Антон в этот момент убрал руку, исчез за его спиной клинок, все выдохнули. Юноша топнул ногой. От него в разные стороны разнеслась волна силы, сбивающая всех на своём пути. Но больше всего досталось дерущимся, они отлетели каждый на добрый десяток метров, собирая телами столы и стулья, со звоном падающие на пол.
— Профессор? — окликнул её знакомый голос.
— Д-д-да… — сбивчиво переспросила Лебедева, встречаясь с Антоном глазами.
— Мне сказали, что вы хотите со мной поговорить, — спокойно произнёс он, будто только что ничего и не было.
— К-к-к-то сказал? — смутилась девушка.
Вместо ответа, Антон только наклонил голову к плечу, с любопытством смотря на неё, изучая каждое движение и жест. Он говорил без слов, говорил глазами.
Оксана слышала его голос. А может читала по губам. Да, точно, по губам.
— Лилит…
Глава 11
Не имей сто рублей! А-а-а-й, Оксана Федоровна, Ваймер дерется!
— Что ты творишь? — в который раз спрашивал я, сидя перед Серебряковым в аудитории.
Вечно весёлый парень сейчас выглядел, как побитая собака, выброшенная на мороз нерадивым хозяином. Подобный вид даже сводил всю злость на нет.
— Не знаю, что на меня нашло, извини, — растерянно произнёс парень.
— Проехали, — вздохнул я.
— Не проедем, — покачал головой Евстрат. — Что сделано, то сделано. Спасибо, если бы ты не остановил меня, могло случиться непоправимое. Мне надо к отцу, приглашение в бар в силе, если придёшь, выпивка за мой счёт.
— Хорошо, — проворчал я. — Обязательно загляну.
Старшекурсник ушёл, опустив плечи.
Я вышел из пустой аудитории, миновал коридор и вошёл к Лебедевой.
По-хорошему, следовало сначала поговорить с ней, но оставлять Евстрата в таком состоянии было нельзя. Вдруг у него перемкнёт, и он сцепится с кем-то ещё?
Студент мне импонирует, в нём виден характер и живая душа, что очень ценно во все времена.
— Цифры, — тихо начала Лебедева, сидя в первом ряду опустевшего класса. — Те цифры, что назвала мне девчонка. Я искала информацию и нашла кое-что интересное.
— И? — поднимаю бровь.
— Восемьсот тридцать семь одарённых с начала этого года поступили в лечебницы. Диагноз один — перенапряжение, энергоканалы пытаются восстановиться и… — в её голосе проступает горечь. — Пятьсот двадцать четыре случая летального исхода.
— Вот оно что, — удивляюсь, даже я не знал точных цифр, только предполагал, а вот Листик располагала такой информацией. — Интересно, не правда ли?
— Но как это связано? — она поднимает глаза, жадно смотря на меня, и повторяет вопрос не в силах сдержать тревожные нотки. — Как это всё связано?
— Главные контрабандисты — это представители Китая, — проливаю немного света на общую картину. — Это новая опиумная война. Если ханьцы что-то и умеют, так это учиться и перенимать опыт. Война для них это искусство, они быстро им овладели, за счёт того, что учились.
В глазах Лебедевой постепенно проступает понимание, зрачки расширяются.
— Станислав погиб из-за этого? — осторожно спрашивает она.
— Да, — коротко отвечаю я, не вдаваясь в подробности.
— А те теракты по всему городу, о которых говорили в новостях, — она вдруг теряется, бледнеет, уходя в себя, двигаются только губы. — Ты выполнил обещание…
— Да, — повторяю я.
— Кто ты? — её губы дрожат, но взгляд приклеивается к моему лицу в поисках ответов.
— Я Антон, мы же уже были представлены, — усмехаюсь. — Но понимаю ваши сомнения. Вы видели то, что видеть не должны были.
— Лилит, — неуверенно шепчет девчонка. — Я видела Лилит. Она служит тёмному, не многие это знают.
— Это логично, — киваю, успокаивающе улыбаясь. — Мне же достался клинок предка, очень далёкого, но всё же предка. А вы подумали, что возродился сам тёмный паладин⁈
Имитирую смех, довольно хорошо, между прочим. Думаю, мог бы пройти отборочные на актёра.
Лебедева смущена. Видимо теперь понимает, как это выглядит со стороны. Ну, дам ей ещё полминуты повариться, а затем прекращу это.
С чего она вообще взяла, что я это я. Глупо да? Старался не выпускать Лилит, чтобы не привлечь лишнего внимания. Но сам по себе меч произведение искусства и остался в памяти.
В этой эпохе сделали всё, чтобы стереть моё имя. Но вот Лебедева по профессии знает всё об оружии и его носителях.
В общем, открываться ей сейчас нет никакого смысла. Она слишком непонятная, почему-то решила заглянуть в астрал, когда Лилит прикрыла меня, а затем ещё и связала это со мною прошлым. Впрочем, демоница тоже хороша, могла быть и аккуратнее.
А ещё, не особо понятно, какие отношения у неё с ректоратом. Стародубцева мне ещё не хватало кроме прочего.
В общем, проблема ещё та, но надеюсь, удастся свести все последствия на нет.
Я и так довольно сильно открылся, рассказав о планах Мандарина. Но это не моя вина. Листик растрепала лишнего, дав учительнице почву для размышлений. А я в целом ничего не соображал в тот день, увлечённый местью.
— Чего-то я расклеилась, — виновато продолжает Оксана. — Прости, ты можешь быть свободен.
— Спасибо, до скорого! — с этими словами отчаливаю восвояси.
— До завтра, — прощается она.
— Завтра будут похороны Стаса, поэтому меня не будет, — предупреждаю её.
— А, вот оно как…. — опускает глаза Оксана. — Если что-то будет нужно, ты можешь обращаться ко мне.
— Спасибо.
Выхожу из академии. Воздух уже становится морозным. Мимо проходят утеплившиеся студенты. Витает первый холодок, ползает ледной ветер, забирающийся под полы пальто.
Шпили величественного здания академии окутываются низко плывущими тяжёлыми облаками серого цвета.
Некоторые молодые дарования идут по внутреннему двору в одних рубашках. В основном парни. Явно прячут тело под доспехами духа. Глупцы, женщины берутся не пустой и бессмысленной бравадой, а под духовными доспехами отнюдь не так тепло. Чем медленнее в нём движешься, тем сильнее проникает холодный воздух, попросту не считающийся угрозой.
Снова усмехаюсь, запахиваясь в плотное тёмное пальто, и иду вдоль крепостной стены, дабы не толкаться на центральных тропинках.
До студенческого городка решаю дойти пешком, без помощи клинка.
Аккуратно вклиниваюсь в поток бредущих по своим домам студентов и, наверное, впервые за эти дни смотрю по сторонам. Слева бредут преподаватели, видимо решили пропустить по стаканчику в студгородке. Справа шагает ругающаяся парочка третьекурсников, не чураясь выяснять отношения при всех.
