Алые сети кромсали тело кракена, подбираясь к графу. Я понял, что он едва держится. Пожалуй, надо дать ему шанс. Уверен, живой предатель понравится императору гораздо больше нашинкованного.
— Сдавайтесь, граф! Вы не продержитесь и минуты!
Огарёв издал сдавленный возглас и вдруг ринулся на меня, вытянув вспыхнувшие изумрудным огнём щупальца. Одновременно из пасти выплеснулась струя чёрной густой массы! Я встретил её залпом кислоты, но часть жидкости всё-таки попала на Бера и начала его прожигать. Чёрт! Пришлось подкинуть медведю энергии. Щупальца тем временем норовили добраться до меня. Алый рыцарь замахнулся мечом, но получил мощный удар в грудь и отлетел к стене. Я врезал по щупальцам лапой. Когти отсекли парочку, но остальные подбирались всё ближе. Рубиновая сеть рассекла их на множество мелких кусков и пошла дальше, превращая конечности кракена в тающие полоски призрачной плоти. Огарёв почти выдохся. Его оболочка мигала.
— Последний шанс! — предупредил я.
— Пошёл ты! — выкрикнул граф и снова бросился на меня.
Ладно, чёрт с тобой!
Демоническая рука ударила его сверху вниз, когти рассекли остатки кракена и Огарёва. Споткнувшись, он упал, судорожно дёрнулся и застыл, истекая кровью.
Демон во мне тут же оживился, требуя награды. Я не сопротивлялся. Красная лужа начала трансформироваться в Живу. Мы поглощали её жадно и быстро. Не прошло и минуты, как останки графа превратились в иссушённые куски плоти.
Я сел в кресло. Вся рука до локтя была в крови. Голова слегка кружилась, в теле ощущалась слабость. Такими темпами мне скоро придётся делать переливание! Хорошо хоть, рана быстро затягивалась.
Поднявшись, я направился к двери. Распахнув её, позвал охрану.
— Пригласите слуг — пусть приберутся, — сказал я, впуская их в кабинет.
Сам же я пошёл в спальню, где была ванная. Надо умыться и сменить одежду. И отдохнуть. Вроде, донорам рекомендуют есть гранаты и яблоки. Надо бы и мне заказать пару ящиков. И прекратить ввязываться в драки. А то, и правда, стану походить на бледную немочь.
Меня нагнала в коридоре Аглая.
— Вы в порядке, господин маркиз? — спросила она с тревогой.
— В общем, да. Поле боя осталось за мной.
— Почему вы нас не позвали? Мы были наготове, как вы и велели.
— Противник не был опасен. Я держал ситуацию под контролем. Просто… немного устал. Распорядись принести в мои покои чего-нибудь… для гемоглобина.
— Вас проводить?
— Не нужно. Ступай. Погоди! Возьми вот кассету. Сделай три копии. Одну отвезите в банковскую ячейку, одну принеси мне, а последнюю положи в конверт. Адрес — Белый город, лично в руки Его Величеству. С курьером. Всё поняла?
— Так точно, Ваше Сиятельство.
— Ну, тогда иди.
Спровадив девушку, я доковылял до спальни, стянул шмотки и забрался под горячий душ. Постояв несколько минут, накинул халат и завалился в кровать.
Через четверть часа принесли еду. Перекусив, я позвонил, чтобы забрали посуду, и снова лёг. Слабость не проходила. Голова, правда, кружиться перестала. Зато резко начало клонить в сон. Веки прямо сами собой опускались на глаза. Ладно, раз организм требует, нет смысла сопротивляться. Я покорно отдался во власть Морфея и практически сразу вырубился.
Проснулся утром — по сигналу будильника. Вставая, почувствовал разбитость. Всё-таки, потеря крови даром не проходит. А я в последнее время использовал её магию довольно часто. Надо бы… поэкономить.
Контрастный душ меня немного взбодрил. Завтрак придал сил. Так что в школу я приехал вполне в кондиции. Но на уроках боролся с сонливостью.
— Ты что-то вялый, — заметила в конце концов Глаша. — Не спал, что ли ночью?
— Спал. Как убитый. Но не выспался.
— Смотри, у нас последний урок — физра.
Чёрт! Это занятие окончательно меня вымотало. В замок я вернулся выжатый, как лимон. Но лечь спать не удалось: пришло письмо из Белого города. От царя. Приглашал на аудиенцию. Вернее — вызывал. Пришлось тащиться.
Приняли меня сразу, без проволочек. Как только я оказался в приёмной, секретарь впустил меня в кабинет, где Его Величество восседал за столом, попивая чай из стакана в серебряном подстаканнике. В коричневой жидкости плавала долька лимона.
— А, маркиз! — воскликнул он, криво улыбнувшись. — Доброго дня. Присаживайтесь.
Я с облегчением опустился в мягкое кресло.
— Получил ваше кино, — проговорил император, постукивая указательным пальцем по синему сукну, которым была обтянула центральная часть стола. — Не перестаёте меня… радовать. Пора вас делать главой Тайной канцелярии — вы явно справляетесь лучше тамошних бюрократов.
Кривая усмешка дала понять, что Его Величество шутит.
— Стараюсь по мере сил, — ответил я.
— Вижу, вижу. И с Валерой разобрались, и с этими… предателями. Аль-гулем мы уж сами займёмся. Никуда он теперь от нас не денется. Переведите дух.
— Благодарю. Если нужно, я могу…
— Не надо, — махнул рукой император. — А то у меня орденов для вас не хватит. Хе-хе… Что нужно этим тварям, а? Неужели так на моё место попасть хотят?
— Не могу знать, Ваше Величество. Думаю, да.
— Ну, конечно, конечно… Тогда город сразу падёт. Нельзя им этого позволить! Узнать бы ещё, кто, кроме Валерки, в заговоре участвовал. Но это не ваша заботы. Вы и так… — царь окинул меня быстрым внимательным взглядом. — Чего желаете, господин Скуратов? Уж пора вознаградить вас. Второй раз мне жизнь спасаете.
— Это мой долг, Ваше Величество.
— Одно другому не мешает. Проси, Николай, чего душе твоей угодно. Явно же что-нибудь да потребно. Знаю я твою натуру деятельную.
Эх, сейчас бы череп Раума попросить. Но ведь не отдаст. А вопросов возникнет масса. Нельзя.
Я скромно потупился.
— Не знаю, Ваше Величество, что просить. Не нужно мне ничего.
— Что, правда? — император искренне удивился. — Ну, ты подумай, Николай. Награда от тебя никуда не денется.
— Разве что дозволение принять в род двух дорогих моему сердцу людей, — сказал я, робко взглянув на собеседника.
— Ага! Значит, желание всё-таки есть, — удовлетворённо кивнул император. — Кто они? Надеюсь, не девицы какие-нибудь?
— В общем, да. Но не в том смысле, о котором вы, верно, подумали, Ваше Величество.
— Заинтриговал. Кто же?
— Пешковы. Глафира и Арина. Спасённые мною во время нападения гулей. Сейчас проживают у меня. Находятся под опекой Шуваловых.
— О, как! А ты, значит, хочешь их себе насовсем забрать?
— Опекуном я быть не могу по причине возраста.
