты.
Голова закружилась, непривычно. Лезть вовнутренний мир этого тела ирассматривать созвездие никакого желания небыло. Разберусь сэтим завтра. Энергетический отклик есть, это уже лучшее начто ямог рассчитывать.
Открыл калитку, немного постоял ивошёл.
Путь додвери дома прошёл напряжённо, затем робкое прикосновение кструнам мира иполное непонимание. Даже банальной вопилки нет! Авдруг кто-то нападёт, недруги, духи, воры нахудой конец! Вкакой жеяжопе, раз внешнему миру всё равно натакого персонажа, как Антон Митрофанов.
Потянул задверную ручку ивошёл. Внутри встретил тёмный коридор, азатем игостиная, наполу ковёр, массивный низкий стол ипара кресел возле продавленного дивана.
Свет, виденный мною вокне исходил отлампы настолике.
—Антоша?— окликнул меня старческий голос.
Всумраке янесразу заметил сидящую надиване фигуру.
—Явернулся.
—Тырано,— сдивана встала невысокая старушка, подслеповато щурясь, она пыталась рассмотреть меня.— Как прошёл выпускной?
—Всё впорядке,— успокоил ясвою сожительницу.— Потанцевали, выпили, вобщем всё как улюдей.
—Тытанцевал⁈— старушка нескрывала удивления.— Ятак рада затебя…
—Спасибо,— ненашёл что сказать я.
—Яоставила еду наплите,— засуетилась женщина, отойдя отпервого шока, после того, как узнала, что еёвнук танцует.— Или тынеголоден?
—Нет, неголоден,— покачал головой я.— Пожалуй пойду спать.
—Хорошо, поднимайся, аяещё посижу,— старушка опустилась надиван, выполнив свой долг.
Ядаже рассмотреть еёнесмог, такая тут стояла темнота.
Пошёл наверх, скрипя ступенями, потыкался вразные двери, пока ненашёл свою комнату, после чего растянулся накровати.
Отпроверок периметра поместья, меня подташнивало икружилась голова. Тело было обессиленным настолько, что глаза сомкнулись, едва якоснулся головой подушки.
* * *
Утро встретило пробивающимся изокна светом.
Заокном бесновались птицы, неприбавляя желания косну.
Скинув плотное пуховое одеяло, ясудовольствием потянулся.
