Я пытался сообразить, что делать. Марине требовалась помощь. К кому обратиться? Можно переместиться в больницу, но это вызовет переполох, и в любом случае немедленно явится полиция. Девушка будет спасена, но какой ценой. Я мог выкрасть её в любой момент после того, как её подлатают, но я не мог постоянно следить за ней, а что с Мариной могут сделать, пока она будет без моего присмотра? Да что угодно — вынужден был признать я. Хоть убить, хоть полностью стереть личность. В конце концов, в глазах её создателей она всего лишь клон, инструмент, выращенный для того, чтобы служить их интересам. Они, не задумываясь, перепрограммируют её для нового задания — это гораздо логичнее, чем избавляться от дорогостоящего клона. От такой перспективы меня замутило, и я решил поступить иначе. В голову пришло, что Мила раньше работала в бригаде скорой помощи. Затем, с благословения преподобного Никанора, сменила род занятий, но дома у неё наверняка есть всё необходимое. Опыт говорил мне, что люди не избавляются от принадлежностей прежних профессий. Если человек был охотником, у него всегда будет ружьё, если лечил людей, хоть стетоскоп у него дома да найдётся. Я надеялся, что у Милы есть медицинское оборудование, которое поможет спасти Марину. Если нет, мне останется только одно: переместиться в больницу и взять в заложники бригаду врачей до тех пор, пока девушка не будет вне опасности. А затем — долгое путешествие в стерке, пока Марина не сможет позаботиться о себе сама.
Согласится ли Мила помогать нам? Вот ещё один вопрос, который я задал себе прежде, чем начать перемещение. С чего я взял, что она захочет так рисковать? Об этом мне говорила лишь интуиция, вера в то, что нас связывала не только служба, но и дружба. Пожалуй, стоило рискнуть.
Я создал стерк-тоннель. Даже удивительно, что это получилось так легко и быстро. На ум пришли древние легенды о волшебниках, способных мгновенно перемещаться из одного места в другое и даже путешествовать по разным мирам. Неужели наши предки действительно когда-то умели это? И как они утратили этот дар? Могли ли архонты забрать Омфал, когда решили, что он может быть опасен, или это знание ушло само, со смертью тех, кто владел им?
Глава 34
Каждый раз, когда я открывал стерк, у меня захватывало дух.
Миг — и мы с Мариной оказались посреди тёмной комнаты. Горел только ночник с красным абажуром. Это гостиная. Пахло жареным мясом и овощами. Прислушавшись, я различил звон посуды, доносившийся с кухни. Бережно положив Марину на диван, я пошёл на звук и через пять секунд увидел Милу. Она готовила, стоя ко мне спиной.
— Мила! — проговорил я негромко.
Она резко развернулась, занося нож для броска. Я инстинктивно пригнулся и увидел, как оружие застыло у неё в руке. Глаза медленно расширились.
— Это я! Честно.
— Как ты сюда попал⁈ — выдавила из себя Мила.
Сейчас боевой раскрас был смыт, остался лишь красный гребень, но от этого женщина не выглядела менее воинственно.
— Трудно объяснить.
Повисла пауза, в течение которой Мила неуверенно опустила нож — хороший знак.
— Мы ещё друзья? — спросил я с улыбкой.
— Чёрт! — проговорила она, переводя дух. — Да! Конечно. Просто… ты меня напугал до смерти!
— Извини, иначе я появиться никак не мог.
— Ты откуда вообще? — Мила заметно расслабилась, но нож не выпустила. Впрочем, держала она его уже не как оружие, а скорее как кухонный прибор. Это обнадёживало. — И что у тебя с лицом⁈ Тебя отметелили?
— Сейчас это не главное. Видишь ли, я не один.
— Да неужели?
— Со мной девушка, она ранена. Из бластера. Думаю, умирает.
— И зачем ты притащил её сюда⁈ — на лице Милы появилось искренне недоумение. — Забыл, где больница?
— Больше некуда. В больницу нельзя, а ты ведь была в медбригаде.
— И что? Ты видишь тут поблизости автолазарет или реанимационный блок⁈
Я понял, что облажался. Хорошо хоть, догадался замкнуть Марину в антиэнтропийную петлю. Иначе потерянные минуты могли бы стоить ей жизни.
— Я решил… — начал я, но Мила уже отшвырнула нож и ринулась в гостиную, оттолкнув меня.
— Где она⁈ — донёсся до меня голос из темноты, и в тот же миг зажёгся свет. — О, Боже!
Возглас Милы заставил меня похолодеть.
— Её нужно срочно обработать! — заявила девушка, кидаясь к комоду и выдвигая один ящик за другим. — Остановить кровь!
— Она не течёт, — проговорил я.
— Как это не течёт⁈ Да тут полно крови!
— На самом деле я… — как объяснить то, что я сделал? Едва ли Мила поймёт, скорее уж, решит, что я идиот или помешался. — Ладно, — сдался я. — Останавливай.
— Ну, спасибо, блин, за разрешение, умник!
— А потом? — спросил я.
— Раз в больницу вам нельзя, отвезём её к Карлу, — уверенно проговорила, чуть подумав, Мила.
Она уже распаковала несколько баллонов, похожих на пульверизаторы с краской, и подошла к дивану.
— Переверни её! — приказала она. — И пошевеливайся, чёрт возьми!
Я немедленно приподнял Марину и положил на живот. Вся спина представляла собой сплошную рану. Пахло горелой плотью, к горлу подкатил комок, и я поспешно отступил, не в силах отвести взгляд. Жива ли она ещё?
— Кровотечение не такое уж сильное, — проговорила Мила, срывая с Марины остатки одежды. — Лазер прижёг края раны. Если бы её так разворотило осколками, она бы умерла тут, пока мы точили лясы на кухне. А, может, вообще сразу.
Мила обработала рану антисептиком, затем залила специальной пеной, чтобы остановить кровь. Она быстро застыла, образовав нечто вроде панциря.
— Это временно, — пояснила Мила. — Нужна срочная операция. Как её так угораздило? — она, наконец, подняла на меня глаза.
— На нас напали штурмовики, — ответил я. — В неё попали случайно.
— А целились в тебя?
— Да.
— Ты приносишь несчастья, как я погляжу.
— Да. И всё-таки пришёл к тебе. Извини.
— На то и нужны друзья.
Мила бросила баллоны и всё прочее обратно в комод и вышла из комнаты, но через минуту вернулась, держа в руках покрывало.
— Завернём её в это.
Она расстелила покрывало перед диваном, а я осторожно переложил на него девушку. Затем взял её на руки.
— Подожди, я выключу плиту, — Мила на несколько секунд скрылась на кухне. — Всё, можем идти, — проговорила она, возвращаясь.
Мы вышли из квартиры, и Мила заперла дверь. По пути к лифту она набрала со своего терминала телефонный номер.
— Кто такой этот Карл? — спросил я.
