— Думаю, надо спросить у секретарши.
Позвонив Липской, я узнал, что список имеется, хоть и не полный.
— Я хотела позже согласовать с вами некоторые кандидатуры, — сказала секретарша.
— Это успеется. Мне пока нужно то, что есть.
— Я отправлю с ним кого-нибудь из слуг. Только сниму копию.
Как только список был доставлен, Глаша уткнулась в него с умным видом.
— Слушай, а тут не так много людей, — проговорила она через пару минут, поднимая взгляд.
— Это плохо? Вроде, Новый год — семейный праздник. Так что, как по мне, народу в списке даже многовато.
— Да нет, нормально. Уверена, даже стоит кого-нибудь добавить, но для этого нужно, конечно, знать, с кем ты дела ведёшь. Но на это не претендую. Я помечу тех, с кем могу помочь. Если ты реально готов мне это доверить.
— По правде говоря, готов. Почему бы и нет? Там более, после нашей свадьбы, очевидно, ты и так станешь этим заниматься.
Каминская просияла.
— Тогда договорились! — она принялась ставить галочки напротив фамилий, а затем выписала их себе на отдельный листок и убрала его в карман. — Слушай, как у тебя в школе? Я имею в виду, тебя, вроде, ещё немного сторонятся. Наверное, остались те, кто не особо поверил открытому письму, — на её лице отразилась озабоченность. — Или это с непривычки пока?
Я пожал плечами.
— Если честно, думаю, дело не в том, что кто-то не поверил. Я убил несколько человек в коридоре школы. Да, все знают, что они на меня на пали — есть свидетели. Но факт остаётся фактом. Это не так-то легко переварить.
— Но ты ж не псих, который просто замочил кого-то. Ты был вынужден защищаться!
Я вздохнул.
— Так-то оно так, но людям нужно время. Дуэли — это одно. А то, что произошло тогда — несколько другое. Не беспокойся. Пройдёт время, и всё устаканится. Или тебе что-то ещё известно? — прищурился я.
Глаша покачала головой.
— Нет, ничего особенного. Я бы сказала, если б что было.
— Меня больше всего интересует, ходят ли ещё слухи, что я нежить. И что экспертиза — фальшивка.
— Вообще, я слышала, что письмо восприняли, в целом, положительно. Никто не считает, что нежить стали бы выгораживать. Так что в этом плане, вроде, всё в порядке. Есть, конечно, скептики, но они особо не треплются. Боятся, я думаю.
— А среди наших одноклассников?
— Ну, так проще. Они тебя давно знают и понимают, что на нежить ты не тянешь.
— Ну, тогда не о чем беспокоиться? Перекусим?
— С удовольствием.
Во время еды Каминская несколько раз на меня бросала косые взгляды, словно решалась что-то сказать.
— В чём дело? — спросил я, наконец. — Выкладывай.
— А? Ты про что?
— Не делай невинные глаза. Я вижу, что тебя что-то гложет.
— По правде говоря, да, — после паузы призналась девушка. — Но не уверена, что ты не взбесишься. Это, вроде как, я полезу в твои дела…
— Я никогда не бешусь. Так что давай, говори. Я же сам спросил.
— Ладно! Это насчёт той девушки… Падшей. Кажется, её зовут Есения.
Я усмехнулся. Так вот, зачем Каминская приехала на самом деле. Подарки — просто повод.
— Ты уже и имя выяснила, — сказал я, глядя на неё насмешливо.
— Ну, мне стало интересно, почему она… В общем, не была она похожа на твою телохранительницу. Или она под прикрытием работала? Такое шикарное платье…
Я отрицательно покачал головой.
— Нет, не под прикрытием. Могу доверить тебе секрет?
— Конечно! Я никому не скажу.
— Верю. Эту девушку я собираюсь взять в жёны.
Каминская приподняла брови.
— Я, конечно, так и подумала… — произнесла она медленно. — Но… зачем? Она же Падшая. Лишена дворянства и без приданого. Верно?
Я кивнул.
— Точнее и не скажешь. Но она нужна моему роду.
Глаша прищурилась.
— Дело в её Даре?
— Да. Только помни: никому ни слова.
Моя собеседница кивнула.
— Конечно, не сомневайся, Коль. А что за Дар?
Я покачал головой.
— Что, не скажешь?
— Извини, пока нет.
— Хм… Ладно. Я понимаю. Значит, ты её не любишь?
Я улыбнулся.
— Всех жён надо любить, разве нет?
— Чёрт, Коля! Ну, хорошо, не будем об этом, — Глаша заискивающе улыбнулась. — Но я ведь не единственная, кто обратил внимание на то, что она была, скорее, в числе гостей.
— Пусть думают, что Есения работала под прикрытием.
Каминская усмехнулась.
— Значит, тебе осталось найти последнюю кандидатуру? Или есть уже что-то на примете?
— Пока вакансия свободна.
— Скажешь, когда определишься?
— Возможно.
Каминская немного помолчала. Кажется, она о чем-то думала. Наконец, спросила:
— Как считаешь, не стоит ли нам с… Есенией познакомиться?
— Думаю, успеется. Ешь пасту, а то остынет.
— Ты самый скрытный человек из всех, кого я знаю! — воскликнула Глаша, беря вилку. — Серьёзно!
Я пожал плечами. Ну, что поделаешь? Такая работа.
Наконец, наступила среда, и я отправился к кондитерской, где закупался телохранитель Авинова. Вэй-Дун явился в одиннадцать двадцать. Сначала зашёл в мясную лавку, а затем двинулся в соседний магазин за овощами. Как только он туда вошёл, на улице появилась ватага из восьми детей под предводительством Марты. Изображая учительницу, она даже очки надела.
Я взглянул на часы. Китаец проводил в овощной давке около четверти часа или больше. «Школьники», которых Падшая одолжила из сиротского приюта, двигались так, чтобы добраться до кондитерской за несколько минут до него. Когда они поравнялись с магазином, одна из девочек принялась громко упрашивать Марту зайти в него. Остальные дружно поддержали, и на улице начался настоящий гвалт. Падшая поупиралась для виду, а потом «сдалась». С радостными воплями дети кинулись в дверь. Спустя минуты три после того, как они исчезли за ней, показался Вэй-Дун. Спустившись по ступенькам, он поглядел сначала направо, затем налево и быстро перешёл дорогу. Когда китаец поднялся в кондитерскую, я слегка подкрутил колёсико бинокля, чтобы видеть сквозь витрину, что будет происходить внутри.
Вэй-Дун замер при входе, глядя на беснующихся перед прилавком детей, затем отошёл в сторонку и стал ждать. На кассе росли коробки с пирожными, которые выбирали сиротки. Марта не скупилась. Периодически кто-нибудь из детей запускал руку в стеклянную вазу и бросал на прилавок жвачку. Пока всё шло, как надо. Наконец, Падшая объявила, что покупок уже достаточно. Это было ясно по жестам. Дети быстро разобрали последние жвачки. Марта тоже запустила туда руку. Я видел, что она ворошит бубл-гумы, убеждаясь, что не осталось ни одного малинового. В этот же момент она должна была оставить там подарочек для Вэй-Дуна.
