Меня этот вопрос волновал мало, не ударю в грязь лицом — и ладно. Большего и не требуется, я туда иду не мордой торговать, а несколько другим товаром.
Вышел на улицу, глянул на небо: вдали гасли последние лучи зимнего солнца. На мече я, опять-таки, лететь не рискнул, не желая по прилёту наматывать сопли на кулак, поэтому сел в тёплый салон к Михаилу, поджимая с непривычки длинные полы шерстяного пальто типа шинель. Очень удивился, увидев его в своём гардеробе, но потом заметил хитрый блеск в глазах бабушки и догадался, кто виновен в появлении обновки.
За окном неторопливо проносились заснеженные поля и серые обочины, я опустил голову на холодное стекло и на несколько минут просто выпал из жизни, давая мозгу отдохнуть и перезагрузиться. Всё-таки мне предстоит довольно сложный разговор, исход которого должен быть положительным, чтобы я мог поправить дела рода и поставить своё и их будущее на новые рельсы. Буквально.
К нарядному сверкающему особняку подъехали уже в сумерках. Выйдя из машины, я поплотнее запахнул пальто и на всякий случай заполнил тёплым воздухом пространство под доспехом духа. Он, конечно, скоро всё выпустит, но дойти до дома и не околеть хватит. Не рассчитал я температуру на улице, но за счёт магии хоть прыгать зайчиком до дверей не придётся.
— Я позвоню, как освобожусь. Будь недалеко, — сообщил я Михаилу.
Водитель кивнул, возвращаясь за руль.
У дома была хорошая звукоизоляция. По ритмично двигающимся силуэтам, виденным из окна, я понимал, что внутри играет довольно громкая музыка, но при этом на улице стояла такая тишина, которая бывает только зимой в тот момент, когда с неба сыпятся ажурные белые хлопья. Снег приятно скрипел под ногами, но недолго, потому как ноги тут же утонули в ворсистом ковре, едва ли не достававшем автомобиль на дороге и ведущем к самому входу в дом. При открытии двери стало понятно, что ковёр ныряет дальше, в разноцветный зев холла. Эту самую дверь для меня открыл старик с идеально уложенными остатками седых волос и каменным лицом.
Видимо, всех дворецких производят на одном заводе. Пока я преодолевал последние разделяющие нас шаги, в голове представлялся диалог, как мог бы проходить экзамен на профпригодность дворецких:
— И ещё раз, без эмоций! Вы не просто дворецкие, а островки континентальной стабильности в мире!
Сотня дворецких в одинаковых строгих костюмах без единой пылинки с невозмутимыми лицами стоят одной идеальной линией и внимают говорящему.
— Давай, Альберт, начинай… — говорит распорядитель, щёлкая пальцами. — На полу в гостиной… ээээ…. Нууу… Допустим, скелет! Альберт, что за безобразие, убрать его немедленно!
Альберт тут же щёлкает каблуками и выпаливает, смотря строго перед собой:
— Это скелет уборщицы, сэррр, его некому убрать!
— Великолепно, Альберт! — рукоплещет щекастый, будто шарпей, распорядитель, сотрясаясь в экстазе. — Все видели? Учитесь! Он сдал основной экзамен! А теперь пять раз отработайте перед зеркалом выражение «морда кирпичом» по минуте за один подход, и можете быть свободны.
Я улыбнулся своим мыслям, тряхнул головой, выбрасывая оттуда подобную чепуху. Огляделся по сторонам, вдохнул морозный воздух полной грудью. Шла моя первая спокойная зима в этой второй жизни. Впрочем, это ведь только начало…
Улыбка сменилась на кривой оскал и пропала, я прошёл в особняк, где в холле меня уже ждал услужливый лакей, с поклоном забирая у меня протянутое пальто. Стоило ему получить мою одежду, как он тут же растворился среди таких же гардеробщиков, снующих туда-сюда, обслуживая пребывающих гостей. Интересно, у них настолько хорошая память или они какие-то номерки для себя прописывают? Потому что как ещё потом соединять одежду и владельца при такой толпе, я не представлял. Следом за мной зашла пара людей в возрасте, я поторопился отойти с главного прохода, чтобы не мешать и не привлекать к себе излишнее внимание.
Но даже это не спасло меня от ощутимого удара в плечо. Причём он был такой силы, что меня снесло бы в угол, но спас доспех духа, который я благополучно забыл снять с себя после входа в тёплое помещение.
Резко оглянувшись, готовый уже бить на поражение, коротко выдохнул, снижая собственную концентрацию. На меня никто не нападал, просто мимо проносилась парочка: девица с растерянным лицом и парень с выдающейся квадратной челюстью. Оба в вечерних нарядах, на ней переливающееся зелёное платье с открытыми плечами, на нём строгий смокинг и удушающая бабочка на шее.
Подружка так стремительно тащила кавалера за собой, что парнишку занесло, он потерял равновесие и впечатался в меня. Несмотря на то, что он был готов к столкновению, отлетел от меня как резиновый мячик на добрые пару метров и упал лицом в ворсистый ковер.
Ладно хоть девица успела выпустить его руку, прощаясь с кавалером, а не то унесло бы её туда же, только вот от её лица с боевой раскраской ковёр мог пострадать существенно сильнее.
Мы оба проводили этот невезучий снаряд взглядами, после чего я почувствовал, как левая щека раскаляется. Слава богу, от взгляда, а не от пощёчины.
Повернув голову, встретился с горящими от недовольства глазами девицы. Только сейчас приметил на её голове чуть скошенную корону. Видимо, такой предмет декора, вряд ли девчонка из венценосных особ. Если только у себя в голове, но это уже совсем другой диагноз. Да и не мог я припомнить, чтобы Морозов баловался подобными архаичными символами власти при выходе в свет.
Наша молчаливая битва взглядами длилась какое-то время. Я стоял и ждал хоть какой-то развязки со стороны дамы. Она продолжала сверлить меня взглядом, как будто верила в его реальную силу. Хотя один результат от такого точно был: во мне начало расти раздражение. Да, я притёрся уже к аристократам в какой-то мере, слишком часто стал их видеть, да и сложно питать нетерпимость, когда сам являешься одним из них по бумагам и семейному происхождению. Но это не мешало мне от всей души призирать подобных особей: типичная богачка, холеная и высокомерная. Ожидающая, что всё в этом мире будет совершаться по её велению и взмаху тонкого пальчика.
Её тонкие бровки сошлись на переносице, глаза продолжали сверкать не хуже бриллиантов, украшающих её длинную шею и мочки ушей, щеки раскраснелись от гнева, руки сложены на груди в форме креста. Который она явно в скором времени собиралась положить на мою могилу.
Только вот мои планы с её совершенно не совпадали. Я вопросительно приподнял бровь.
— Что? — наконец выдала девица, совершенно выбивая меня из равновесия.
Я ожидал чего угодно: призыв охраны, гневную крикливую тираду в мой адрес, может, даже швырнула бы в меня чем-то. Но никак не это короткое слово.
— Я принимаю ваши извинения за неуклюжесть вашего друга, — собираю все остатки собственного терпения и благородства, душа в зародыше желание устроить показательную порку. Мне следовало убраться отсюда куда-нибудь вглубь дома, выкинуть это нелепое происшествие из головы и сосредоточиться на реальной причине моего здесь нахождения.
