— Эй, вы двое! — раздался голос в ночной тишине города. Мы остановились. Ну, конечно же. «Стража! Стража!»
— Да? — отозвался я, поворачиваясь к констеблю. — В чем проблема, капитан?
— Сержант. Сержант Клопс, — сказал он. Мужичок невысокого роста с шляпой на голове выше, наверное, чем он сам. То ли из-за роста комплексовал и таким образом пытался казаться выше, то ли у них у всех были такие дурные шляпы, и я просто не обращал внимания.
— Мы что-то нарушали, сержант? — спросила Мия самым миролюбивым голосом, какой только могла изобразить в своем положении.
— Почему вы шатаетесь по городу среди ночи? — спросил он, выдерживая дистанцию. Ему явно не хотелось к нам подходить ввиду… своих личных причин, я полагаю.
— Мы выпили с подругой лишнего, дурно стало, решили прогуляться по ночному свежему воздуху, — сказал я первое, что пришло в голову.
— Свежим воздухом вблизи производства, по переработке руды, я верно вас понимаю?
— Оно действительно стоит рядом с нами? — прошептал я Мие.
— Буквально за нашей спиной, — сказала она.
— И оно работает по ночам?
— Дварфы… они всегда работают по ночам.
— Что вы там шепчетесь? — спросил офицер Клопс.
— Ну, мы просто шли мимо, а тут вас встретили. И вы абсолютно правы, дышать тут невыносимо. Давайте мы пойдем дальше? — подключилась Мия и сверкнула на меня глазами, продолжая шептать: — Давай, подключай уже свое обаяние.
— Да, с вашего разрешения, сержант…
— А что у вас в мешке? — не отставал он.
— Бутылки! Бутылки выпитого… решили их сразу отнести на свалку, — импровизировал я.
— Интересно… а почему они шевелятся, позвольте поинтересоваться?
Я саданул доппельгангера ногой по чему-нибудь, чтоб перестал суету наводить.
— Так это я просто мешок руками дергаю, и свет от Трех Лун так падает. Просто игра света и тени, сержант!
— Там точно не труп?
— Точно! — выпалили мы с Мией одновременно.
— А чем докажите?
— Мамой клянусь!
— А-а-а… ну раз мамой, то всего доброго, — сказал констебль Клопс и зашагал прочь, щелкая каблуками своих сапог.
Мы несколько секунд стояли в полнейшей тишине, только по соседней улице тарахтели деревянные колеса у телеги перевозчика.
— Мамой клянусь? — переспросила меня Мия. — Это твоя обаяние?
— Сработало же, — пожал я плечами. Она закатила глаза, и мы снова двинулись по улице.
Взобравшись по лестнице, я постучал в двери таверны. Внутри было темно, но я слышал тяжелые шаги, которые принадлежали явно не Розетте.
— Кто там? — спросил огр. — И чего надо посреди ночи?
— Роналд, открывай, это я.
— Вильгельм? — спросил он, явно широко зевая. — Что-то ты припозднился для домино. Давай лучше завтра.
— КАКОЕ В ПИЗДУ ДОМИНО РОНАЛД ОТКРОЙ ДВЕРЬ, — вклинилась Мия, шипя в щель между створкой и рамой.
Щелкнула щеколда. Еще одна. Еще. Провернулся ключ. Трижды. Грякнула цепь. Створка отворилась, открывая нам проход в нашу, как я уже хотел ее назвать, «базу». Штаб.
Пыхтя от усталости и боли в плече, я заволок доппельгангера в мешке в таверну, приложив его пару раз о ступеньки, чтоб жизнь медом не казалась. Мы закрыли дверь, после чего я оперся на барную стойку и отдышался.
Роналд без интереса смотрел на огромный мешок, который мы принесли и чесал пузо. Большей комичности добавлял тот факт, что огр был одет в ночную пижаму размером с парашют, а на голове у него был ночной колпак.
— Огры носят пижамы? — спросил я у него удивленно.
— А люди справляют нужду?
— Э-э-э... да. К чему ты это?
— К тому, что вопрос ты задал, мягко говоря, идиотский. Что вы тут притащили?
— Пока не знаем, — ответила Мия. — Либо что-то важное, либо закуску для Чакки.
Роналд наклонился, взялся своей рукой за узел, который мы накрутили наспех и стал его развязывать. Он щурился в темноте таверны, что-то сонно ворчал, но продолжал методично возиться с веревкой. Наконец ему это удалось и он, взявшись за нижнюю часть мешка, вытряхнул его содержимое. Связанный доппельгангер вывалился наружу и шмякнулся об землю.
Огр почесал затылок, глядя на содержимое, от чего его колпак слегка съехал набок.
— Интересно, — сказал он.
— Помнится мне, Роналд, ты говорил, что у вас тут подвал имеется, где вы раньше Чакки держали.
Он покивал головой.
— Идемте.
И двинулся в ту сторону, где была кухня. Раньше я не обращал внимания, но все в этой таверне было выполнено так, чтобы огр мог спокойно перемещаться по ней. Даже двери на кухню были выполнены из двух створок, самая большая из которых сливалась со стеной.
Роналд отворил ее и прошел в святая святых — место, где творилась гастрономическая магия.
— Нам сюда, — сказал он, проходя еще дальше, после чего подвел нас к прямоугольной ляде, закрывавшей огромный проем в полу. Подняв ее, Роналд спустился вниз, держа одной рукой доппельгангера за ноги, по каменной лестнице, после чего зажег там факела и расставил в держаки на стенах.
Мы спустились только тогда, когда стало хоть немного светлее. Роналду же было в этом плане проще. Мои знания сказочных существ из игр подсказывали, что этот здоровяк вполне мог обладать зрением, как кошка в ночи — видел далеко и хорошо просто потому, что мог. Да и все существа, которые не были людьми владели подобным навыком. А вот люди тут были в наименее комфортном положении. Либо зельями накидывайся, либо проси каких-нибудь магов-кудесников тебе такое наворотить. Естественно это, наверное, стоило тут целое состояние.
Бросив пленника в дальний угол, Роналд присел с ним на корточки. Сначала я не увидел, что он делал, но потом донесся отчетливый звук звенящих цепей. Я подошел и встал рядом. Огр ловким, для его размеров, движением застегнул кандалы на лодыжке беломордого существа и затем длинным тесаком (откуда он его взял — я так и не успел сообразить) прошелся по путам. Они распались, освобождая доппельгангера.
В первое мгновение на меня навалилось опасение, что сейчас этот урод примет форму Роналда, после чего они вдвоем разнесут таверну и следом половину города, но нет. Он сидел на полу, не мигая и пялился на нас троих.
— Ну и че дальше? — спросил он. — Будете тут держать меня до тех пор, пока я с голоду не сдохну? А?
— Я уже сказала. Ты либо все расскажешь, либо пойдешь на завтрак пуделю Розетты, — сказала Мия.
Он гаркнул. Это был то ли смех, то ли еще что-то. Не знаю, но в звуке слышалась надменность и пренебрежение.
— И только попробуй мне обратиться, — добавила она.
