—Японимаю имне очень жаль,— наигранно раскаиваюсь, впрочем, игра нетронула старика.
—Изсвободных унас только Юсупова, ноэто отдельный случай иСидоров,— онпостучал пальцами постолу.— Оба представителя ведомства давненько неработали состудентами, поэтому сделаем так, отдадим выбор вваши руки.
—Юсупова,— без раздумий ответил я.— Думаю, мысработаемся.
—Почему она, если несекрет?— добродушно спросил старичок.
—Девушек янебью,— развожу руками.
—Тогда позвольте мне снять свас наручники,— онподзывает сотрудника сключами.— Захар ничего против неимеет, аподелу сдухом втрубопроводе, мынапишем, что Евдокимов ударился.
Вэтот момент воткрытое остеклённое помещение входят Елена иНастя, что-то обсуждая. Видимо бурно прошедшее первое задание.
—Господи,— глаза Евдокимовой расширяются, она быстро подходит.— Позвольте спросить, что оннатворил?
Старик блестит глазами, скрывая смех.
—Избил горожанина, азатем врезал своему куратору,— рассказал он.
—Митрофанов, тынастоящее бедствие,— сложив руки нагруди высказала своё мнение Суворова, тоже приблизившись кнашему столу.
—Какой есть,— пожимаю плечами, подавая кисти, чтобы ихосвободили.
—Ульяна сегодня занята, так что представитесь ейзавтра,— напутствует мужчина.— Асегодня высвободны. Почти все студенты закончили свои первые рабочие выезды имогут заняться своими делами.
Якивнул.
Поезд конечно оборудован всем, что нужно, номне бынепомешал покой. Понятно, что никто нехотел нас перенапрягать впервый день итак или иначе отпустят после знакомства, кого-то позже, кого-то раньше.
Выбираюсь из-за стола, пора вномер.
—Дозавтра,— прощаются девушки.
—Дозавтра,— машу рукой.
Навыходе изкорпуса надзора вкармане разносится трель звонка. Смотрю нанезнакомый номер, размышляя над тем, кто жеэто может быть.
—Антон, тыскоро приедешь домой?— спрашивает незнакомый женский голос.
—Эм-м-м,— тяну вответ.— Домой?
—Нуда, мысотцом ждём тебя, ничего никому несказал идаже неторопишься, обед будет скоро готов, тебя ждать?
—Хорошо,— кладу трубку.
—Мама?— катаю слово наязыке.— Звучит неособо понятно, нопосмотрим, что там наделе.
Машина снемногословным Михаилом, как представила его Софья, встречает прохладой иприятной музыкой, что-то изклассики.
—Антон Валерьевич, какие будут распоряжения?— спрашивает парень.
—Сейчас,— набираю номер Софьи.— Привет, мне нужен адрес дома моих родителей. Нет, янеударился. Да, явпорядке, лучше давай без вопросов.
Через полминуты прилетает сообщение снужным адресом. Диктую его Михаилу, который удивлён коротким разговором. Машина тут попроще, без перегородки, что создавала приватность, ноотэтого значительно светлее ишире.
Подороге вспоминаю всё древо Митрофановых. Звонок нестал большой неожиданностью, ноядумал, что успею осмотреться иприйти всебя. Ладно надзор, они бесцеремонные, огромная система, надо прибыть после поезда, значит прибудем. Авот сродителями сложнее.
Подороге заезжаем вмагазин, где яберу охапку цветов.
Змейка асфальта петляет меж зданий, пока мыневыезжаем наширокий тракт.
Домик родителей находится почти наокраине, высотки выпускают нас изплена имыбудто-бы попадаем вдругой мир. Небольшие поместья сразбитыми возле них участками, редкие иаккуратные, как игрушечные.
Поместье Митрофановых показывается вдали уже через двадцать минут езды, ещё через десять оно встаёт вовесь рост, сверкая большими окнами. Кдому ведёт комфортная дорога, покраям которой гнездятся стройные туи. Поокончанию пути они расступаются, будто раскрытые ладони иберут вкольцо придомовую территорию сфонтаном посередине круга, который мыогибаем, оказываясь напротив входа.
Издома выходит суховатый мужчина вофраке сбелым жабо, меня ажпередёрнуло оттакого архаизма. Повеяло теми самыми аристократами, которых так ненавидел. Сейчас они другие, нетак сильно выделяются, новсё равно для меня, минувшего четыре сотни лет водин миг, они всё такие же.
—Вас ожидают,— кивнул онмне.
Смотрю навозвышающееся здание вчетыре этажа ивыдохнув вхожу внутрь.
Приятный холл спианино ибольшой хрустальной люстрой, впол можно смотреть перед выходом, такой ончистый, дозеркального блеска. Следующий замной чопорный мужчина забирает пиджак, указывая настоловую, дверь вкоторую открыта.
Захожу вогромное помещение, где застолом сидят четверо, Марго, старик, видимо Павел Матвеевич, Валерий иАнна.
Мать этого тела поднимается иподходит, порывисто обнимает меня. Вручаю ейцветы, заработав одобрительный взгляд мужчин.
—Какие красивые, недумала, что тыпомнишь, что мне нравятся лилии,— она зарывается вцветы лицом, ноненадолго, после чего они уходят дворецкому.— Феликс, поставь ввазу, вмоей комнате.
Мывместе сматерью идём кстолу.
Отец кивает ипротягивает руку, жму крепкую ладонь, смотря всерые льдистые глаза.
Анна представляет собой хрупкую женщину затридцать, ноещё несорок лет. Живая мимика, русые волосы, средний рост илицо без единой морщины скарими глазами.
—Ятак соскучилась, тыбызнал,— она ещё раз меня обнимает, немного подержав навытянутых руках, осматривает исадится наместо.
Валерий под стать супруге, выше, нонепахнет атлетизмом, волосы светлые, ближе кбелому, лицо мягкое испокойное, глаза серые.
Авот Павел Матвеевич наоборот, коренастый, невысокий сширокими плечами икустистыми бровями. Глаза как иусына, серые, широкий лоб изачёсанные назад белые волосы. Налице борода, густая ичуть вьющаяся, как иволосы наголове— белая.
Навид ему недашь ишестидесяти, ноязнаю, что вэтом году деду исполнилось семьдесят пять.
Прохожу доего места ипротягиваю руку. Его брови удивлённо поднимаются, онжмёт ладонь сзапозданием. Сажусь слева отнего, родители сидят справа, прямо напротив. Марго машет мне ладошкой, улыбаясь, она присела поближе кматери.
—Пахнет чудесно,— легонько хлопаю владоши, осматривая поздний обед, ибо время уже заполдень.
Натарелке томлёная говядина итушёные овощи, аппетит тут женачинает поднимать голову.
—Как добрался?— спрашивает мама, да, пожалуй, буду называть еётак.
—Отлично,— кивнул я.— Почти всё время спал.
—Поезд, это ужасное место,— кивает она.
—Данет, вполне себе удобный вид транспорта,— несоглашаюсь.— Могло быть хуже.
—Слишком старая традиция,— замечает отец.— Апотом ещё ивытянули вас напрактику, сразу же. Забыли, что вчисло студентов входят иаристократы, обращаются как спростолюдинами.
Опа, авот это звоночек. Папанька унас старой закалки видимо, нехватало ещё, чтобы онпопросил выпороть надзорщиков наконюшне.
