Меня корёжит от такого заигрывания, но вежливая улыбка на лице остаётся всё такой же натуральной.
— Это она! — шипит Лилит. — Смотрите-ка, настоящая суккуба, давненько я таких не видела.
— Уже понял, — быстро отвечаю я, заворачивая в комнату.
Внутри диванчик, пеленальный стол, раковина и стойка со всем необходимым. Вряд ли это процедурная, если только мне не собираются сменить подгузник.
— Вы можете раздеваться, — она подходит ближе, чем надо, собираясь помочь.
— А ты? — мои руки опускаются на её талию. — Разденешься?
— Я думала, вы не попросите, — охотно отвечает она с пляшущими искрами возбуждения в глазах, и расстёгивает халат.
Бог ты мой, я много слышал про суккуб, даже встречал одну, но ощущения давно потерялись в омуте лет. Сейчас я с уверенностью могу сказать, что эти сущности созданы только для одного. В них собраны все фантазии мужчин, и они способны предаться любому пороку.
Халат опускается на пол, стекая с идеального тела, как будто это вовсе не ткань, а жидкость. Длинные ноги в босоножках на каблуке, перешагивают через одежду. А я продолжаю любоваться бесплатным выступлением.
Чертовка хороша, глядит томно, быстро заводясь. Тело похоже на дорогое авто, оно лоснится в робком свете узкой комнаты, смуглое и стройное, как будто отлито из бронзы. Бюстгальтера на ней нет, только тонкие трусики, единственная преграда моему разгорающемуся желанию.
Она даёт собой полюбоваться, всего несколько секунд, перед тем, как шагнуть ещё ближе.
— Не так быстро, — останавливаю её, укрощая нутро, которое требует наказать наглую нечисть, мягко так, желательно в горизонтальной позе.
Вытягиваю руку и сжимаю тонкую шею, чувствуя под пальцами биение жилки.
Демоница сначала думает, что это такой вид прелюдии, призывно улыбается и проводит языком по алым губам, но чем сильнее сжимается рука, тем больше её глаза наполняются паникой.
— Зачем ты тут? Кто тебя послал? — нежно шепчу ей. — Советую не играть, а сразу приступать к сути.
— Пхуссти… — сипит она.
— Не сопротивляйся, — не рискую подтягивать её к себе, помня об острых коготках. — Просто расскажи, кто тебя послал?
Она резко полосует меня по руке, но когти натыкаются на доспех духа.
— Никхто… — отвечает демонесса, понимая, что ей не вырваться.
— Неверный ответ, — улыбаюсь. — Сейчас я сломаю тебе шею, и снова придётся собирать энергию на воплощение, либо искать подходящее тело, хорошо подумай над следующим ответом.
В глазах уже не паника, а первородный страх. Чуть разжимаю руку, чтобы она получила такой вожделенный воздух.
— Она не врёт, — задумчиво говорит Лилит. — Просто свободный инферн.
— Высший? — говори я вслух, мой скепсис было бы слышно за километр. — Вот так взяла и появилась в той же больнице, где моя сестра? Моя мать и я сам?
— Правда никто, — уже чётче отвечает суккуба. — Это госпиталь для одарённых аристократов, они порою не прочь заняться любовью, это позволяет мне питаться.
— Выходи, — прошу Лилит. — Тебе она не соврёт, всё-таки ты матерь демонов.
Заточённая в клинке душа охотно выходит наружу, появляясь иллюзорной проекцией.
— Лилит, прародительница дьявольского сонма⁈ — взвизгивает демоница.
— Она самая, — самодовольно выдаёт нечисть. — Рассказывай, дитя, всё как на духу.
— Я говорила правду, — бледная от испуга вопит паразитка. — Это мои охотничьи угодья, меня никто не посылал.
— Говорила же, что не врёт, — вскинулась Лилит.
— А это… — демоница вращает глазами размерами с крупную монету. — Тёмный?
Как быстро разносятся слухи. Не преисподняя, а деревня. Не прошло и полутысячи лет, как каждая соба… суккуба знает, что повелительница Лилит обрела тюрьму в клинке простого человека.
— Не о том думаешь, — щурит глаза Лилит. — Тёмный-светлый-нефильтрованный, мы не пиво выбираем! чтобы в больнице больше не появлялась, поняла?
— Нет, — вмешиваюсь я. — Пусть остаётся. Но ты должна мне услугу.
— И кто из нас демон⁉ — приходит в себя суккуба и даже начинает торговаться. — А что взамен?
— Я тебя не убью, идёт? — выдвигаю предложение я.
— Хорошо, — кисло улыбается чертовка.
— Ты знаешь о Тёмном? Сколько тебе лет, девочка? — вдруг спрашивает Лилит.
— Уже не помню, — огорошивает меня суккуба.
— Я бы дал меньше, — вставляю свои пять копеек я.
— Спасибо.
— Есть за что, — отпускаю демоницу, отходя на шаг и предупреждая. — Без резких движений, иначе нечего будет внукам рассказать.
— Я поняла, — соглашается нечисть, поднимая руки и обольстительно улыбаясь. — Может, закончим начатое? Будет история для внуков, как я переспала с самим тёмным паладином. Я даже не буду забирать силу.
— Как-нибудь в следующий раз, — покачал головой я, наблюдая, как демонесса завелась, а соски встали в боевую позу.
— Ловлю на слове, — озорно улыбнувшись, ответила она и бросила опасливый взгляд на Лилит. — Высшая, я могу идти?
— Вали, — скучающе послала её моя подручная.
Надев вещички, очередная гостья инферно быстро убралась.
— Подумать только, вот, почему она почти на уровне высшей, — произнесла Лилит. — Столько лет спокойно собирала энергию. Если бы я знала, что так можно, сдались бы мне эти легионы и порабощение мира. Возможно, она тут даже работает вполне официально. Невозможно так долго скрываться.
Шутки шутками, а по-настоящему выйти на ранг высшей у суккубы никогда такими темпами не получится.
Лилит скрылась, уходя в спячку. Она вообще, как кошка, приходит когда захочет или когда я зову её поесть. Спит дням напролёт или наблюдает за моими буднями, не жизнь, а сказка. Тоже что ли в клинок к кому-нибудь забраться и скабрезно давать советы?
Я вышел из больницы, клинок вознёс меня над городом. Укутавшись в доспех духа, чтобы не отморозить себе что-то жизненно важное, полетел за пределы мегаполиса.
Маркус и Мара ждали в кабинете. Оборотни отрабатывали полёты на клинках во внутреннем дворе, Иван не щадил никого и каждую минуту требовал совершенствовать свои навыки.
В гостиной произошла неожиданная встреча, когда я вошёл то увидел, как по лестнице спускается Милославский в компании Марка Андреевича.
Бугай, завидев меня, подошёл и пожал руку.
— Как ты? — прогрохотал он по обыкновению густым и громким голосом. — Я обещал Марии Александровне приглядеть, да только оплошал.
— Ничего страшного, всё хорошо, что хорошо кончается, — не остался в долгу я.
