29
Ася в очередной раз остановилась посреди тротуара, нагнулась, зачерпнула пригоршню сероватого снега и приложила к кровоточащему носу.
На нее оглядывались прохожие, было неловко, сильно кружилась голова, поташнивало. Она немного постояла, сглатывая горькую вязкую слюну, и медленно побрела к шоссе.
Странно, но она почти не чувствовала боли – лишь отупение и полную апатию. Мыслей не было никаких, кроме одной: она сама заслужила это, все, что получила. Ведь предупреждал ее тот рябой парень с рынка: «Попадете под горячую руку, натерпитесь».
Сейчас Ася отчетливо вспомнила его слова и насмешливо-сочувственное выражение лица.
С чего она взяла, что стала для Алексея особенной? Он со всеми одинаков: отстаивает свое мнение любым способом, пока не заставит противника замолчать. Сегодня им стала Ася, впервые позволив себе ослушаться, высказать то, что накипело. А уйди она от Сергея и забери с собой Степку, когда-нибудь и с ним…
Ася даже про себя побоялась продолжить эту страшную фразу.
Нет, нет и нет! Все, на что она надеялась, во что верила, оказалось детским лепетом, полной чепухой. У той жизни, куда она опрометчиво и самонадеянно сунула нос, иные законы, отличные от тех, к которым приучил ее созданный Сергеем уютный и теплый мирок. В ней нет ни прошлого, ни будущего – один лишь сегодняшний день. Мало того, только текущий момент. Им, моментом, нужно довольствоваться и не загадывать далеко вперед, плюнуть на такие понятия, как гордость, честь, человеческое достоинство, каждую минуту быть готовым к обману и предательству. Ася не способна на подобные подвиги. Оттого все и закончилось столь плачевно…
Она попыталась придумать, что скажет Нинюсе, как объяснит свое состояние, но в голову ничего не лезло. «Как-нибудь»,– вяло решила Ася и поплелась к автобусу.
Кровь кое-как остановилась, но лицо точно клеем стянуло. Она забралась на самое последнее сиденье, отвернулась к окну и прикрыла глаза.
Лучшее сейчас – это заснуть и проспать всю дорогу, до самого дома.
Ее действительно начало клонить в дрему. Перед взглядом замелькали обрывочные видения: зеркальная стена танцевального зала, яркие пачки девчонок, Кристина с белокурым легкомысленным хвостом на затылке, Диана, порхающая под веселую музыку. Кажется… да, точно, она танцевала «Влюбленную Бабочку»…
Ася вздрогнула и очнулась. Господи, да ведь это она сама оказалась влюбленной бабочкой, такой же глупой и доверчивой в начале своего романа и жалкой в конце него…
Автобус уже подъезжал к дому. Ася попробовала подняться со скамейки и почувствовала подкатывающую к горлу дурноту. Она пошатнулась и ухватилась рукой за поручень.
–Что с вами?– С противоположного сиденья на нее участливо смотрела немолодая миловидная женщина в пушистом берете из ангоры и синей куртке.– Вам нехорошо?
–Да, немножко.– Ася не узнала свой голос. Говорить было больно, губы онемели и еле шевелились.
–Вам надо в больницу.– Женщина встала со своего места, поддержала ее за локоть.– Вы очень сильно ударились, можете потерять сознание. Знаю, я – медсестра.
–Лучше дойду до дому. Здесь совсем близко.– Ася сглотнула и, нетвердо ступая, направилась к дверям.
–Подождите, я вам помогу.– Женщина двинулась следом, продолжая сжимать ее руку.– Вот так, осторожно.– Она свела Асю со ступеньки на обочину, оглядела ее лицо, покачала головой.– А врачу все-таки покажитесь, непременно.
–Хорошо. Спасибо.– Ася мелкими шажками пошла по дорожке к своей четырнадцатиэтажке. Дурнота периодически наваливалась вновь, но на воздухе справляться с ней было легче, чем в душном, пропахшем бензином автобусе.
Она добрела до подъезда, поздоровалась с консьержкой, вызвала лифт. Ей хотелось лишь одного: поскорее очутиться у себя в спальне, лечь, закрыть глаза и не просыпаться долго-долго, может быть, целую неделю или даже больше.
Искать ключи не было сил. Ася позвонила в дверь и принялась ждать.
Лязгнул замок. В ярком веселом пятне света стоял Сергей.
–Ты дома?– Она ощутила, как ноги моментально делаются ватными, а рот наполняется отвратительной горечью.
–Да. Ты… где была?– Он распахнул дверь шире, бросил быстрый пристальный взгляд на ее лицо.– Это еще что?
–Это…– Ася прижала ладони к горлу, стараясь подавить новый, острый приступ тошноты,– это я… на меня…– Пол начал стремительно приближаться, в ушах зашумело равномерно и непрерывно.– Сережа,– произнесла она шепотом,– мне плохо…
–Вижу.– Сергей подхватил ее обмякшее тело, пронес по коридору в спальню, опустил на кровать. Ася тихонько застонала и попробовала поднять голову.
–Не надо шевелиться,– мягко произнес Сергей и склонился к самому ее лицу,– лежи спокойно, все пройдет. Говорить тоже не нужно. Потом.– Он осторожно расстегнул пуговицы ее пальто, помог освободить руки из рукавов.– Ну вот, так-то лучше. Я сейчас вернусь.
Ася опустила ресницы. Ей вдруг ужасно захотелось пить, хоть глоток холодной воды, хотя бы самую капельку.
–Деточка!– послышалось из коридора.– Милая моя! Да что ж это!– в комнату просунулось испуганное лицо Нинюси. Поглядев на лежащую неподвижно Асю, она всплеснула руками.– Ой, господи боже мой! Ой, что ж это деется!
–Нин Владимирна, успокойся.– Позади нее возник Сергей.– Никто не умер и пока не собирается, так что нечего выть, как по покойнику. Пойди лучше, перекись принеси.
Старуха послушно исчезла.
–На, попей.– Сергей приподнял Асю за плечи и поднес к ее губам стакан с водой. Она с наслаждением сделала несколько глотков.
–Теперь придется подержать вот это некоторое время.– На ее лицо опустилось что-то мокрое и холодное.
–Что… это?
–Лед. Чтобы не было гематомы. Он скоро растает, я новый принесу.
–Сережа,– Ася облизала губы,– это были… какие-то хулиганы. Они… возле ДК… я не знаю, что им было надо.
–Взяли что-нибудь? Деньги, сотовый?
–Ничего,– она помотала головой и тут же сморщилась от боли,– может быть, были обкуренные.
–Может быть.– Сергей спокойно кивнул.– Ты мне завтра расскажешь подробней. Мы заявим в милицию, обязательно. А теперь спи, ладно?
–Ладно.– Ася внезапно подумала о том, что на ее свитере запекшаяся кровь. Стало быть, ясно: когда ее ударили, она была без пальто. Как это объяснить Сергею? И как отговорить его обращаться в милицию?
Мысли эти, однако, промелькнули в мозгу одна за другой и тут же погасли. Спать. Погрузиться в полную темноту, забыть обо всех проблемах. Завтра, все завтра. Она найдет выход из положения, что-нибудь сочинит, вывернется. Ей не привыкать.
30
Ее сон походил на глубокий обморок: не было никаких физических ощущений, ни боли, ни тревоги. Сновидений тоже – только тьма, скользкая и вязкая, как кисель. А потом она проснулась – внезапно и сразу же, точно выбралась из четвертого измерения в обыкновенный, привычный мир.
