— Недурственно, — ответил старик. — Молодцы. И будут ещё лучше.
— Не сомневаюсь ни секунды, — я сделал глоток из кружки и поставил её на скамейку слева от себя. — Мне нужно с вами поговорить.
— Слушаю, Ваше Сиятельство.
— Мне бросили коллективный вызов. На Арену.
— Ого… Сочувствую.
— Не стоит. Я слышал, там разрешают использовать симуранов.
— Не тому, кого вызвали.
— Знаю. Меня интересует, насколько реально натаскать этих крошек на человека.
— Вполне реально. Почему нет? Но сделать это быстро… Через сколько дней у вас бой?
— Пока не определился.
— Если позволите, советовал бы не тянуть. Чем дольше будете откладывать, тем больше будет у ваших недругов времени, чтобы натаскать симуранов на человека.
— Я думал об этом. Наверное, приму вызов на завтра. Сегодня у меня неотложное дело.
Нужно разделаться с последним из тех, кого поручил мне устранить Его Величество. И узнать у него, почему Белый город называют запретным. Надеюсь, получится.
— Это правильно, — одобрительно кивнул Рудаев. — Вообще, главное, чтобы у того, кто дрессирует симуранов, не было вашей вещи. Иначе их смогут натаскать конкретно на вас.
— Это маловероятно. Я хотел спросить, нельзя ли как-то перебить запах?
— Хм… Вообще, конечно, можно. Вот только у симуранов чрезвычайно тонкое обоняние. Так что сделать это непросто. Однако у меня есть кое-какой состав. Вернее, рецептик. Моё личное изобретение. До завтра я успею сделать по нему смесь, которая сократит расстояние, на котором вас будут чуять.
— Был бы весьма признателен.
— Не за что, Ваше Сиятельство. Только помните, что этот состав лишь уменьшает запах, но не маскирует его полностью.
— Учту.
После обеда меня навестили друзья. Вернее, после школы. Они-то на занятия ходили, ясное дело.
Сидели часа два, обсуждая случившееся.
— Честно говоря, не могу сказать, что в школе о тебе стали лучше говорить, — нехотя произнёс Артём, вздохнув. — Верят в то, что ты нежить, или нет, но теперь ты для всех психопат, готовый убивать всех подряд. Такие дела. Мне жаль, Коля.
— Даже не знаю, как тебе возвращаться, — сказала Анна. — Отец пытается проводить беседы, поручил это учителям, но сам понимаешь…
Я кивнул.
— Понимаю. Не берите в голову. Всё устаканится.
— Честно говоря, не представляю, как, — покачала головой княжна.
— Да очень просто! — проговорила Каминская. — В конце концов, люди поймут, какой это бред — считать Колю вампиром или чем-то подобным!
— Не уверен, — сказал я. — Но, по правде сказать, мне особо возвращаться и не хочется.
— Дело не в том, чтобы ходить в школу, — вздохнула Анна. — Неужели ты не понимаешь? Обрываются твои связи с высшим светом. Кто захочет иметь дело с психом? Извини, я не имела в виду, что ты реально псих. Просто теперь о тебе так думают.
— Ходят слухи, что тебя вызвали на Арену, — осторожно вставил Каминский, бросив украдкой взгляд на сестру. — Это правда?
— К сожалению, да. Три семьи жаждут со мной поквитаться.
— Кто именно? — быстро спросила Глафира.
— Галатовы, Денисовы и Калантаевы.
— Ну, первых я знаю, — сказал Артём. — Мелкий род, хоть и из Фиолетовых. Видать, решили на тебе хайпануть. А может, любили сына. На их месте я бы лучше взял компенсацию.
— Сильные маги у них есть?
— Как и везде.
— Денисовы покруче будут, — проговорила Глаша. — Думаю, именно они предоставят симуранов. Ты же в курсе, что в коллективной схватке на Арене их можно использовать?
— Да, двух.
Девушка кивнула.
— Коль, как считаешь, выстоишь? — спросила она осторожно.
— Очень постараюсь.
— Это понятно…
— Ты, главное, верь в меня.
— Я всегда тебя поддержу. Ты же знаешь.
— Конечно, знаю. И ценю.
— Калантаевы — род средний, — вставил после краткой паузы Артём. — Довольно влиятельный, но не выдающийся. Насчёт того, какие у них маги, не в курсе, но думаю, раз бросили вызов, есть, кого выставить. Не знаю только, зачем им это.
— Ну, наверное, скорбят, — ответил я. — И жаждут мщения.
Друзья ушли незадолго до ужина. Оставаться на него не захотели: им ещё предстояло делать уроки. К счастью, я был от этой необходимости временно избавлен.
Проводив их, я отправился в кабинет изучать последнюю цель — Петра Васильевича Голицына.
Заговорщик был уже не молод. Достиг шестидесяти трёх лет и страдал паранойей: ему повсюду мерещились заговоры. С родственниками практически не общался, будучи уверен, что они жаждут от него избавиться. Ходили слухи, что это у него старческое. Так или иначе, Голицын даже ел с редкими гостями из одной тарелки — чтобы его не отравили. Именно этой его манерой я и намеревался воспользоваться.
Взглянув на часы, я поднял трубку и попросил секретаршу связать меня с особняком старика. Жил тот одиноко, держа очень скромный штат проверенных слуг и преданных телохранителей.
Пришлось ждать минуты две, прежде чем Голицын взял трубку.
— Да? — проговорил он отрывисто. — Слушаю.
— Добрый вечер, Пётр Васильевич, — проговорил я. — Маркиз Скуратов беспокоит.
— Неужели? Чем обязан?
— Хотелось бы пригласить вас на ужин. Где вам будет удобно.
— На ужин? — в голосе старика послышались удивлённые нотки. — С какой стати?
— Есть важный разговор. Для нас обоих.
— Вот как? Хм… Когда ассасин неожиданно приглашает тебя перекусить, жди беды.
— Мне нужно расспросить вас о Белом городе, — сказал я прямо. — О том, почему он называется запретным.
Повисла непродолжительная пауза. Наконец, Голицын проговорил:
— Вижу, кое-что вам уже известно. Что ж… В гости не позову, уж простите великодушно. А поужинать — почему бы и нет? Сколько там у нас сейчас? Давайте через час в ресторане «Золотой телёнок». Я закажу столик.
— Идёт.
— Сто лет не выбирался никуда. Не опаздывайте.
Я был слегка удивлён тем, как быстро старик согласился. Особенно учитывая его патологическую боязнь быть убитым. Впрочем, возможно, он решил, что от ассасина всё равно не уйдёшь. Или же попытается сам меня прикончить.
Переодевшись для вечернего выхода, я отправился в ресторан так, чтобы прибыть чуть заранее. Но Голицын уже был на месте. Меня проводили за столик, где он изучал меню. При моём появлении отложил папку и протянул руку.
