— Конечно я, кто же ещё, — со смехом ответил Молот, шутливо напрягая рельефные мышцы и заставляя рукава рубашки затрещать.
— Вы совсем не изменились, — покачала головой секретарша, но в водянистых глазах как будто на мгновение мелькнул задорный огонёк. — Не думала, что вспомните меня. А я, как видите, с тех пор, как вы мне подсобили, так и работаю. Помогаю Никите Владимировичу, — она развела руками, как будто обводя своё рабочее место.
Паладин с улыбкой прошагал к её столу, наклонился, кладя могучие руки на жалобно скрипнувшую столешницу, посмотрел женщине в глаза. Протянул лопатообразную ладонь и легко, почти невесомо коснулся согнутым указательным пальцем щеки секретарши.
— Как я мог тебя забыть, Маша? — мягко и коротко усмехнулся он. — Я бессмертный, но не бессердечный.
Женщина не нашла в себе сил отвести взгляда, заливаясь краской смущения, как заходящее солнце, что было довольно большой редкостью в её возрасте. Уже многие годы работы и периодических стычек с молодым и наглым поколением ничто не могло заставить её смутиться, но сейчас напротив неё стоял человек, который был старше самой академии, и она, против воли, вновь почувствовала себя молодой и неопытной, как в те далёкие времена, когда впервые увидела легендарного героя.
С руки паладина полился мир, подпитывая истощенную возрастом ауру Марии, но он не мог вместить много. Она прикрыла глаза, чувствуя вливающуюся в неё энергию, инстинктивно потянулась к ладони Молота, коснулась пальцами его широкого неохватного запястья.
— Машенька, — донёсся до неё вкрадчивый голос паладина. — Ты провела с Никитой так много времени, почти всю жизнь, и многое знаешь. Я знаю что у него есть дочь. Но ни разу её не видел. Не знаешь, как я могу с ней пересечься и поговорить?
Мария с неохотой открыла глаза, отстранилась от прикосновения Молота.
— Я не могу сказать, — неохотно проговорила она. — Это не моя тайна.
— Ты же знаешь, я не чужой человек, — с нажимом настоял на своём Михаил, при этом продолжая улыбаться. — Ни для тебя, ни, тем более, для него.
— Вы правы, — вздохнула секретарша, бросив мимолётный взгляд на дверь кабинета Старика. Развернула монитор компьютера к себе, открыла картотеку сотрудников. Пара кликов — и вот на экране высветилась фотография и краткая информация о роде занятий. — Её кабинет в северной башне, она преподаёт…
— Значит, вот как, — протянул Молот, кивая сам себе, изучая представленную фотографию. — Спрятал на самом видном месте. А хороша, хоть и цвет волос необычный. У матери такого не было…
— Магия, — пожала плечами Мария, поправляя строгие манжеты светлой блузки.
— Порою всё бывает намного проще… — себе под нос проговорил паладин и протянул руки, загребая в ладони холодные женские ручки. Склонился сильнее, коснулся их сухими горячими губами, целуя. — Спасибо, Машенька. Надеюсь, у тебя всё хорошо, и ты счастлива.
Секретарша стыдливо склонила голову, отводя взгляд, но не пытаясь выдернуть свои пальцы из плена чужих рук.
— Счастлива я была только тогда, когда была с вами… с тобой… — тихо ответила она, не поднимая глаз.
Молот молча вновь коснулся поцелуем её кожи, отпустил руки и уже без остановки прошёл в кабинет друга.
На звук открываемой двери старик даже головы от бумаг не поднял. Различными документами так или иначе был завален весь его внушительных размером стол. Михаил с усмешкой огляделся: паладина всегда удивляла некоторая спартанская обстановка места работы друга. Вроде и титул, и место высокое имеется, а в кабинете всё равно только стул, пара кресел и куча высоких шкафов по периметру, заваленных теми же самыми бумажками. И где-то во всём этом хламе пылились несколько правительственных наград от императора в дорогих позолоченных рамках, Молот сам их когда-то видел.
— Что-то нашёл? — спросил Старик ворчливо. — И чего торчал в прихожей?
— Встретил Машу, хорошая девочка, — отмахнулся от его недовольства Михаил, развалившись в скрипнувшем кожаной обивкой кресле.
— Была, — в голосе Никиты добавилось металла. — Пока ты её не испортил. А ведь она так и не вышла замуж, живёт одна, скромно. Работает без нареканий. А ведь прошло уже двадцать пять лет, — Старик покачал головой. — И что бабы в тебе находят?
Молот пожал плечами.
— Что поделать, страсть временна, — он склонил голову к плечу.
— Давай ближе к делу, Миша, — попросил Никита, отвлекаясь наконец от документов и поднимая на друга усталый взгляд.
Молот сощурился, прекрасно видя изменения во внешности ректора. Он похудел, щёки впали, как и глаза, кожа под ними потемнела, скулы стали острее. Смерть жены ударила по нему очень больно. Пусть он продолжал работать и выполнять свои обязанности как раньше, но внутри происходило что-то, из-за чего нормально жить у Старика уже не получалось.
Как, собственно, и выглядеть.
И всё-таки, даже смотря на его мучения, глубоко в душе Молот откровенно завидовал другу. Старик нашёл свою любовь, прожил с ней больше ста пятидесяти лет, магически увеличивая её срок жизни.
Даже этот хиляк Светлов, и тот всё таскался за Хризалидой, пусть эта сумасшедшая давно его отшила, да и вообще приняла не ту сторону. А вот сам Михаил, несмотря на гораздо более длинный послужной список женских имен чем у этих двоих вместе взятых, так и не нашёл ту самую, на которой бы захотелось остановиться.
В чём было дело: в нём или в женщинах, которыми он себя окружал? Маша действительно была хороша, так почему сейчас, видя её в таком потрёпанном временем состоянии, Молот не ощущал абсолютно ничего? Михаил покачал головой, переходя к делу под пытливым взглядом Старика.
— Скоро новый год, и у меня для тебя есть подарок, — усмехнулся Молот. — Новогодняя история, так сказать. Об одном чуде. Но сначала, давай посчитаем, — Михаил загнул мизинец на правой руке. — Первый прорыв случился в разломе Меньшиковых. Знакомая фамилия? Старый портал, почти не функционирующий в последнее время.
— О каком прорыве ты говоришь? — нахмурился Старик. — Первый прорыв произошёл на территории академического городка.
— Это не так, — покачал головой Молот, загибая следующий палец. — В академии на территории ваших жилых домишек произошёл второй прорыв. И знаешь, что их связывает?
— Удиви меня, — ректор откинулся и сложил руки на груди.
— Один твой студент. Причём не кто-то из именитых и обученных, а молокосос-первокурсник. Антон Митрофанов, он был в обоих этих местах, — голос Михаила продолжал оставаться лёгким и слегка тягучим, но взгляд становился всё более колким.
— Информация точная? — помрачнел Старик, неосознанно сгибая металлическую ручку в руке.
— Точнее некуда, — довольно кивнул Молот. — Он был зарегистрирован в листе посещения Меньшиковых как раз в момент выброса энергии, это даже не прорыв, а бледная копия, но факт остается фактом. Подумай на досуге, как прорыв вообще мог произойти и пройти мимо нас так, что информацию о нём пришлось искать в жалких бумажках? — паладин выдержал паузу и продолжил, прижимая в ладони средний палец: — А затем был третий прорыв во дворце императора. Угадай, что и здесь является общим?
