— Случайности не случайны, — подмигивает он. — Но цели встретиться с тобой у меня не было. Но раз увиделись, есть одно хорошее предложение. Мы почти каждый день сидим в баре, если захочешь, подтягивайся.
— Как нибудь обязательно загляну, но сейчас не до этого, — развожу руками.
— Заходи, мы там с четырёх до восьми, делаем домашние задания, ужинаем… А потом приходят девчонки, так что будет весело.
— Студентки? — уточняю я, подстраиваясь под его шаг и мы идём в столовую.
— Ага, — лыбится подпольный боец.
— А-а-а-а… — моё лицо становится кислым.
— Предпочитаешь постарше? — понимающе кивает парнишка.
— Желательно, — ухмыляюсь в ответ. — Хотя бы не школьниц.
— Эй, — он легонько толкает меня в плечо. — Школьницы в моде при любой погоде.
— Не сомневаюсь, только вот предпочитаю чтобы у девушки была сумочка, а не школьный ранец, — тактично продолжаю спор я.
— Мда? — чешет затылок Евстрат. — Я пробовал в форме, но вот с ранцем… Спасибо за идею.
Качаю головой, кажется приоритеты парня ясны.
Мы благополучно добираемся до двери в столовую, открыв которую, попадаем в настоящий оазис из запахов и людского гомона.
Беру поднос и двигаюсь к лоткам с едой, накладывая себе всего и помногу.
— Не лопнешь, — с сомнением в голосе спрашивает Евстрат, взявший только кашу и котлеты из куриной грудки.
— А тебя ветром не унесёт? — отвечаю в тон ему.
— Неа, — снова натягивает улыбку Серебряков. — Девушкам нравятся стройные парни.
Он поднимает рубашку, обнажая пресс. Девчонки стоящие в очереди за нами, сразу же начинают шептаться.
Качаю головой, балбес, что с него взять. Растрёпанные волосы, торчащие полы и рукава рубахи из за пояса и рукавов. Растёгнутый ворот и извечная улыбка.
— Каждому своё, — развожу руками.
— Красуетесь перед друг дружкой, девочки? — я даже не заметил, как притихли девчонки спереди, а к нам двигалась целая делегация из трёх рыл. По походке и манерам сразу видно, пид… благородные.
Евстрат только улыбнулся, смотря на высоченного разбитного парня, явно не похожего на студента. Щетина на лице, массивная фигура и ручища, каждая из которых в диаметре, как моя нога.
— Приветы, Митяев, — скалится Серебряков, выходя вперёд. — Какие-то проблемы?
— Какие у меня могут быть проблемы с торчком? — громко говорит бык, явно играя на публику, хоть с его басом все итак всё услышат.
— Эх, а я думал подерёмся, — вздыхает Серебряков, снова возвращаясь к подносу.
— Я уже хорошо надрал тебе задницу, на том турнире, — самодовольно выдаёт Митяев, под одобрительные взгляды трупохранителей.
Девушки перед нами замерли, замедлившись. Будь они лисами, уши бы стояли торчком.
— Не буду даже спорить и развенчивать твои фантазии о моей заднице, я же тебе говорил, этому не бывать, — фыркает Евстрат, выбирая сок. — Будь я на твоём месте, сам бы за собой приударил.
— Что? — впадает в ступор переросток.
Серебряков тут же достаёт откуда-то блокнот, на его лице появляются очки, язык прикушен от усердия, он что-то записывает. Магия? Я даже не заметил, как образ изменился.
— Сте-ро-и-ды, вли-я-ю-т, на слух, — диктует себе под нос Евстрат.
Зрительницы тут же реагируют тихими смешками. А три благомордых краснеют и пыжатся, как паровозы. Как же их легко вывести из себя, поражаюсь этим добрякам.
— А наркотики влияют на личный резерв, — цедит Митяев, играя желваками на крупной квадратной челюсти. — Ты рискуешь закончить как и твой папаша, работая школьным физруком.
— Так и за-пи-шем, — продолжается издеваться Евстрат, пропустив оскорбление мимо ушей. — По-бо-чные, эффекты… Га-лю-ци-на-ции!
Выдержка у бойца хорошая, даже добавлю ему плюс один балл за подобную стойкость.
— Сучонок, — шипит Митяев, но приближаться не рискует, наоборот, разворачивается и собирается уйти, оставив последнее слово за собой. — Аппетит пропал.
— Беги к мамочке, она намешает тебе чуть-чуть тренболона и вколет протеина, пока ты совсем не сдулся, — не остаётся в долгу Серебряков.
— А ты иди к своей, — зло рычит Митяев, остановившись и смотря на однокурсника поросячьими глазками. — Ой, забыл, у тебя её нет, ублюдок. Если бы была, стояла здесь и разливала борщи, на пару с твоим отцом.
Меня окатило волной сжатого воздуха. Евстрат пулей пролетел мимо и в следующее мгновение снёс здоровяка, роняя на пол. Два приятеля Митяева тоже решаются поучаствовать.
— Эх, — смотрю на вожделенный поднос с едой. — Зараза.
Иду следом, наблюдая, как парни барахтаются на полу. Евстрат занял выгодную позицию, оседлав торс противника и накидывал тому по голове. Но оппонент тоже кое-что понимал в рукопашке, поэтому закрыл бестолковку и удерживал защиту, не допуская критических попаданий.
К нему уже подошли подручные, достав откуда-то кастеты, один из них целился в затылок Серебрякова.
— Эй! — окликнул я его. — Ректор идёт…
— Где? — повернулся тот с глупым выражением лица, за мгновение до того, как в челюсть врезался мой кулак.
— В пи…де, — с этими словами иду на второго. — Как-то неспортивно, ты не находишь?
— Это не твои разборки… — затравленно говорит второй, при этом отступая.
— Могли бы позвать ещё кого-то, а то зачем втроём то, недооцениваете… Надо наказать! — с удовольствием произношу я, перехватывая удар парня.
Сжимаю пойманный кулак, прилагая силу дара и металлический кастет гнётся, как пластилин, вместе с костями пальцев. По доспеху духа течёт кровь, капая с моего локтя на пол. Лицо парня моментально искажается, становится детским и плаксивым, уголки губ едут вниз, а из глаз выкатываются крупные слёзы. Душераздирающий крик боли проносится по столовой, заставляя всех присутствующих поднять головы и тревожно переглядываться.
Мне даже становится жалко его. Он так же бесконечно юн, как и глуп. Отпускаю руку и тут же бью в челюсть, заставляя потерять сознание.
Эпохи меняются, а нравы — нет.
Ну, если выгонят из академии и из семьи, пойду в анестезиологи. Ещё бы сфотографировать противника и внести в резюме, было бы чудесно.
— На сука, н-н-н-ааа! — продолжает месить благородного Серебряков.
Вижу, что ситуация поменялась. Лицо Митяева уже не такое… целое, что ли…
Губы распухли, хорошенько отбитые кулаками Евстрата, руки уже еле поднимаются, взгляд мутный, как вода в озере после дождя. Ещё чуть чуть и парень отъедет в поля вечной охоты. Правда в ипостаси барана, и в охоте будет представлять совсем не сторону охотников, но тем не менее, это надо закончить.
