— У тебя нет гроба, Мэгги, я сам видел. Зато есть отражение в зеркале. Кроме того, ты ешь и пьешь, как все нормальные люди, и солнечный свет не испепеляет тебя, — рассмеялся он.
— Солнечный свет не уничтожает нас, просто днем мы слабее, чем обычные люди. Настоящую силу мы обретаем лишь в сумерках. И мне не нужен гроб, Шон, — современные мебельщики предоставляют в распоряжение потребителя столько всевозможных ящиков, что…
— Не смей мне ничего рассказывать! — вскричал Шон, продолжая широко улыбаться. Полагая, что понял шутку подруги, он был вовсе не прочь подыграть ей. — Знаем мы эти истории про вампиров. Читали и смотрели в кино. Ты, конечно же, вампир, но только наполовину и мечтаешь избавиться от всего темного в твоей натуре. Ты дитя вампира и женщины по имени Магдалена, короче говоря, полукровка. Что-то вроде мулата — так, что ли?
Мэгги мрачно посмотрела на него:
— Ты ничего не понимаешь! Гроб мне не нужен, потому что я осталась в живых! Отец поил меня живой кровью и различными тайными снадобьями сразу же после укуса, и я не умерла, как умирают другие люди, укушенные вампирами, чтобы потом преобразиться. Вот почему вампирам нужны гробы. Кстати, они ничуть не менее удобны, чем кровати, постели и диваны. Ведь что такое, в сущности, гроб? Темный, защищенный от света и шума ящик. Что же касается дневного света, нам пришлось поработать и с этим. Мы чувствуем себя довольно комфортно и при свете дня, но, клянусь, никого из нас ты не найдешь на пляже в полдень. До этого мы еще не дошли…
— Мэгги, ну какой ты, к черту, вампир, когда у тебя нет никакой мало-мальски приличной легенды, под прикрытием которой ты существуешь?
— Легенды, дружок, основываются на реальных событиях. Наша семья, Монтгомери, всегда была малочисленна и вела замкнутый образ жизни. Что могло помешать мне играть роль ее полноправного члена и дальше? Я и прежде расписывалась на документах и имела в своем распоряжении все необходимые бланки и печати. Кроме того, у меня несомненное внешнее сходство со всеми Монтгомери, и это как бы служило мне удостоверением личности — особенно в этих краях!
Каждые двадцать лет я приезжала в Штаты из Европы и бралась за семейные дела. Я никогда не оставляла их — сама или через подставных лиц все время следила за тем, чтобы наш бизнес процветал. Вот и все. Теперь я очередная наследница рода Монтгомери, хотя осталась все той же Магдаленой Монтгомери, какой была десятки лет назад.
— Главное, Мэгги, не давать воли фантазии, — пробормотал Шон, который слабо верил в то, что казалось ему горячечным бредом. Скорее всего у Мэгги основательно «поехала крыша». — А что же с твоим ребенком? Ты сделала из него вампира?
— Ничего подобного! Нам не разрешают рожать детей. Два существа, подобных нам, в течение века — вот наша норма! Но я не стала бы делать этого вообще, — добавила Мэгги. — Не хочу плодить себе подобных.
— Но почему? — ухмыльнулся Шон. — Судя по всему, ты не бедствуешь и у тебя для содержания большой семьи есть все условия.
— Не хочу лишиться своей бессмертной души, Шон. Считаю, что если превращу человека в вампира, то лишусь ее.
Мэгги смотрела на него в упор, и ее глаза метали молнии. Трудно было поверить, что она лжет.
— Как-то раз ты говорила о войне. — Шон решил сменить тему. — Ты какую войну имела в виду? Пока ты живешь, по земле прокатилось множество войн.
— Гражданскую войну, — ответила она. — Тогда я убила человека, который ранил твоего предка — тоже по имени Шон. Этого человека, убийцу раненых, звали Уин — полковник Уин. Это был дурной, злой человек. И между прочим, вампир…
— В отличие от той, что стоит сейчас передо мной — хорошей и доброй, — так, что ли?
Мэгги вздохнула:
— Пойми, Шон, среди нас есть существа, которые убивают только для поддержания собственной жизни. Но есть и другие, убивающие не из-за голода, а просто так, ради удовольствия. Им нравится ощущение могущества. Есть среди нас еще одна категория: ее представители поддерживают свое существование, употребляя в пищу лишь кровь теплокровных животных, — короче, они в этом смысле мало отличаются от людей.
— И к какой же группе относишься ты? Чью кровь ты пьешь? Проституток, сутенеров?
— Не говори глупостей. Я давно питаюсь кровью животных! Другими словами, мы, вампиры, можем воздерживаться от человеческой крови, но в наши дни, к счастью, полно банков крови, куда совсем нетрудно проникнуть.
— Господи, как ты это произнесла! — саркастически заметил Шон. — Так равнодушно, деловито, словно речь идет о жидкости для снятия лака с ногтей.
Мэгги начинала терять терпение.
Шон любил ее, даже зная, что у нее не все в порядке с мозгами.
— Послушай, Мэгги, то, что ты говоришь, не имеет смысла. Мы живем в реальном мире. Здесь, правда, есть настоящие монстры, даже людоеды — в фигуральном, конечно, смысле слова, но это люди, и они не пьют кровь других людей, не спят в гробах и не живут сотни лет, не претерпевая при этом ни малейших изменений. Я люблю тебя, Мэгги. Может, ты искренне веришь во всю эту чушь, но я все равно тебя люблю. Вместе со всей твоей белибердой… Я вот думаю, может, нам обратиться к…
— Шон, не ты ли сам вчера ночью лазал под мою кровать? С тех пор как мы познакомились, ты вечно в чем-то подозреваешь меня. Теперь же, когда я говорю тебе правду, ты отказываешься мне верить и не можешь отделаться от мысли, что я сошла с ума!
Шон быстро отвел глаза, чтобы она не заметила его смущения.
Ведь он и вправду лазал под кровать, полагая обнаружить там гроб! Кто, как не он, беседовал со старой Мари Лескар, да еще и взял у нее в подарок крест, отгонявший нечистую силу.
А еще Шона преследовали сны о Гражданской войне, и в одном из них он видел убийцу.
Как же все это выглядит с точки зрения здоровой психики?
Шон, конечно, психом себя не считал и не сомневался, что реакции у него адекватные. Он вдруг решил убедить Мэгги не распространяться об этом на людях, иначе их обоих посадят в сумасшедший дом, а убийца будет преспокойно разгуливать на воле и творить свои черные дела.
— Знаешь, что я тебе скажу, Мэгги…
— Нет уж, теперь ты послушай меня, Шон! — Она взяла его лицо в ладони и пристально посмотрела ему в глаза. — Ну почему, почему того, о чем я говорила, не может быть? Не такой уж все это абсурд, каким кажется на первый взгляд. Считай это, в конце концов, чем-то вроде болезни крови. Если ты веришь в Бога, то должен тогда понимать, что на свете существуют добро и зло. Если есть ангелы, значит, есть и черти. Да, я вампир. Но я не одна такая — есть и другие.
— Если твои слова были бы правдой, весь мир сейчас населяли бы вампиры.
— Нет. Вампиры тоже смертны — вернее, их можно убить. Люди всегда охотились на вампиров, и вот тогда-то вампиры выработали свод правил, позволяющий им выживать в этом мире. Правила эти суровые, и нарушителя ждет смерть. В конце концов, люди тоже выработали определенные правила сосуществования с дикими зверями, разве не так? Я сказала тебе правду: в так называемом реальном мире существуют вампиры. Они живут тихо, ведуг себя как законопослушные граждане и даже каждое утро ходят на работу. Более того, кое-кто из нас научился обходиться без человеческой крови и не лишает жизни людей. Ты не забыл, часом, что мы живем в новом мире — в век техники и прогресса, а потому для вампиров сейчас многое доступно — например, синтетические заменители крови…
