Только бы если красноволосая дура прямо сейчас начала шмалять из своего огненного гримуара, тогда бы да, но от нее толку ноль. А сам Рао Тан лишь вежливо улыбается, с ожиданием разглядывая её, Кристину! У него наверняка в рукавах куча козырей, но использовать их хитрый китаец не будет, она же дала ему слово!
Черт! Черт! Черт!
Что делать?!
Дайхард? Ты куда?!!
Глава 12
—Вы что-то хотели, молодой господин?— разряженный, хоть и с большим вкусом, фраер уставился на меня с веселым недоумением,— Конфетку? Автограф? Пощады? Всё возможно, но чуть-чуть позже, мы тут слегка заняты, так что…
—Переговоры…— хмуро произнес я, продолжая разглядывать это… чудо-юдо.
Человек был высок, узколиц и носил бородку-эспаньолку с небольшими усиками, одет в роскошную тройку с черным плащом поверх. На вид ему можно было дать лет тридцать пять. Худощавый, почти тощий, он стоял, глядя на меня с нетерпением, легко угадывающимся за показушной болтливостью и фиглярством. Смазлив, но не аристократ, причем, что в плюс, даже не пытается под него подделаться. Это я про глаза. Обычные карие, а не провалы тьмы как у Кристины.
—Оу! Переговоры!— мужик изящно проворачивается вокруг оси, слегка всплескивая руками, дабы показать степень своего обалдения простым отбойщикам,— И кого же вы представляете? Дайте догадаюсь — злого ревнительского первокурсника? Остроумного самоубийцу? Или же вы начальник самой Терновой, о чем я, видимо, не в курсе?!
Он меня злит. Не так даже. Не меня — обрывки памяти Эмберхарта, заложенные вместе с манерами. Хотя меня тоже. Всё-таки, вырос в 90-ые, после развала Союза. Навидался таких братков.
—Прежде чем ответить, я первым делом вспомню слова одного великого человека. Он говорил, что любые серьезные переговоры начинаются с гарантии взаимного уничтожения. Вот моя гарантия. А где ваша?
Две минуты в особняке, пятнадцать в дороге, с постоянно меняющимся фоном магии. Гримуар Горизонта Тысячи Бед под непрестанный мысленный бубнеж Фелиции Краммер дель Фиорра Вертадантос, был заряжен магией по самое небалуйся, начав натурально исходить нематериальным синим дымом, отчетливо светящимся в ночи. Использовать я его не мог. Никак, кроме как раскрыть, выпустив всю накопленную силу неоформленным магическим взрывом, но даже в этом случае, если вслушиваться в истерику даймона, мои шансы выжить были крайне малы. А уж любое заклинание просто высосет из меня всё, а затем, недооформившись, тоже рванет.
—Мальчик, ты не успеешь произнести и слов…— протянул опасливо покосившийся на дымящуюся книгу франт.
БАМ!
—Вы… уверены?— переспросил я, кивая на небольшую ямку в трех метрах от меня, куда со свободной руки была выпущена молния. Для такого разряда пришлось напрячь все свои силы — и чтобы жахнуть, и чтобы сохранить похерфейс.
—Беру свои слова назад!— в полной тишине показал ладони мой оппонент, в глазах которого мелькнула искра интереса,— Я принимаю ваши условия… к переговорам! Вы очень забавный… кто?
—Кейн. Дайхард Кейн. Первый советник баронства Аркендорф к вашим услугам.
—Я слышал это имя…— поведал напряженным бандюгам и прочим вооруженным людям еще более изумленный тип, а затем вновь повернулся ко мне, отрекомендовавшись,— Красовский. Красовский Петр Васильевич, имею честь быть представителем интересов определенной организации… впрочем, вы, наверное, обо мне слышали.
—Я услышал о Синдикате минут пять назад,— пожал я плечами,— Давайте, Петр Васильевич, перейдем к делу, как серьезные люди. Сначала мелочи — боярыней Терновой было обещана неприкосновенность находящемуся здесь гостю города по имени Рао Тан. Если вы не согласны с этим положением дел, то увы, нам всем придётся умереть. Про айсберг возле Ратной Академии, думаю, слышали? Здесь будет еще больше. Намного. Всем хватит.
—У Службы есть дела с этим кланом?— быстро спросил серьезнеющий на глазах человек.
Опасен. Очень опасен. Настолько, что нервная Фелиция мне сейчас передает совет лорда: «убить при малейшей возможности».
—Нет,— ответил я,— Мы с вами просто вляпались друг в друга. И разойтись миром можем только если вы отступите сейчас.
—Слово боярыни,— кивнули мне, но тут же самым внезапным образом (от которого даже бандюги с автоматами чуть не подпрыгнули!) расплылись в широкой улыбке,— Я понял! С ерундой закончили! А теперь… что там у вас было серьезного, господин Дайхард? Вы же не планируете меня разочаровать? Нет? Не планируете?
—Судите сами. Второй международный скандал с участием баронессы Аркендорф на протяжении менее полугода, в одном и том же городе, и с непосредственным участием Синдиката как инициатора — вам нужен?
—Что? Парни? Давыдов? Кто что про это знает?!
Я спокойно ждал, удерживая закрытый и сочащийся светящимся дымом гримуар так, чтобы его легко могли увидеть все заинтересованные лица. Красовский… лихой отморозок. Умный, проницательный, но явно очень тщеславный и темпераментный. Глядя на то, как его лицо сохраняет вежливо-веселую маску, пока невысокий человек, обнаружившийся в машине, что-то нашептывает ему на ухо, стоя на носочках, я понимал, что всё висит на волоске. Аргументов бандитам упаковаться и свалить — выше крыши, но главный вполне может поставить свою репутацию выше запредельного риска как жизнью, так и ссорой с Тайной Службой. Не говоря уже о швейцарке и самой Терновой, которую мало убить, так еще и надо выжить после.
Всё это крупными буквами было нарисовано на бледных рожах отбойщиков, но здоровяки в плащах и с автоматами молчали.
—Хм…— наконец, протянул этот кадр, выпрямляясь,— Хм…
…и начал неторопливо прохаживаться взад-вперед передо мной, собака такая! Нет, я всё понимаю, и могу уважить чужое желание как повыпендриваться, так и подумать, но не в тот момент, когда в уши благим матом визжит разумная книга, паникующая, что мы все умрём. Точнее, мы все умрём, но в таком магическом фейерверке, что оставшейся Фелицией точно заинтересуются силы, немногим слабее Сильверхеймов, а значит — новое заключение ей гарантировано!
—«Когда-нибудь у меня будет время узнать, что в твоей жизни такого светлого и радостного, что ты за нее цепляешься…»,— нервно пробурчал я, не отрывая глаз от бандюг и их лидера. А вдруг кто-то решит выслужиться и полоснет по мне очередью?
—Так, я решил!— резко хлопнул в ладони Красовский, останавливаясь,— Парни, сворачиваемся!
Пока синдикатовцы с полными штанами облегчения паковались в машины, вставший в красивую позу отморозок поведал нам очень интересные вещи. А именно — что у каждого хорошего человека есть друзья, к чьим мелким капризам принято относиться с полным пониманием. К примеру, клан Лиэнь, желающий сожжения отпавшей ветви, либо один высокий и очень энергичный господин, любящий манациклы и не любящий Терновых, либо… тут Петр Васильевич обойдется без подробностей, но мы же все знаем, что мертвый, очень мертвый, просто совсем мертвый господин Дайхард, который настолько мертв, что у него, Красовского, рука не поднимется спрашивать в будущем за сегодняшнее, тоже обладает рядом недругов, чьи желания небезразличны Синдикату. Поэтому, во избежание усложнения текущей ситуации, Синдикат удаляется… на совещание.
