—Соглашусь,— покивал тот, закладывая руки за спину,— Но — дурак дураком!
—А вот это было обидно,— заметил я.
—Ну акак вас, студент, назвать, если вы навторой день уже пытаетесь бегать с активно работающей циркуляцией?— ехидно поднял бровь итальянец, разглядывая меня как причудливую зверушку,— Вот, смотрите, ждем. Секунд десять. Вот у вас нормализуется дыхание, вот вы внезапно теряете равновесие, да? Ведет вас, да, Дайхард? Прааавильно. А сейчас усилится головокружение, после чего вы…
Я упал и мир тут же померк. Или это было наоборот?
///
Вечерний малосерийный выпуск газеты «Сплетни» порадовал петербуржцев просто умопомрачительной байкой — у мелкого ростовщика Авраама Писта по прозвищу Плясун, сбежали… деньги. Не все, речь шла лишь о монетах, но уростовщиков как раз этого добра более чем в избытке, особенно у мелких. Так вот, укатывающиеся под душераздирающие крики еврея монеты, весело скачущие по знаменитой Золотой улице, наблюдали многочисленные свидетели, быстро становящиеся еще более многочисленными, причем, не только свидетелями, но и, в конечном счете, ловцами. Деньги, выкатившиеся из лавки, сохраняли свою бессовестно высокую прыть порядка трех кварталов, а затем, как раз в тот момент, когда полиция начала шевелиться, они прекратили свой безумный бег, начав прятаться.
В конце развеселой статьи была приписка: прямо сейчас, несмотря на поздний вечер, наЗолотой улице орудуют банды беспризорников, полицейских и попов, каждая из которых преследует свои интересы. Горожане, в основном, болеют за беспризорников.
Глава 12
—Проходи, присаживайся. В текущих обстоятельствах будет лучше, если мы поговорим с глазу на глаз.
—Текущих обстоятельствах?— спросил я, усаживаясь в удобное кресло, возникшее напротив трона Эмберхарта.
—Фелиция Краммер дель Фиорра Вертадантос в данный момент занята, пытаясь удержать твою молодую и совсем неокрепшую энергетику от частичного распада,— любезно пояснил мне лорд после затяжки,— Когда ты потерял сознание, циркуляция маны вышла из-под контроля.
Ничего себе новости.
—То есть, я мог перестать быть… использовать магию?— дрогнув голосом, спросил я.
—Нет, ты быумер,— одарили меня тяжелым мрачным взглядом,— Всё закончилось бы… даже не начавшись. Досадная ошибка.
—Да уж…— пробормотал я, не зная, что еще добавить.
—Наша общая ошибка,— удивил меня сидящий напротив великан,— Ни я, ни демон гримуара… мы необладаем опытом подобных ситуаций. Как и ты, учитывая, сколько факторов сейчас на тебя имеют влияние. Мы упустили из виду молодость твоего тела, предыдущий опыт двух жизней и гормональный баланс.
—Двух?
—Да,— в пепельнице утонула очередная сигарета, а мрачный гигант, потянувшись, достал с дальнего конца столика парящий кофейник, начав разливать черный как ночь кофе в две материализовавшиеся на столике чашки,— Соларус был обрезанной версией тебя. Мы были уверены, что взрослый человек из такого информационно-насыщенного мира, в каком ты жил ранее, без проблем растворит и поглотит глуповатого паренька, прожившего всю жизнь в деревне. Но, хотя… ты жеслушал лекцию о мироустройстве? Хорошо, тогда я начну с самого начала.
Река Жизнь, Великое Древо, Иггдрассиль. Непредставимо огромное образование в центре бытия. Оно состоит из энергии и душ разумных, слетающихся после смерти в эту точку Всего. Там души, перетекая с места на место, утрачивают память и индивидуальность, а затем, освободившись от накопленной энергии и всего остального, вновь став Искрами, устремляются на новое перерождение. Остаточная энергия их мыслей, чувств, памяти — всё это исходит отДрева, овевая миры, расположенные на пути этой энергии. Магия, эфир, эон, сила Творца — названий у неё много, но суть одна. Чем слабее воздействие этой энергии на мир, тем меньше чудес могут творить его обитатели. Я помню жизнь из мира, полностью обделенного магией, находящегося на самых окраинах бытия.
Но есть души, способные сопротивляться зову Реки Жизни, сохраняющие память и рассудок после смерти тела. Они даже могут путешествовать из мира в мир, вселяясь в тела, которые эти самые души утеряли или еще не получили. Есть и те, кто способен выбить слабую душу хозяина, заняв его место, но они встречаются лишь там, где концентрация эфира очень велика. Не суть важно, в этом мире их нет.
Так вот, лорд Алистер Эмберхарт, как и его жены, были обладателями очень знающих, специально тренированных душ. Они все вместе летели в новый мир, на новое перерождение, но сам англичанин оказался похищен силой заклятия одной очень жадной и неочень далекой особы. Фелиции Краммер дель Фиорра Вертадантос, даймона гримуара Горизонта Тысячи Бед, притащившей его в этот мир.
—Так вот почему ты еётак ненавидишь,— ошеломленно кивнул я, пытаясь представить себе миллиарды миллиардов миров, висящих в немыслимой пустоте, посреди которой торчит энергетическая конструкция размером с пятерку галактик.
—Не только за это,— качнул головой мой мрачный собеседник,— Далеко не только. Остановимся на том, что даймон ошиблась — моя душа банально не могла занять пустующую оболочку, имевшуюся у дель Фиорры… в наличии. Разность потенциалов была слишком велика. Слиться сЮджином означало моментально вызвать сильнейшее кровоизлияние в мозг и окончательную смерть тела. Мы оказались в почти безвыходной ситуации со стремительно утекающим временем.
Алистеру Эмберхарту пришлось проводить операцию на собственной душе, вырезав из неё Ядро сИскрой, отделив колоссальное количество памяти и весь свой жизненный опыт и оставив при этом… меня. Ту самую личность, которой он себя осознал в тот момент, когда началась его жизнь в прошлом мире. Только так он мог действовать более-менее уверенно, руководствуясь… непонятно чем. Лорд решил в этот вопрос не углубляться, признавшись, что мои проблемы с воспоминаниями вполне могут быть из-за того, что он неслишком аккуратно «резал».
Но проблемы это не решило. Я втело помещался, но при этом не обладал совершенно никакими навыками по его захвату, а следовательно — никак не мог удержаться. Здесь в дело вступил сам гримуар, «заморозивший» все мои воспоминания, абсолютно все, вплоть до самых младенческих лет, буквально до самой Искры. Тогда Эмберхарт и даймон заключили контракт о том, что воспоминания будут разблокированы в18лет. Нашей с ним душе требовалось время на реабилитацию после «операции»…
—То есть, я — настоящий, а ты — лишь воспоминания?— уточнил я.
—Нет,— качнул головой англичанин,— Мы лишь разделены, как ты сам, как Юджин, был разделен со своими воспоминаниями. Матрешка из трех частей, две из которых сложились, стали единой. Я могу свободно копировать свои воспоминания и передавать их тебе, но… не собираюсь этого делать.
—Почему? И что вообще мне ожидать в будущем?— подобрался я, отставив чашку кофе,— Пока всё звучит так, что если я выполню какие-то условия, разовью, скажем, энергетическую систему, то тыменя поглотишь?
—Исключено,— Алистер взглянул на меня из-под упавших ему на лицо длинных черных волос,— Видишь ли, Кейн, не все противоположности притягиваются друг к другу. Я сгримуаром Горизонта Тысячи Бед — абсолютно несовместим. Полностью. Бесповоротно. Именно поэтому я больше не рискну делиться с тобой воспоминаниями напрямую, так как они пропитаны моими мыслями, планами и импульсами. Если мы стобой станем слишком похожи, то это будет концом всего. Поясню — смерти я небоюсь. Она доставит мне, точнее нам, очень и очень серьезные неудобства, можно сказать, что ввергнет в кризис, но моё прямое взаимодействие с гримуаром кончится катастрофой куда худшей, чем смерть. Поэтому эта жизнь — она целиком и полностью твоя, а ялишь советчик и собеседник. С этого момента и впредь.
