Она сделала над собой чудовищное усилие, но не почувствовала ничего, кроме возрастающего отчуждения.
–Сережа, не надо. Я не могу. У меня голова болит.
–Пройдет, я тебе обещаю.
–Нет, пожалуйста,– Ася руками уперлась ему в грудь,– Степка не спит.
–Говорю же, он сейчас ляжет. Не бойся, я дверь закрою на задвижку.
–Не надо дверь… я не хочу… Сергей!
–Асенька!– Он прижал ее ладонь к своей щеке.– Детка, ну не сердись. Ну пойми, я тебя так хочу, моя сладкая, моя Зайка!
Ее вдруг охватило глубокое, тоскливое безразличие.
Сергей что-то нежно шептал ей на ухо, целовал лицо, шею, грудь. Она не сопротивлялась, но и не отвечала на его ласки, ощущая себя в прострации.
Его дыхание участилось, пальцы крепко, до боли сжали Асины плечи. Потом он замер, затих, вытянувшись рядом, зарывшись лицом в ее разметавшиеся по подушке волосы…
–Зайка!
–Что?– она с трудом разлепила пересохшие губы.
–Прости меня.– Он виновато потерся носом о ее щеку.– Я понимаю, ты устала. Не надо было.
–Все в порядке, Сережа, все хорошо.
Он бережно укутал ее одеялом.
–Я тебя люблю. Всегда буду любить, слышишь? Мне никто не нужен, кроме тебя – хочу, чтобы ты это знала. Понимаешь?
–Да.
–Завтра ты будешь совсем другая, отдохнувшая, бодрая. Не обижайся на меня, ладно?
–Не буду.
«Завтра,– мелькнуло у нее в голове.– Завтра, может быть, действительно все пройдет. Станет, как раньше, до сегодняшнего дня. Проходят же грипп, лихорадка, даже раны, и те заживают и не болят…»
6
Утром Сергей ушел на работу. Ася осталась со Степкой и Нинюсей.
Она нарочно нагрузилась домашними делами: вылизала квартиру, перетерла хрусталь в горке, перегладила кучу белья, пытаясь отвлечься от навязчивых мыслей о странном человеке на тропинке.
Однако у нее ничего не получалось. Тяжесть на сердце не проходила, а, наоборот, становилась сильней и сильней.
Все больше раздражаясь на саму себя, Ася сорвалась, накричала на Степку, по какой-то ерунде сцепилась с Нинюсей, доведя старуху до слез, а в довершение всего сильно порезала палец кухонным ножом.
Примерно в половине пятого она поняла, что так продолжаться не может, и, игнорируя Степкино нытье, оделась и вышла на улицу.
Накрапывал мелкий дождик, но Ася не стала раскрывать зонтика. Она не спеша брела по скверу, стараясь разобраться в себе самой, в том, что с ней произошло, найти силы для борьбы и сопротивления.
Ее семейная жизнь всегда была предметом зависти подруг: укого-то мужья выпивали, погуливали, приносили мизерную зарплату, предпочитали проводить досуг на диване перед телевизором.
Сережка же, по общему мнению, считался образцово-показательным супругом. Черноволосый красавец с белозубой улыбкой, профессионально успешный, почти не пьющий, не курящий, жену и сына обожающий – о таком можно было лишь мечтать.
–Смотри, уведут!– в шутку грозилась Кристина всякий раз, когда покидала их гостеприимный дом.
–Смотрю,– с вызовом отвечала Ася.
И она действительно смотрела. Старалась, как могла, выглядеть на все сто, в доме был идеальный порядок и доброжелательная атмосфера. Она неизменно встречала мужа улыбкой и вкусными обедами, следила за его гардеробом.
И вдруг ее благополучию, безмятежному существованию угрожает крах! Причиной которого является вовсе не Сергей, а она сама, овладевшее ею невероятное наваждение, дурь, блажь – как еще можно такое назвать!
Ася остановилась посреди тротуара.
Нет, этому необходимо положить конец! Совсем с ума сошла? Да как она смеет настолько потерять самообладание и здравый смысл!
Она решительно повернула обратно.
Нужно вернуться домой, попросить прощения у Нинюси, поиграть со Степкой в новую игру, которую ему недавно подарила бабушка, а через час встретить Сергея у дверей. Обнять его, сказать, что он лучший, самый замечательный на свете человек, попросить забыть о том, какой она была вчера вечером.
Ася строго следовала задуманному. Пришедший с работы муж застал ее тщательно накрашенной, нарядно одетой и сияющей. Если бы он только мог знать, каких титанических усилий стоил ей этот непринужденный, счастливый вид, какая яростная борьба происходила у нее внутри, пока они мило болтали, уплетая ужин!
Но Сергей ни о чем не догадывался, он просто радовался, что дурное настроение жены испарилось, как дым, смеялся, шутил, строил планы на ближайшие выходные. Ася шутила и смеялась вместе с ним, а Степка крутился у них под ногами, беспрестанно задавая дурацкие вопросы и норовя стянуть десятую конфету из вазочки, стоящей на столе.
7
В среду на репетиции Ася объявила девочкам, что намеревается заняться Прокофьевым вплотную, в самое ближайшее время.
–Вы что, хотите его на конкурс?– догадалась проницательная Диана.
–Хочу.
–А кто будет Ромео?
–Ты.
–Я?!
–Ты против?– Ася с улыбкой поглядела на скривившуюся девочку.
–Конечно.– Диана капризно дернула плечиком.
–Но почему? Разве тебя не привлекает исполнить настоящую сольную роль?
–Я хочу танцевать Джульетту. Мне не нравятся мужские партии. Довольно одного «Танца рыцарей».
–Глупости.– Ася вставила в магнитофон кассету.– Не будь в плену у предрассудков. Послушай лучше, какая музыка. Это сцена прощания, называется «Ромео и Джульетта перед разлукой».
Диана неохотно уселась на скамейку. Вид ее выражал крайнее неудовольствие.
–Ну что, изменила свое мнение?– спросила у нее Ася, когда музыка закончилась.
–Нет. Я не буду танцевать за юношу. Меня одноклассники засмеют.
–Да с чего ты взяла?
–Точно засмеют,– поддержала Диану Ира, симпатичная кудрявая блондинка с ямочками на щеках.– Вы не знаете, какие у нас в школе мальчишки, Анастасия Витальевна.
–И какие?
–Дураки,– дружным хором произнесли девочки.
–У нас вечер был,– начала рассказывать смешливая озорная Катюша,– для младшеклассников. Мы там сценку ставили, я зайца играла. Вы бы видели, что в зале творилось: все ржали, свистели. До сих пор меня дразнят: «Косой, а косой, как дела?»
–А вы не рассказывайте одноклассникам,– посоветовала Ася.
–Ну да, не рассказывать,– отмахнулась Диана.– Все рядом живут, в одном микрорайоне, друг про дружку все знают, ничего не скроешь.
–Значит, не будем ставить балет?
