— А где же ваши друзья, лейтенант?
— Вышли проветриться. Вы нашего «красавчика», часом, не видели? Я заприметил тут несколько таких — «ухоженных». Гладких, темноволосых…
Мамми сокрушенно покачала головой:
— Его здесь нет. И все же у меня такое чувство, что как только он здесь объявится, я не только сразу же замечу его, но нюхом его почую… Не волнуйтесь, лейтенант. Я сделаю все, чтобы вам помочь.
— Я и не волнуюсь. Спасибо вам, Мамми. И за рисунок, который сделали с ваших слов, в том числе. Надеюсь, этот портрет заставит женщин держаться настороже.
— Вы имеете в виду шлюх?
— Женщин. И мужчин, кстати, тоже. Не забывайте, что жертвой номер два был…
— Сутенер.
— Я хотел сказать «мужчина».
— Все равно он был сутенер.
Шон пожал плечами:
— Как угодно. Но все равно он был настоящим сукиным сыном и заслуживал смерти.
Мамми улыбнулась:
— Вы мне нравитесь, лейтенант.
— Спасибо на добром слове.
— На самом деле я волнуюсь за вас. Дело в том, что это Новый Орлеан.
Шон вспомнил разговор с Мамми об оккультизме, вспомнил Мэгги и улыбнулся. Неужели в этом городе все женщины верят в призраки и прочую чушь?
— Продолжайте, Мамми.
— Хотите вы этого или нет, лейтенант, но существует «хороший» воздух и «дурной, злой» воздух. Так вот, сейчас в этом городе плохо пахнет, очень плохо. Здесь сейчас тяжелый воздух, лейтенант, И мне за вас страшновато.
— Я коп, Мамми. И у меня есть пушка. Я уж сумею за себя постоять.
— Хотя вы коп, но не глупец. И даже человек с воображением. Я хочу, чтобы вы сходили к женщине по имени Мари Лескар и посоветовались с ней.
— Зачем? — удивился Шон.
— Она обладает способностью «видеть». Она жрица вуду и делает на своих гаданиях деньги. — Мамми присела рядом и печально покачала головой: — Мальчик, тебе нужна помощь, а я могу ее тебе оказать. И обязательно прихвати с собой свою подружку.
— Мэгги? — Шон нахмурился. — Вы намекаете на то, что Мэгги преступница?
— Нет, что вы! Она такая красивая и воспитанная. И говорит так гладко. Нет, о ней ничего дурного не подумаешь.
— Тогда в чем дело?
— Только не сходите с ума, ладно? Я не утверждаю, что ваша подружка дурная девочка. Наоборот, у нее такая хорошая, сильная аура… Но что-то с ней не так — в этом я готова поклясться.
— К чему все эти туманные рассуждения, Мамми? Вы дали нам описание отнюдь не призрака, но портрет злодея из плоти и крови. Мы за ним охотимся — вот и все. По-моему, поминать потусторонние силы просто нет смысла.
— И все равно вам надо сходить к Мари Лескар. — Мамми заторопилась, и Шон понял, что к столику возвращается Джек. — Вы найдете ее на Джексон-сквер в сумерки. Она торгует там своими ароматическими маслами и гадальными орешками. У нее все по закону, лейтенант, — даже лицензия есть.
Как только подошел Джек, Мамми с улыбкой обратилась к нему:
— Сладкий мой, пора тебе отведать моей стряпни. Садись и ешь! Клянусь, моя еда того стоит. А я попрошу гарсона, чтобы он не забывал о вине и пиве.
С этими словами Мамми выскользнула из «будки». Джек сразу же сунул в рот пирожок с хвостом аллигатора, а потом, невесело глядя на Шона, сказал:
— Есть две новости — не знаю только, какая из них плохая, а какая хорошая.
— Выкладывай!
— Рутгера отпустили.
— Что?! — Шон приподнялся.
— Прикатил адвокат Рутгера, внес за него залог, сказал, что он будет вести себя хорошо, ну и все такое… Но ты не беспокойся — мы приставим к девице вооруженную охрану.
— А кто будет ее охранять, ты подумал? У нас все ребята при деле: ловят того ублюдка.
— Ну, — ухмыльнулся Джек, — всегда найдется пара-тройка парней, которые сменились с дежурства и не спешат домой…
— Видно, мне самому придется засесть в кустах у дорожки, ведущей в госпиталь.
Джек кивнул:
— А что? Очень может быть.
— Ну так что? Ты же сказал, у тебя две новости.
— Да вот Мэгги…
— И что же Мэгги?
— По-моему, она решила взять нашу миссию на себя. Ходит по ресторану, заглядывает всем в лица… Должно быть, того парня ищет.
— Что за ерунда! Она вышла в туалетную комнату!
— Точно. Двигалась Мэгги в том направлении. Я в это время находился в телефонной будке и видел ее, а она меня нет. И я, между прочим, заметил, что она прощупывала глазами посетителей — прямо как рентгеном. Тебе следовало внушить ей, что тот парень очень опасен.
Шон глотнул пива.
— Вот вернется, я сделаю ей внушение.
Мэгги вернулась, села рядом с Шоном и улыбнулась.
— Видела что-нибудь? — спросил Шон.
— Что я должна была увидеть? Это ты к чему?
— А к тому, что уж слишком ты вертишь по сторонам головой.
— Естественно. Я высматриваю человека, которого нарисовал полицейский художник.
«Интересно, почему меня так волнует каждое ее движение, каждое ее слово? — подумал Шон. — Уж не наложила ли она в самом деле на меня заклятие?
А почему бы и нет? Говорила же Мамми, что у нее какая-то там особенная аура.
И с каких это пор ты, Шон, стал думать о всяких вуду-мумбо-юмбо?
Заболел, что ли?
А все-таки, как ни крути, капли крови тянулись к входной двери ее дома…»
— Мэгги, на обратном пути отсюда мы заедем в госпиталь — не возражаешь?
— Что-то случилось с Келли?
— Нет. Просто Рутгера выпустили.
— Значит, он на свободе?
Джек накрыл своей сильной рукой ладошку Мэгги.
— Не волнуйтесь, за ней есть кому присмотреть. Ничего с Келли не случится.
— Меня приводит в ярость мысль… — Она покачала головой. — Я хотела сказать, что вы жизни кладете, чтобы… а они…
— А плохие парни разгуливают на свободе, — подытожил Шон. — Что ж, хорошего в этом мало. Но вот так иногда причудливо проявляется закон. А в закон я верю. — Осушив одним глотком пиво, он посмотрел на Мэгги: — А ты веришь в закон?
— Большей частью.
— А теперь давайте немного помолчим и воздадим должное вкуснейшим закускам Мамми.
— Вы ничего не имеете против хвоста аллигатора? — обратился к Мэгги Джек.
— Ничего. А вы? — Мэгги обмакнула треугольный пирожок в кетчуп.
Глядя, как они едят, Шон не мог отделаться от мысли, что все они, приправляя пищу соусом, макают ее в крохотные лужицы крови.
