—Что вижу?— брюзгливо отозвалась девушка,— Я прекрасно знаю бандитские ухватки этого… человека. Ничего удивительного, что он вызывает ваше одобрение!
Хмыкнув, я ушёл, слыша, как раздосадовано бубнит Красовский. Ну а что слушать-то? У этих двоих есть тема, которую я банально не понимаю. Эй, книги о попаданцах, где буквально за несколько дней человек становится в обществе своим, вы врали! Вы брехали как последние собаки! Я даже с пониманием манер высшего света, привитым мне Эмберхартом, всё равно едва не палюсь! А может и уже спалился! Это — зная язык (идеально), имея манеры (более чем идеально по местным стандартам), являясь иностранцем (иммигрантом), да еще и общаясь-то с людьми, которые сами по себе довольно чудные!
Поезд начал тормозить, вырывая меня из горьких мыслей. Единственная остановка между Москвой и Питером, называемая «почтовой». Из пары грузовых вагонов позади изымут несколько тонн писем, а затем загрузят новые, причем быстро, с помощью машин, похожих на экскаваторы. Вполне логично для мира, где связь на расстоянии удел немногих.
Чтобы не нервировать лишний раз человека, везущего меня на верную смерть (наверное), я вернулся в купе, позволив Красовскому полностью сосредоточиться на споре с… внезапно заведшейся Кристиной. Поняв, что ни шиша не въезжаю, о чем они сцепились языками, я принялся проверять свой арсенал. Меч? Вот, стоит себе. Нож в рукаве, хавн за поясом, полуавтоматический пистолет у лодыжки (надо сочинить себе кобуру), револьвер в кобуре, автомат не взял, а дробовик у сидящей в соседнем купе с Мао Ханом Анны Эбигейловны. И что-то мне подсказывает, что это уже не мой дробовик.
Аристократ, у которого отжала дробовик огромная молчаливая горничная. Чужая.
—Что-то нашего чая не видно,— наконец-то прервался питерский горлохват, отвлекаясь от почти фырчащей от возмущения Кристины,— Дайхард, они что, за время остановки не наливают?
—Не знаю,— сохраняя каменную морду лица, забывший заказать напитки я совал револьвер в кобуру. Получалось не очень.
—Сейчас схожу сам,— буркнул Красовский, вновь разворачиваясь к девушке,— Только одну вещь дообскажу. Итак, Кристина Игоревна, вы тут сказали, что…
В дверь раздался резкий короткий стук, после чего она тут же начала отъезжать в сторону.
—О, наконец-то чай!— прервал сам себя бандит.
Но это был не он.
Глава 17
Основная проблема у меня с магией в том, что волшебство не просто противоречит здравому смыслу. Оно, даже читерски упрощенное гримуаром, требует времени, требует сделать правильный выбор, прицелиться, заранее договориться с собственным даймоном, понимания требует о том, какой эффект и на какой площади будет… В общем, магия для меня — как огнемет или гранатомет, сугубо узкоспециализированное средство, причем настолько, что даже не пытаюсь вникать в бытовые или небоевые заклинания.
«Ну это же магия!» воскликнет воображаемый наблюдатель. «Да иди ты в задницу!» воскликну невоображаемый я. Любое заклинание тратит ману, перемена количества маны вызывает изменение в самочувствии, что тебя, знающего более простые и эффективные способы воздействия на реальность, сильно отвлекает. Нет, господа, спасибо, мне вполне хватает других навыков, а мои магические резервы пусть продолжает укреплять и расширять Фелиция.
В данном конкретном случае именно мой непрофессионализм как ревнителя и пользователя черных книг спасает нам жизни, потому что я, молниеносно выхватывая револьвер, стреляю в лицо бородатого мужика, вскидывающего на меня дробовик просто чудовищного калибра. А затем еще раз нажимаю спусковой крючок, стреляя в еще одну голову, видневшуюся за плечом оседающего первого.
Затем я застыл на целую секунду, ловя настоящую диссинхронизацию личностей. Что меня-попаданца, что Юджина тянуло просто замереть на месте, офигев от ударивших по ушам в замкнутом помещении выстрелов, навыки лорда жестко диктовали немедленно схватить меч и выскочить в более удобную для ведения боевых действий зону, чтобы разведать обстановку боем, а здравый смысл твердил, что вместо меча нужно раскрыть Щит…
Скользящим движением Петр Васильевич вытек из-за стола, рыбкой ныряя вперед на спину застреленного мной бородатого, откуда тут же начал стрелять в сторону хвоста начавшего движение поезда. В ответ ему успело прилететь лишь один раз, вышибая из трупа брызги крови и мяса, а самого бандита заставляя неприлично засветиться разными буквами, заплававшими по всему его костюму. Пальнув еще пару раз, он встал в коридоре на ноги, вертя головой и со стволом наготове.
—Признаться, я думал, что вы застрелили проводницу, Дайхард!— весело поделился со мной мыслями бандюга,— Обычно я такое проделываю, попробовав чай, но не раньше!
—Очень за вас рад,— пробурчал я, втискивая два патрона в барабан револьвера и внутренне клянясь обзавестись либо нормальным оружием, либо хотя бы тем же револьвером, но со сменными барабанами.
—Эти деятели здесь по мою душу,— пошевелив носком ботинка тело, Красовский потеснился, пропуская в наше купе взволнованную Анну Эбигейловну и Мао Хана, вооруженного большим широким ножом,— Будьте добры посидеть тут, пока я удостове…
Вновь выстрелы, на этот раз — в спину пошатнувшемуся от неожиданности отморозку, вновь зажегшемуся как рождественская елка. Он тут же реагирует, моментально разворачиваясь на месте и стреляя уже с двух рук. В одной у него полуавтоматический изящный пистолет, а в другой револьвер солидного калибра. Что, я не один такой стукнутый?
—Дайхард! Что вы здесь делаете?!— осведомился у меня не сводящий стволов с одного из проходов бандюга.
—Прикрываю вам спину Щитом, а еще планирую пострелять,— честно ответил я.
—И зачем вам подобное?— Красовский внезапно выстрелил в окно, дырявя свесившегося сверху человека.
—Повышаю свои шансы на выживание,— отозвался я, принимая на Щит целую очередь, а затем, чуть отведя его в сторону, проделывая дырки в новых, уже вооруженных автоматами людях пытающихся как-то расположиться в тамбуре с моей стороны,— Надо же будет что-то сказать людям из Синдиката, если вы помрёте!
—Не дождётесь!— между выстрелами восклицает Красовский,— Но тут явно что-то еще!
Ответить я не успел, так как реальность начала демонстрировать, что на такую фигуру, как главный отморозок Питера, стягивают реально крупные силы. Люди в немаркой одежде, все как один вооруженные крупнокалиберными пистолетами и дробовиками, ломанулись с двух концов вагона, вопя как потерпевшие и стреляя в нас. Красовский вновь стал изображать стреляющую ёлку, я, шипя ругательства и присев на одно колено, вовсю палил из полуавтоматического, контролируя свою зону ответственности, звонко ругалась Кристина, пристрелив уже второго человека, пытавшегося напасть на обитателей купе с крыши, орали и визжали в страхе обитатели соседних купе. Веселье шло полным ходом.
А затем затишье. На чуть-чуть.
—Мао, заряжай!— рявкнул я, пихая револьвер по полу и патроны горстью слуге.
