—Что?— здоровяк оторвался от лицезрения пробирки с лютым содержимым,— Ты о чем, Дайхард?
—Напоминаю — вы хотите меня убить,— вежливый я, облокотившийся на бок огромного мотоцикла, рассматривал небо,— Я же хочу жить. Поэтому предлагаю решить всё цивилизованно, на дуэли, на холодном оружии. Лимит у вас не отключается, так что свой я тоже использовать смогу…
—Ну и гнусный же ты подонок, княже,— по волчьи ухмыльнулся Парадин,— Ну и падла же ты! Думаешь, я не знаю, что ты Красовскому и его парням показал, когда китайца защищал?! Знаю!
Молния. Я показал полную мощь своего Лимита в виде толстенной молнии, ударившей на три метра. Крайне много для обладателей этой силы крови. Безумно много. Для дуэли на мечах или рапирах? Лимит превращает её в бессмыслицу, я просто шарахну здоровяка, а потом смогу хоть в пасту перемолоть. Или пережечь.
—Я мог это показать и вам,— едко ухмыльнулся я,— Пока вы, господин гвардеец, изволили лежать на мостовой, а мне было угодно использовать вас как бруствер.
—Тебя бы сгноили, парень.
—Возможно,— я не отвел взгляда,— Либо… начали бы выдавать ваши задания, Матвей Евграфович. Я не дурак. Вы тоже.
Когда нет гербовой бумаги, пишут и на простой. Императору одинаково неудобны были и буйный Парадин, и пассивные Терновы. Но дело надо было кому-то делать. Пачкать руки по важному государственному поводу. Такое дело не терпит пустоты, совсем не терпит.
—Я тебя недооценил, Дайхард,— медленно проговорил «чумной волк»,— Сильно недооценил. Другой вопрос — почему ты меня, в таком случае, не кончил? Или хоть не попытался?
—Потому что верю, что мы сможем наладить общий язык, Матвей Евграфович. Странно это вам говорить сейчас, когда я еще не поразил вас электричеством и не разрубил на несколько частей, но раз уж речь зашла, то почему бы и нет?
—Зачем тебе это?!— повысил голос блондин, нависая надо мной,— Правду, Дайхард! Выплюнь её!
—Деньги,— пожав плечами, посмотрел я ему прямо в глаза,— Деньги.
С минуту он неверяще пялился на меня, шевелил бровями, играл желваками, а затем начал ржать как припадочный. И ведь не скажешь, что полчаса назад в человека насовали полкило свинца…
—Ахаха-ха!— заливался огромной блондин, привлекая внимание многочисленных зевак, собравшихся посудачить у места недавней бойни,— Ахахахаха! То есть, ты всё понял, да?! Понял, Кейн?!
Я на эти выкрики лишь хмыкал. Внезапно Парадин подавился, закашлялся, а потом уставился на меня с огромным подозрением:
—Так! Стой! Стой-стой! Я, китайский клан, …даже сам Красовский! Ты суешь голову в каждую пасть… вот из-за чего, да?! Князь без княжества! Хотя, стой, ты же и раньше… да? Раньше?!
—Во-первых, я к вам не лез,— с достоинством прервал я конское ржание,— Во-вторых, да. Я понял, что делают с ревнителями. Как их держат на поводке. Как заставляют бегать по стране.
—Ну ты даешь, Дайхард…, — вытер натуральные слезы «чумной волк»,— Ну даешь. Яйца у тебя — моё почтение! Но!
От его «но!» несколько посматривающих на нас с безопасного расстояния горожан припустили бегом, а сам Парадин снова навис надо мной.
—Ты родня Терновым,— процедил он,— Что ты собираешься с этим делать, а, малыш?
—Они уже получили целое княжество,— добавил я льда в голос,— А я получил только жену. Княгиню Дайхард. Не думаю, что между нами есть что-то еще.
—Так ставишь вопрос, да?— задумался блондин.
—Матвей Евграфович,— тут уже я оскалился,— Мы друг друга убивать будем или как?!
—Не будем!— неожиданно просиял гвардеец,— Мне пришла в голову отличная мысль, княже ты наш юный! Не хмурься, очень даже здоровская, тебе будет интересно. Но потом обговорим. Да, потом. Пока я с тебя должок стребую, а потом уже, послезавтра, мы с тобой предметнее поговорим. И давай на «ты»! Князь всё-таки!
—То есть, свое спасение от кислоты с солями, ты в расчет не берешь?— кисло спросил я. Еще бы, будет этот гад прогибаться, когда я буквально родич его кровникам. Пусть вынужденно, пусть произволом монарха, но всё же.
—Не беру,— гнусно ухмыльнулся мне «чумной волк» империи,— Будем считать его твоим личным дипломатическим успехом, парень. Так что давай, разбегаемся, а завтра ты в десять утра как штык у Радожского парка, чистый, причесанный, трезвый и один как перст. Пять минут работы и мы начнем наши отношения с чистого листа! Обещаю, не пожалеешь! Ни ты, ни твоя княгиня!
Важный нюанс не прошёл мимо моего сознания. Я назвал Кристину женой и княгиней, чтобы намекнуть злодею, что она уже не Тернова. Он намекнул, что понял и даже принял. Если я сыграю на его поле.
—И чем мы там будем заниматься, Матвей?
—Мы? Ничем. А вот ты будешь кое-кого убивать,— подбросил на ладони мензурку с кислотой огромный блондин,— Больно и обидно.
Глава 6
Шевалье Эгюр, год уже как утративший титул виконта по милости собственного дяди, человеком был одновременно предприимчивым и азартным. Хотя предприимчивость, по профессиональному мнению Парадина, заключалась лишь в том, что француз обладал невероятно острым чутьем на момент, когда нужно смазывать лыжи из какой-либо страны. Всё остальное, что удерживало французского бретёра средней руки от позора нищеты, держалось на двух его слугах, доставшихся Эгюру от отца. Скованные родовой присягой, эти талантливые ребята держали на плаву шевалье-растратчика, шпионя и вынюхивая секреты, которые затем продавал их господин.
Однако, с приездом в Петербург, у этой компании авантюристов всё пошло не так. Тщательно спланированный Парадиным несчастный случай во время кабацкой драки стоил обоим ловким простолюдинам жизни. Шевалье, моментально поняв, что у него начались совсем уж черные дни, решил, что единственно верным путем хоть как-то поправить ситуацию, будет вызвать огромного неуклюжего громилу (с невероятно дорогим манациклом) на дуэль, дав ему возможность откупиться. Матвей, конски ржа, откупаться отказался, ну а об остальном догадаться было легко — узнав, что он вызвал на бой практически бессмертного, шевалье явно заложил кому-то душу, чтобы оплатить покушение, которое, в итоге, провалилось.
Теперь оставалась лишь сама дуэль. Точнее, скучная, неблагодарная и совершенно бесполезная казнь, которая Парадину была откровенно не нужна, именно потому, что являлась публичной казнью, от которой он не мог отказаться.
—Как видишь, всё довольно просто. Этот уродец, Жан Эгюр, говорят, вчера даже нажрался всмятку на радостях, как получил моё оповещение о том, что выставляю замену,— говорил неспешно шагающий гвардеец,— Для тебя риска никакого нет, условиями сталь и Метода, так что просто парализуй французика, а потом нежно и ласково поруби. Дуэль до смерти, останавливать тебя никто не посмеет. Развлекайся, Кейн.
Развлекаться мне не захотелось, особенно при виде усатого майора полиции с бакенбардами, стоящего рядом с тощим моложавым типом и его двумя сопровождающими. Самого типа, уверенно разминающегося с саблей, полицейский не трогал лично, предпочитая громко и сердито орать на секундантов. Пока мы подходили, суть ора я уловил — мероприятия вроде дуэли до смерти не одобрялись короной чрезвычайно, если один из дуэлянтов принадлежал к подданным этой самой короны. Майор грозился, что ославит это событие как минимум в трех газетах, а еще подаст докладную, которая вполне может обернуться высочайшим неудовольствием по отношению к «разгульным бретёрам, нарушающим общественный покой и порядок».
