Поэтому я ожидал со дня на день получить приглашение на зимний бал, с требованием явиться туда в добровольно-принудительном порядке, и на нём-то уж точно меня возьмут за пуговицу и потребую объяснить наличие столь большого количества драгоценного оружия. Как и потребуют поделиться. И тут вопрос был лишь в том, как много проблем я успею насобирать к тому моменту, что смогу ли заработать на клинках хоть что-нибудь, или придётся ими банально откупаться, чтобы не повесили на меня всех собак.
Но внешние изменения коснулись не только общего вида города. В академии тоже начались приготовления, а вместе с тем последовали и другие странности. На занятиях, где мы создавали функции в демонической слезе и готовились к поездке в заповедник, я стал получать некоторые дополнительные задания от преподавателей. Вроде бы и невзначай, но, проходя мимо, мне на стол клали небольшой листочек с описанием того, что я должен сделать дополнительно к основной работе, выданной всем. И вроде бы ничего сложного, но больше никому такие бумажки на стол не перепадали.
Та же Лебедева хмурилась, но лишь пожимала плечами в ответ на мои вопросы — она не знала, откуда пришла такая команда. Впрочем, я догадывался, всё больше замечая на себе пристальные изучающие взгляды ректора, особенно в столовой, где преподавательский состав нет-нет, да наведывался на общий обед или завтрак.
Я старался делать вид, что ничего не замечаю, вообще прикидывался шлангом и не отсвечивал, но у Старика всегда был очень тяжёлый взгляд, я почти физически ощущал, как он прожигает мой затылок, а потому скрывать свою осведомленность становилось всё сложнее.
Было ли это как-то связано с расследованием императора? Или с тем, что Светлый разбередил незажившую рану? Ведь я был и на том балу, где убили жену Старика, это и могло стать спусковым механизмом для подозрительности старого паладина. Вот бы только никому из них в тугие головы не пришла мысль, что это я виноват в прорывах, раз умудряюсь быть на месте каждого, иначе ведь жизни мне не дадут. А переубедить этих толстолобиков всегда было очень сложно.
Но был и ещё один возможный вариант причины повышенного внимания к моей персоне: приготовления к турниру вновь вошли в активную фазу, которая была приостановлена из-за смерти Стаса. В итоге все расследования обстоятельств спустили на тормоза, списав на случайное стечение обстоятельств.
Китайская империя клятвенно заверила академию и Морозова в том, что не имеет ничего общего с заговорщиками, и этого хватило, чтобы организовать холодное перемирие и возобновить турнир. Другой вопрос, что я, как представитель пострадавшей стороны, мог что-нибудь устроить… И не сказать, что они были абсолютно неправы, подозревая меня в подобном.
Казалось бы, жизнь била ключом, но я остро чувствовал, как вокруг моей шеи затягивается петля, и готовил мыло… чтобы выскользнуть из неё в последний момент, узнав, наконец, кто за всем этим стоит…
Дома тоже было не всё так спокойно, как хотелось бы. Саранский по-прежнему сидел взаперти, тщательно изучаемый одарёнными рода, но сказать что-то дельного, чтобы помочь семье, не мог, ведь, будучи одержимым, свершенно не помнил, что творил.
После тотальной проверки всей документации портового офиса нашлась парочка мутных контрактов за подписью Андрея, ещё столько же с подписью Григория, но сколько ещё найдется подобных подводных камней — никто и предположить не мог. Как бы люди деда ни искали, найти ещё хоть кого-нибудь, кого можно было хотя бы заподозрить в одержимости «змейками», не удалось. Но поверить, что таких засланных казачков было всего лишь двое, я не мог. И в данном вопросе мы пока что зашли в тупик.
Пока я варился в событиях, на связь неожиданно вышел глава рода Меньшиковых и сообщил, что к нему приходил ни кто иной, как один из сильнейших паладинов — Молот. Сначала, мило улыбаясь, как он один умеет, просто поинтересовался моим первым посещением древнего разлома, а затем и вовсе попросил полный список посещений.
Меньшиков дураком не был, быстро смекнул, куда дует ветер, подчистил всю информацию и на голубом глазу сказал Молоту, что списки удаляются каждый месяц. При этом его семья неожиданно и дружно улетела отдыхать в Италию без обратных билетов. Геннадий откровенно намекнул, что от него в копилочку светлейших и могущественнейших героев всея Руси не упадёт и крупицы информации обо мне. Этот шаг Меньшикова порадовал, пусть на самом деле я и ожидал чего-то подобного, но всегда приятно увериться в том, что сделанное тобой добро имеет особенность возвращаться многократно.
Так что рыли под меня со всех сторон, прощупывали окружение, рассматривали мои магические возможности, но вплотную и в открытую подходить пока опасались, что меня полностью устраивало. Не знаю, что бы я стал делать, если бы почувствовал, что меня обложили со всех сторон. Но пока что пространство для маневра оставалось, и именно этим я занимался.
Дела в порту стабилизировались, снижая обороты. Суда отправлялись на стоянку, ибо лёд окончательно сковал реку, делая судоходство невозможным. Ледоколами наша компания пока как-то не обзавелась. Семья в это время готовилась потуже затянуть пояса, ведь на зимний период денег всегда хватало впритык.
Изучив изнанку родовой деятельности поближе, я за голову схватился, понимая, что зря не разворошил всё раньше. Зимой наш род становился наиболее уязвимым, как и его финансовое положение, и это необходимо было срочно менять.
Но обо всём по порядку.
Встретившись с Карповым, я выдал ему схемы по продвижению и интеграции в его дело скоростных составов «собственного производства», за что был награжден одним неумелым эсбэшником, который плотно подсел мне на хвост, нервируя и без того уже раздраженного от излишнего внимания меня. А также меня внезапно пригласили в домашний особняк бизнесмена, чтобы обсудить подробности моего предложения в неформальной обстановке. Поводом или прикрытием для такого разговора послужил день рождения дочери Карпова.
Дядьке, вообще в целом, повезло жить в цветнике. Хотя тут смотря с какой стороны ещё поглядеть: в его семье было три дочери, что крайне усложняло положение. Всех надо было пристроить, каждой выдать определённое приданное, при этом выхлоп сомнительный. В современные времена выдать девушку замуж только ради усиления положения семьи уже было не так просто, строптивые девицы пошли.
Кстати, я не знал, к какой по старшинству сестре еду на день рождения, потому как в приглашении фигурировало только имя: Карпова Ольга Сергеевна.
В итоге я вечером втиснулся в очередной типовой костюм, с неудовольствием отмечая, что тот стал маловат в плечах. Пришлось пиджак расстегнуть, а то пуговицы грозили стать оружием ближнего поражения.
— Расту как на дрожжах, — проворчал я, смотрясь в зеркало.
Не то, чтобы я был недоволен этим фактом, мышечная масса мне была необходима. Другой вопрос, что в скором времени опять придётся заняться вопросом смены гардероба, а это не было моим любимым занятием.
Оглянувшись, подхватил со стола заранее подготовленный Софьей букет, собранный по последнему писку моды. Как по мне — аляпистое, несуразно огромное сооружение из разнообразных цветов и вечнозелёных веток, но где я, а где девицы-аристократки, кипятком писающие от того, что принято называть модой? Основной подарок тоже выбирала помощница, уже почти в открытую матерясь от моих внезапных задач со сроком выполнения «вчера». В итоге во внутреннем кармане пиджака покоился сертификат в какой-то жутко дорогой магазин авторской косметики, что бы это словосочетание ни значило.
