Всё, что может дать мне Юджин — так это воспоминания о восемнадцати годах реально беззаботной и веселой жизни, мастер-класс «как вдуть юной селянке», да кое-какие очень поверхностные знания о мире. Который, внезапно,— параллельная моей Земле Земля. Причем тут не одно-два различия, а всё ну очень по-другому.
Сейчас, кстати, 2мая 1874-го года, а яеду в город Каршлин, находящийся в стране, называющейся Западная Франкия. А знаете, что самое смешное и абсурдное в моей ситуации? То, что, лежа себе на коечке, я прекрасно слышу, как одна недовольная дворянка громко и противно выговаривает какому-то бедолаге в коридоре. По смартфону.
Ну, не совсем. По мобильному магическому телефону, да. Разговорнику.
А ялежу. С револьвером и одушевленной магической книгой, умеющей колдовать.
Кружится голова. Не каждый день начинаешь жизнь с того, что сворачиваешь шею старому пердуну. И топишь его в сортире. А потом моешь под холодной водой свою траченную солью шкуру, отрыгиваешь чертовыми яблоками, в которые, как будто, дезодоранта туалетного насовали, а потом, шипя матом и кряхтя как старый дед, пытаешься найти в доме тайник старого упыря, где тот держал деньги. Затем, под утро, вокзал, билет, вагон! Всем чао!
—Значит, я аристократ?— продолжая вертеть револьвер в руке, негромко задаю вопрос вслух, обращаясь к книге.
—О дааа,— тут же отзывается та,— Еще какой! Ты, Юджин, принадлежишь к одному из самых старых, могущественных, богатых и влиятельных родов мира!
—Класс…— довольно улыбаюсь я.Кажется, эта жизнь будет просто сказкой! Всегда мечтал о небольшом особнячке, полном услужливых и милых горничных в очень коротких… нарядах. Под которыми ничего нет, конечно.
—Но также ты являешься полным ничтожеством, милый!— ядовито произносит книга,— Тебя породили лишь с одной целью — стать моим хранителем и контрактором. Мы стобой обречены были гнить на окраине мира, пока ты неумрешь от старости!
Пучу глаза, кашляю. Затем, собравшись с силами, хрипло заявляю:
—Являлся.
—Что?— переспрашивает книга.
—Не являюсь, а являлся. Не так ли?
—Хм…— гримуар слегка лязгает обложкой, а затем с нотками сожаления выдает,— Нет, милый Юджин. Пока нет. Чтобы ты ия могли получили хоть какие-то шансы на свободу и иной статус, тебе придётся пройти церемонию полного отречения вКаршлине. И тогда да, сможешь с полным правом заявить, что «являлся» ничтожеством. Я буду рада этому до безумия! Но пока… ты ия, то есть мы — лишь имущество рода Сильверхейм, понятно? Они с тобой могут делать всё, что захотят, в любом месте, в любое время. Их люди ожидают тебя на станции вЛипшице, а мыедем в другую сторону. Это дает всего пару-тройку часов форы, прежде чем они отправят погоню!
—Я тебя понял,— с легкостью соглашаюсь я сдоводами даймона,— Значит, будем отрекаться.
—Слышал бы тебя Дарий!— ехидно хихикает книга,— Старого пердуна бы сложил сердечный приступ! Отречься отСильверхеймов! Хех…
—Кто такой лорд?— спрашиваю я, заставляя гримуар аж подпрыгнуть,— Тогда ты обращалась ко мне как к лорду. И ябыл не всебе…
—Ты исейчас не всебе!— торопливо обрывает меня книга,— Насчет лорда — потом! Это ничем тебе не угрожает!
Чую какую-то падлу. Ну или не падлу, но транспарант с надписью «Вам конкретно не договаривают!» был бы длиннее этого хренова поезда. Чую, но молчу.
—Пребываем вКаршлин, ты отрекаешься, потом бежим в другую страну,— инструктирует меня книга,— Отказать тебе в мэрии не смогут, только деньги придется заплатить немалые. Кстати, а сколько их унас?
Деньги-деньги, дребеденьги… Они были, найденные мной в хитро спрятанной заначке старого покойного мудака. Точнее, было две заначки. Одна, в комоде, сделанная «на отлюбись» — там были монеты и несколько мятых купюр, которые старая сволочь периодически тратила на выпивку, а вот в другом месте, под половицами, на которых стояла ножка его тяжеленной кровати, я обнаружил ухоронку с несколькими пачками крупных купюр, упакованных в конверт из тонкой, но очень крепкой кожи. Кажется, по меркам деревни, в которой мы жили, это были просто безумные деньги.
Чувствую, как начинает пульсировать боль в висках. Накатывает тошнота, появляется паника. Провалы в собственной памяти, борьба с накатывающими идиотскими позывами вскочить и пялиться в окно… или выйти в коридор, чтобы кого-нибудь увидеть. Услышать. Поговорить. Импульсы подростка. Тупого избалованного подростка, полностью игнорирующего уже тот факт, что его начинили за поведение крупной солью из ружей мужики, которых он достал за многие годы. Убийство старого пердуна. Ни я, ни сопляк, никого за свою жизнь ни разу не грохнули, но тогда… тот момент я помню прекрасно. Ни одного лишнего движения, ни одного колебания, свернуть шею Солюсу было невероятно легко и просто. Как будто это у меня привычка, сходная с завязыванием шнурков на ботинках.
Так. Стоп.
—Фелиция, замолчи,— обрывая я что-то рассказывающий гримуар. Тот удивленно замолкает, а яобъясняю,— мне нужно собраться с мыслями. Утрясти всё в голове, понимаешь? Ты можешь отвечать только на вопросы? Коротко, сжато?
—Да, Юджин.
—Хорошо. Поехали.
Итак, первое. Новая жизнь, мне восемнадцать лет. Имя — Юджин. Не самое редкое. Меня преследуют. Нужно пройти процедуру отречения в городе, куда направляется поезд, после чего бежать, путая следы. Хорошо, с этим всё понятно.
Далее. Мир. Земля. Определенно альтернативный моему. Здесь есть магия. Много её. Везде. Но! Ей пользуются в подавляющем большинстве случаев совершенно не стереотипным образом. Большей частью она занимает место топлива и энергии. Вместо электричества, газа, нефти, ядерной энергии — здесь магия. Понятно? Нет. Плевать, это сейчас не существенно. Достаточно для того, чтобы я примирился с существованием разумной летающей книги, обладающей рядом способностей. Вроде мы даже союзники, друзья и партнеры, вроде бы она занимает подчиненное положение, но… много вопросов.
Основное понятно, начинаю расспрашивать Фелицию дальше. Она отвечает, предварительно уточнив, что дальше, на всех перипетиях нашей жизни, будет большей частью молчать, экономя энергию. Про полёты, телекинез и прочие радости гримуара в деревенской глубинке мы тоже должны будем забыть. «Отпуск» у гримуара кончился.
Гримуары. Этот термин я знал, речь шла о чёрных книгах, книгах заклинаний волшебников в разных фэнтезийных романах. Суть на самом деле? Почти та же, но снюансами. Волшебство — это магическое программирование реальности на определенные эффекты, и оно крайне сложное. Чтобы просто заставить кончик пальца светиться, необходимо проговорить вслух три абзаца текста, не ошибившись в ударениях ни разу. На особом языке, естественно, который отнюдь не прост, тем более что он неможет быть использован в разговорной речи, а значит — быть тренируем обычным путем. Местные нашли выход, создавая с древних времен гримуары, привязывающиеся на всю жизнь к одному владельцу. Эти книги — магические банки памяти, хранящие в себе чудовищное количество знаний. В том числе и заклинаний. Более того, каждая такая книга — инструмент, создававшийся изначально строго под определенного человека или им самим, и лишь потом ушедший в массовое производство.
