Шон покачал головой:
— Это точно, что мы живем в новом мире — в мире вампиров!
— Шон, ты обязан поверить мне хотя бы для того, чтобы изловить чудовищного убийцу.
Он нахмурился:
— Ты знаешь, кто убийца?
— Да.
— И утверждаешь, что он вампир?
— Да, — кивнула Мэгги.
— По-моему, все просто. — Шон всплеснул руками. — Мы с тобой разом сбрендили — вот и все объяснение.
— Шон…
— Нет уж, дорогая, давай вернемся к теме, интересующей нас обоих. Как вампир, ты должна обладать чудовищной силой и в принципе способна в любой момент убить меня, так?
— Да. Только этого никогда не произойдет.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Хочу сказать, что могла бы, но… не сделаю этого.
— Не понимаю тебя, Мэгги.
— А что здесь непонятного? Да, я обладаю силой, но…
— Значит, сила у тебя есть? — Шон приподнялся, — Тогда сделай что-нибудь. Докажи мне это!
Мэгги положила руку ему на грудь, но он оттолкнул ее.
— Прошу тебя, Шон, прекрати это…
Он схватил ее за плечи и начал трясти. Мэгги не оказала ему сопротивления: лишь ее рыжеволосая голова моталась из стороны в сторону. В этот момент Шон снова подумал, что эта женщина удивительно красива. И в жизни ему надо одно: чтобы она всегда находилась рядом с ним.
Отодвинувшись от нее, он продолжил допрос:
— Значит, он вампир?
— Да.
— Вот почему он обладает такой неимоверной силой и не реагирует, когда в него стреляют?
— Да, именно так.
Шон помотал головой.
— Скажи мне: вампиры убивают быстро и легко?
— Так было всегда.
— Ты знала этого типа раньше?
Мэгги кивнула.
— Я невзлюбила его с той минуты, как только с ним познакомилась.
— Итак, он невероятно силен, потому что вампир?
— Да.
— И ты обладаешь столь невероятной силой по той же причине?
— Я тебе об этом уже говорила.
— Ничего ты мне, в сущности, еще не сказала. Спрашиваю еще раз: ты имеешь возможность убить меня — легко и быстро?
— Прошу тебя, Шон…
— Отвечай на мои вопросы. Значит, ты утверждаешь, что можешь убить меня, едва пошевелив рукой?
— Да, могу, но не сделаю этого.
— Это почему же? — Шон ударил кулаком по столу. Он должен, черт возьми, докопаться до правды!
— Я не смогу убить тебя и нанести тебе даже малейший вред, потому что…
— Так почему же наконец?
— Потому что я тебя люблю.
Шои не сводил с Мэгги изумленных глаз. Весь этот разговор по-прежнему казался ему безумием, фрагментом из какого-то фильма ужасов.
И тем не менее…
Его стало трясти, как в лихорадке. Всю жизнь Шон имел дело с преступниками, но не с выходцами с того света — не с вампирами. Но что, если?..
— Значит, ты любишь меня?
— Да. И ты об этом знаешь.
— Ты говорила такое и прежде. Скажи на милость: сколько тебе лет?
— Очень много.
— Когда ты родилась?
— Как вампир?
— Как человек!
— В 1821 году.
— Тебе, должно быть, приходится втирать на ночь полтонны тонизирующего крема.
— Ты, наверное, знаешь, что вампиры почти не стареют…
— Откуда мне знать подобные вещи? Я в этой области профан, и мне нужна твоя консультация. Черт, значит, ты родилась в 1821 году! С тех пор прошла чертова прорва времени! И скольких же мужчин ты любила за это время?
Мэгги смотрела на него прямо, не отводя глаз. И держалась спокойно. Казалось, между ними происходила самая обычная беседа.
— Двоих — до тебя, — сказала она. — Второй, правда, не считается.
— Да ну? И почему же?
— Я думаю, что он — это ты.
Шон, застонав, упал на кровать.
— Он был мной? Как такое возможно?
Мзгги прошла к письменному столу, открыла шкатулку, где хранились ее детские сокровища, и выбрала из них стеклянный рождественский шар. Стоило пошевелить его, как на маленькие домики, заключенные внутри его, начинал хлопьями сыпать снег. Хотя смотрела она на игрушку, в зеркале, стоявшем на столе, было отлично видно отражение злых темных глаз Шона.
— Я очень долго странствовала по миру, Шон, и насмотрелась на всякое — на дурное по преимуществу. Но как ни странно, пришла к выводу, что на свете, кроме зла, есть и добро. Иногда мне кажется, что умершие, особенно если они хорошие люди и погибли во цвете лет, возвращаются. Так вот, я думаю, что ты — вернувшийся с Гражданской войны капитан Шон Кеннеди, которого я тогда любила всем сердцем.
Шон смотрел на нее остекленевшими глазами. В горле у него пересохло, а перед мысленным взором снова встали образы из снов о Гражданской, войне, преследовавшие его и не дававшие ему покоя.
— Кто был твоим первым любовником? — осведомился он.
— Граф Ален де Веро. Мы познакомились, когда я была еще очень молода.
— Ты любила его, а он такое с тобой сотворил!
— Я любила его и верила в то, что он любит меня. Сейчас, задним числом, я думаю, что ему казалось, будто он сможет все между нами уладить самым достойным образом. Существует поверье, вырезанное на древнем надгробии во Франции. Там сказано: «Любовь сделает тебя свободным». Думаю, Ален надеялся, что наша любовь позволит ему изменить положение вещей. Он надеялся вернуть свою бессмертную душу благодаря любви ко мне. Люсьен считал, что Ален оттого и погиб, что беззаветно верил в эти слова.
— Ага! — воскликнул Шон. — Вот и Люсьен объявился. Тоже, надеюсь, вампир?
— Да, вампир.
— И он все это время сосуществовал рядом с тобой?
— Люсьен живет куда дольше. Он существо древнее, как мир. Что же касается Алена… — Мэгги покачала головой. — Его убил мой отец со своими друзьями. Кстати, вместе с твоим пра… прадедушкой. Они считали, что знают, кто такой Ален.
— Из твоих слов выходит, что они и вправду знали, кто такой Ален. Он был вампиром.
— Да, вампиром, но не злым…
— То, что он с тобой сотворил, было самым настоящим злом.
— Я уже говорила тебе…
Шон отмахнулся от нее:
— Ничего больше мне не рассказывай. Я ничему не верю.
Мэгги уселась на кровати, поджав ноги.
