Девушка замолчала, перед тем, как вздохнуть и ответить.
— Ты невыносим! — в трубке раздались гудки.
Отказать она не могла, всё было рассчитано верно. Благодарность за спасение жизни и всё такое…
Переночевав в замке, я с самого утра принялся вбивать в нелюдей благородное искусство, не жалея тренировочных мечей.
Зубастые и блохастые стонали, растекались по поляны и даже убегали, но я был неумолим.
В середине процесса, ближе к обеду, снова позвонила Катя.
— Это колье… Оно не просто дорогое! Оно стоит как крыло от самолёта! — прошипела она. — Ты за кого меня принимаешь⁈ Это взятка?
— Это этикет, — вздохнул я, вымотанный тренировкой. — Ты не можешь появится в без украшений, таковы правила.
— Ты невыносим… Такие траты, зачем… Это архаизм! — снова проворчала Катя и сбросила звонок.
Дело двигалось.
Невыносим, как же. Когда я стану выносим, то только вперёд ногами, никак иначе.
Уже ближе к вечеру, Софья привезла Ваймер к поместью Митрофановых, откуда мы и отправились во дворец. Но перед этим, я был до глубины души поражён тем, что сделала моя прекрасная рыжеволосая помощница, выглядывающая из-за спины Кати.
Под глазам Софьи пролегли синяки, волосы растрёпаны, одежда мятая, а вот моя спутница…
Катя с каждым днём становилась всё красивее.
В первый раз, когда я её встретил, он поразила меня характером, лишь потом красотой.
Второй раз я увидел её в платье у себя дома.
А сейчас, девушка была собрана на все сто и светилась, будто новогодняя ёлка. По большому счёту конечно от смущения. Но звёзды горящих глаз говорили, что ей и самой нравилось. Косметика, антрацитовое замшевое платье, пара аккуратных серёжек с натуральными изумрудами и колье… Хороший комплект, мне нравится, а самое главное, Катя выглядит довольной.
До осеннего дворца императора я ехал как завороженный, смотря на красавицу рядом.
— Чего ты? — буркнула она.
— Любуюсь, — просто ответил я, пожав плечами.
— Ладно, за просмотр денег не беру, — она отвернула лицо, приспуская окно и давая воздуху освежить его.
Вёл машину кстати не Михаил. За всеми участниками раута император высылал авто с водителем. И где столько нашёл, большой вопрос.
Как я понимаю, века идут, а традиции не меняются. Ещё во времена древней руси за самыми почётными гостями отправляли карету, чтобы выказать уважение.
Мы не были в ряду самых-самых, таким образом император больше показывал расположения всем благородным, коих осталось не так много относительно недалёкого прошлого.
Видимо дворянчики плохо переносят диету из интриг и заговоров. Пресыщаются властью и благами, становясь в свою очередь слишком лёгкой добычей.
Впрочем, я в прошлом такой ошибки не допустил. Я стал первым, кто был настолько голоден, что съев других, остался голодным. Меня подвело доверие, пожалуй самый ценный ресурс после времени.
На входе нам открыли дверцу авто и выпустил на красную дорожку. Машина быстро убралась и через полминуты, подъехала другая, вставая ровно на то же место, где придворный любезно освобождал гостей из пленительных салонов.
Я подал Кате локоть, проводя её по дорожке до входа.
Миновав короткую лестницу, нас встретили двери, за которыми таился длинный как нутро змеи коридор, щедро украшенный лепниной и мягкими светильниками.
Перед очередной дверью придворный быстро что-то сказал по радиосвязи, дал Кате карточку с программой танцев, а затем лучезарно улыбнулся, открывая дверь, за которой уже грохотал голос.
— Митрофанов Антон Валерьевич… Со спутницей!
Катю не представили, так как она не имела благородного происхождение.
Я немного ориентировался, поэтому сделав каменное лицо, прошествовал следом за Ваймер, после чего снова повёл её за руку, прямо к императору, стоящему в окружении советников.
— Антон, здравствуй, — раздался голос справа и к нам в людской коридор слегка выступил Василий Исаев. — Ваша спутница обворожительна, позвольте представиться, Василий… не знаю вашего имени…
Он чуть наклонился и замер в ожидании. Я сжал руку Кате, открывшей было рот и не замедляясь прошёл мимо.
— Что это было? — прошептала Катя с максимально сомкнутыми губами, изображающими тонкую улыбку.
Я промолчал, добравшись наконец-то до Морозова, императора всея Руси.
Остановившись, я поклонился, чуть ниже положенного. Катя выдала отрепетированный кивок головы и лёгкий книксен. Этим мы вызывали некоторый гул голосов в зале, пристально наблюдавшем за входящими.
— Моё почтение, — склоняю голову.
— Добрый вечер, — спокойно отвечает Морозов. — Не представите свою спутницу?
— Ваймер Екатерина Владимировна, — чуть повернулся я в побледневшей девушке, от лица которой отхлынула вся кровь. — Его императорское величество Александр Романович Морозов.
Тот лишь сомкнул веки, выдав скупую улыбку.
— Рады видеть вас в числе гостей на данном мероприятии, — вмешалась в беседу женщина стоящая по левую руку от Александра и протянула руку, слегка пожав её Кате. — Светлана Владимировна.
— Р…рада знакомству… — оторопела произнесла Ваймер.
— Прошу, проходите, — махнула рукой Светлана, как-то по свойски, чем вызывала у мужа лёгкую улыбку, уже больше похожую на искреннюю. Она даже шепнула, достаточно громко, чтобы услышал супруг. — Архаизм, как он есть.
Я тем временем смерил лёгким блуждающим взглядом Вику, стоящую здесь же. Кроме неё тут был мужчина с квадратной челюстью, типичный солдафон. Но всех прочих не представляли из соображений свободного времени, уже огласили следующих гостей и мы неспешно ретировались, смешиваясь с толпой.
Вообще, так не принято. Но видимо либо Светлана пролобировала отход от традиций по представлению, либо оставшаяся пара выполняла больше охранные функции, нежели светские.
Оно и понятно. Вика сильна. А от солдафона так и прёт аурой смерти, за версту можно учуять, серьёзный противник.
Катя тем временем завороженно смотрела на прозрачные своды осеннего дворца, по праву носящего своё название.
Хрустальный купол отражал свет, создавая эффект мириада звёзд, будто бы пробившихся через бескрайний и безлюдный космос, чтобы застыть в покрытии.
Вокруг стояли композиции из разнообразных цветов и овощей, символизирующих главный осенний мотив — урожай.
Всё это переплеталось с ажурными столами, накрытыми закусками и большими побегами строгой лепнины, взбирающейся от пола по стенам и рамам потолка. В центре великолепия висела люстра с настоящими свечами, придавая атмосфере уют.
