Маркус понятливо поспешил, дошёл до распятого на земле Даниэля, удерживаемого плащом, и с удовольствием произнёс, перед тем, как вынуть из трости клинок и отрубить тому голову.
— Встретимся в аду…
Глава 5
Белка в колесе
— Патриарх… — слитно выдохнули сразу сотня нелюдей, припав на одно колено и склонив головы.
Осмотрев непривычное зрелище в свете выползшей из-за облаков луны, повернулся к помощнице.
— Мара, мне нужны узы крови, прямо сейчас, — устало говорю вампирше и злорадно добавляю. — Теперь это твои подчинённые и ты за них в ответе.
— Не-е-е-ет! — бледнеет девушка. — Я бы хотела, чтобы дедушка занялся этим.
— Маркус? — перевожу взгляд на нашего джентльмена.
Он прикладывает руку к сердцу и склоняет голову.
— Как вам будет угодно.
— Хорошо, поступим иначе, Маркус берёт под крыло всё пополнение, а ты ему помогаешь, — решаю я.
Карина всё это время смиренно ждёт, внимательно слушая наши переговоры. Надо подумать насчёт мысленного общения, как с Лилит. Иначе любой разговор с лёгкостью станет достоянием вампирской общественности. Проблем со слухом у них нет, как и у оборотней. А вот проблемы с доверием… Случай с Даниэлем был показательным. Если вассалы захотят, они с лёгкостью продадут любого, с кем имеют общую клятву, вопрос только в том, как быстро убью носителя.
Тут ситуация двоякая. Так как узы в основном завязаны на личное могущество и контроль мира, Даниэль просто физически не мог бы убить своих подручных в столь сжатые сроки.
А я могу… В этом наше различие. И буду рад, если мне представится подобная возможность, теория теорией, а практику никто не отменял.
Кровожадные мысли пронеслись в голове, и я улыбнулся, отчего Карина нахмурилась, явно что-то подозревая.
Все вампиры выстроились в очередь, а Мара принялась связывать нас клятвой. Полыхала магия, произносились слова, создавались новые нити, тянущиеся от моей фигуры к каждому из кровососов.
Вампиры стояли с каменными лицами, ожидая приказа.
— Такая орава, чем вы питались? — спрашиваю Карину, когда мы заканчиваем с узами.
Та напрягается, Мара тоже, ещё и глаза отводят.
— У вас в подвале заначка? — вздыхаю я, задавая очевидный вопрос. — И вряд ли это бочки с кровью, скорее всего, живые люди. Идём.
Первым вхожу в дом, после чего спускаюсь в подвал.
Тут царит мрак, поэтому выпускаю сжатый комок силы, освещающий путь. Идти предстояло далеко, судя по размерам катакомб, но мне даже не потребовалась помощь вампиров. Я направился на запах безнадёги и отчаяния.
Шутка. Чёрный юмор.
На самом деле услышал глухие стоны и лязг цепей.
Исследуя коридоры, я видел, как тьма выпускает из своих лап всё больше деталей, поддаваясь свету магического светильника за моим плечом. Спустя пять минут ходьбы, появились многочисленные решётки.
Меж прутьев одной из них вдруг вытянулась рука, сухая и тонкая, как увядшая ветка дерева.
— Спаси…те… — прохрипел голос.
Оборачиваюсь на призыв. Человек, повисший на прутьях решётки, мало напоминает существо разумное. Только связной речью, но не внешним видом. Ранее он был не самым влиятельным или успешным, судя по щербатым зубам, требующим лечения и фигуре с массивным брюшком, которая упорно сопротивлялась местной диете.
Ближайшие узники тоже зашевелились, из-за решёток стали появляться новые и новые конечности с грязными ногтями и голоса, молящие о спасении. Люди шли на свет, разумно полагая, что пришли не вампиры, им освещение ни к чему.
— Кто они? — спрашиваю следующую за мной тенью Карину.
— Всякий сброд, — пожимает плечами она. — Пьяницы и попрошайки. Даниэль не желал привлекать внимания, ну, почти…
От голоса вампирши, все узники тут же убрались вглубь камер, будто океан в отлив. Наступила тишина. Пленники смекнули, что я могу быть вовсе не спасителем, а как раз таки наоборот, раз общаюсь с вампирами.
— Что ты имеешь в виду? — уточняю. — Под «почти».
— Сейчас сами увидите, — лаконично отвечает Карина и ведёт меня дальше по коридору.
За весь путь больше никто не решился просить меня или подходить близко к решёткам. Все затихли, как мышки перед котом.
Чем дальше мы двигались, тем больше в груди нарастало напряжение. Перед последней клеткой я уже инстинктивно понимал, чего ожидать.
Вампиры во все времена вампиры, будь то прошлое тысячелетие или техногенная эпоха настоящего.
Так получилось, что кровь имеет для них вкус. Первоосновой для духов-паразитов является тело человека. Дух меняет оболочку, усиливает её и селит в нём жажду. Но глупо думать, что это односторонний процесс. Вместе с этим, человеческая суть также оставляет отпечаток, остаются все пороки и прочие людские слабости, делающие нас теми, кто мы есть.
Поэтому мы подходим к самому началу — кровь имеет вкус.
Некоторые мифы и легенды гласят, что вампиры питаются младенцами, девственницами и детьми.
Верное в этом всём лишь одно, все они молоды, а значит здоровы.
Когда свет озарил последнюю клетку, я уже знал, что там увижу.
Худенького паренька с колтунами отросших волос на голове. Запуганное создание, которое передвигается как зверь, припадая к полу и активно помогая себе руками.
Забившись в угол камеры, мальчонка шипел, глаза злобно блестели в ярком свете, заставляя его периодически отворачиваться.
Наверное, я солгал, когда сказал, что был готов к увиденному.
Готовностью это не назовёшь.
Порыв злобы заставил разодрать прутья клетки голыми руками, благо это не представляло особого труда. Я шагнул внутрь и подошёл к забившемуся у стены мальцу.
— Всё будет хорошо, не бойся, — стараюсь говорить тихо и максимально мягко. — Пошли, нам пора уходить.
Тот недоверчиво посмотрел на меня, а когда я потянул руки, они едва не были исцарапаны и искусаны.
Доспех духа окутал тело, хватаю паренька в охапку, зверёныш пытается выбраться, но быстро понимает, что пойман.
— Кроме него тут есть дети? — спрашиваю вампиршу.
— Нет, — качает головой она. — Он брал одного, хватало на месяц, а затем всё повторялось.
Выношу извивающееся тело и молча иду к выходу.
— Что делать с остальными? — доносится в спину вопрос.
— Убить. Всех. Они уже достаточно мучились.
Направляюсь наверх, выбираясь из сырых подвалов с хитросплетениями ходов и тоннелей.
Люди, видящие меня с мальчиком, начинают бесноваться. На прутья клетки бросается седая женщина, выставляя напоказ жуткие обвисшие груди.
