—Было весело,— отмахиваюсь я.
Дед внимательно меня изучает, всё больше хмурясь, наего лице будто бытуча собирается. Вот вот грянет гром ихлынет ливень, надеюсь, оннестанет плакать.
—Как там Маша?— наконец-то спрашивает он, начиная снейтральной темы.
—Хорошо,— киваю я.
—Выпотрудились,— замечает патриарх семейства.— Слышал, что сделали ремонт веёсибирской усадьбе, сад привели впорядок.
—Потрудились рабочие, ялишь смотрел,— скромно подмечаю я.
—Много потратил? Наследство нерезиновое, думается мне, деньги нужны?— плавно переходит ктеме дед.
—Совсем немного,— находу сочиняю я.— Нет, денег хватает. Наследство, это интересная вещь, япопробовал провести ритуал, без всякой задней мысли, аполучилось лучше чем ожидал.
Отец идед переглядываются.
—Неудивительно, ячейка, что тебе открылась, принадлежит непростому человеку,— кивает он.— Это наш предок.
Мясо встаёт вгорле, яначинаю кашлять, быстро запиваю еду водой.
—Что?— удивление вмоём голосе неподдельно.
—Онстоял уистоков нашей семьи,— поясняет глава рода, как само собой разумеющееся.— Атынезнал? Много документов потеряно после смуты, даинестали мыворошить прошлого, мало кто сейчас помнит, нокогда-то онимел скверную репутацию. Поэтому мынестали вносить тёмного вгенеалогическое древо.
Бл…ть! Вгорле пересохло… Что онтолько что сказал? Слова ещё эхом проносились вголове, где стояла звенящая пустота.
—Как так получилось?— спрашиваю, возвращая себе каплю спокойствия.
—Яуже всего неупомню…— Павел задумался.
—Унего была всего одна дочь, ноона погибла,— мой голос становится тихим.
—Это хорошо, что тызнаешь историю,— кивает патриарх, сияя глазами, будто онвлил вних мир.— Ноэто нетак, Екатерина выжила, азатем родила насвет Глеба, уГлеба было два сына. Номыпоявились позже, через несколько поколений родилась Варвара, мать Матвея, потеряла мужа иснова обрела спутника, Александра Романова, Матвей стал основоположником рода Митрофановых имоим отцом. АМаша, как тызнаешь, дочь Александра. Мыединоутробные брат исестра. Мария всвою очередь вышла замуж заАрсения, апосле его смерти снова приняла фамилию Митрофанова.
Если быязнал.
Нояуже неслушал, витал впрострации, медленно пережевывая пищу.
Вголове вертелся только один вопрос. Это моя семья? Непросто аристо вчьём теле япереродился, анастоящая семья, кровь иплоть отмоей.
—Поэтому мыствоим отцом неудивились, когда хранилище признало тебя. Даиникто неудивился, должна была вком-то изМитрофановых проснуться кровь предков. Видимо поэтому инициация затянулась, тынесразу принял дар. Слышал, что тёмный тоже столкнулся спроблемой, унего дар появился слишком рано…— продолжал патриарх.
—Мне нужно вуборную, извините,— поднявшись, отправился куда глаза глядят, сначала вышел вхолл, ауже потом нашёл санузел.
Смотря насебя взеркало, видел, как катятся слёзы.
Ясчитал, что Катя погибла, всё это время считал свою дочь мёртвой. Господи, зачто тытак сомной?
Аможет, тыпослал меня непросто так, авнаграду. Показал мне, что моё наследие живо ипроцветает.
Процветает ли? Вголову тут жевлетели все разговоры оМитрофановых, ихутерянном положении икуче недругов. Губы сами собой растянулись вулыбке, если Митрофановы моя семья, никому вэтом мире непознать столько страданий иотчаяния, какое познают виновные. Есть старая поговорка, кто придёт комне домой смечом, отмеча ипогибнет. Аесли кто-то решит испытать моё терпение, смерть отмеча ему покажется райским наслаждением.
Но, сначала надо всё проверить, перебрать архивы ивытащить фото Кати. Еёлица янеспутаю, после этого истану действовать. Даиесть один способ проверить, моя лиэто семья.
Тщательно умывшись, вернулся назад. Все присутствующие так или иначе мазнули помне взглядом, кто-то задумчивым, кто-то любящим, акто-то Марго.
Нотеперь, ябудто бывполной мере переродился, эти люди, что сидели встоловой, небыли мне чужими. Покрайней мере, явэто верил.
—Твою комнату приготовили,— произнесла мама.— Можешь отдохнуть.
—Спасибо, яостановился вгостинице, пожалуй, отменю,— поблагодарил яинаписал Софье, чтобы занялась вопросом.
—Побудешь дома перед академией,— тепло сказала мама иснова обняла меня.
Ночью янесомкнул глаз, всё думая опрошлом. Образы выплывали изтумана, вставали перед глазами иснова терялись.
Встал ранним утром, разбитый допредела. Дворецкий поимени Феликс распорядился озавтраке, аяпрошёл встоловую, где встретил незнакомых мне ранее людей, нослава богу известных пофотографиям настене бабушкиного дома.
Андрей, Ксения иихсын сдочерью, Елисей иВлада. Почти все русые, видимо передалось отматери, авот глава ихсемейства темноволосый, что неукладывалось. Сидят так, будто что-то упирается имвзад, совсем нетаатмосфера, что была вчера, более официальная, что ли.
—Доброе утро,— поприветствовал всех яисел.
Только когда поднял глаза народственников, понял, что сейчас что-то будет.
—Младший вдинастии неможет позволить себе садится, пока ему неразрешили,— холодно произнёс Андрей.— Совсем запамятовал, прозябая устарой клячи.
—Что?— ябыл втакой стадии ошеломл…охреневания, что несразу нашёлся сответом.
—Встань, когда разговариваешь состаршим вроду,— тихо произнесла Ксения ихдети, которые впрочем были старше меня иуже совсем недети, даже неповернулись вмою сторону, только вздрогнули отголоса отца. Она умоляюще посмотрела наАндрея, нотот только нахмурился.— Дорогой…
Язамер, думая, как поступить.
—Кажется, тебе было сказано…— намекнул Андрея, намазывая масло наароматный кусок хлеба.
Хочешь весело начать денёк, дядюшка? Хорошо. Если тыимой родственник, тоявно нелучший изсемейства.
«— Знаешь что, тыбысбавил тон, дядюшка, пока этот нож неоказался водном очень интересном месте, куда редко попадает солнце,— прямо сказал я.— Иещё хоть раз назовёшь мою бабушку клячей, отхожу так, что еду будешь неесть, апить. Угу?»
Хотелось ответить мне, ноясдержался. Мозг усиленно работал, над решением задачи. Ногрубить янестал.
—Прошу прощения,— поднимаюсь из-за стола, пряча усмешку.— Ябыхотел поговорить свами дядя, как только вызакончите сзавтраком. Это возможно?
—Да, жди меня вкабинете,— произнёс он, повелительно махнув рукой.
Разворачиваюсь ивыхожу.
Быстро миную холл ивлетаю накухню, где беру сковородку исжимаю вруках, оставляя согнутую посудину толщиною вмой палец.
Поварята виспуге замирают. Дворецкий невозмутимо поднимает бровь.
—Завтрак, вкабинет Андрея,— приказываю я.— Ипроводи меня пожалуйста. Иещё, это язаберу.
