Вот так, сучка! Почувствуй силу моей души! У неё с магией ноль целых хер десятых общего!
—Рррразззмечтался!!— трясомый трясущимся одержимым я оскалился прямо в рожу старика, поджариваемого не магией, неЛимитом, а чем-то кардинально отличным от привычных этому миру энергий,— Сдохни!!
И поддал еще, уже не боясь, что он отлетит и выживет! До треска, до дыма, до вони обугливающихся на моем лице пальцев!
—С-сволочь…— прохрипел я через несколько секунд, прямо в блеклые выварившиеся глазки обмякшего на мне тела,— Мало мне было проблем…
И тут прорезалась Фелиция, тут же изойдя криками, воплями и прочим беспокойством. Под эти женские звуки ворочать поджаренную тушу было сподручнее, как и распутываться из слегка обуглившейся одежды. Кряхтя как старый дед и морщась от боли, я принялся одеваться. Закончив с приведением себя в относительный (очень относительный!) порядок, я обыскал дохлый труп мертвого одержимого, став обладателем небольшого, но очень острого ножа с ножнами, двухста рублей с копейками, и кисета, забитого душистым табаком. Под конец обыска мной был еще обнаружен толстенький засаленный блокнот в потёртом кожаном переплете.
Сунув все это добро в сумку на место вытряхнутых продуктов, большая часть из которых мне так и непригодилась, я попёрся на станцию, попутно вяло переругиваясь с даймоном, проявляющей воистину демоническую смекалку в процессе выдумывания претензий. Честное слово, она прямо как маленькая молодая капризная жена, с которой ты неспишь…
На обратном пути, выйдя на пересадку, я свялым интересом узрел там тех же гопников, что хотели подойти вчера, поспрашивать время. Троица, оценив мой внешний вид, внезапно хором заулыбалась щербатыми ртами и даже показали пару одобрительных жестов. Издали. Они что, решили, что я вдеревню на дискотеку ездил? И всех там победил?
Пофиг.
Сбросив дома оружие и кое-как приведя себя за пару минут в относительно пристойный вид, я пошёл на занятия с повинной, но добраться до класса не смог. Какая-то молоденькая преподавательница, слонявшаяся по коридору, издала душераздирающий крик «Ухо!!», а затем, схватив меня за рукав, поволокла в медпункт. Ухо было да…
Интерлюдия
—Кто он? Откуда? Что известно?
—Ничего, ваше благородие. По собственным утверждениям, явился изФинляндии, какую бы тони было информацию, кроме чистого личного кристалла, не предоставил. Даже намека. Даже друзьям и одноклассникам.
—И при этом он владелец книги Короля Терний?
—Купчинов в этом сомневается, ваше благородие. Очень громко сомневается. Говорит — не тот характер у юноши. На рожон не лезет, оскорбляет только в ответ, сама чернокнига молчит, саму книгу не читает, даймона никто не видел. Нехарактерно, мол.
—Ну да, он тот еще характерник, наш Купчинов… Ладно, пустое. Не таи нета книга, вообще не моя головная боль. Что по нему еще есть, Никита? Ну, кроме нашего интереса?
—Валинов изСыскной управы, следователь который. Помните, банду скупщиков у академии грохнули? Вот этот Валинов в служебке и черканул просьбу дело ему передать. Снова. Очень уж нюхачу понравилось то, что наш Дайхард из ревнецового револьвера троих уКаскада положил в ряд.
—Это из«прощай-руки» что ли?
—Да, ваше благородие, из неё. Егеря, те самые, что с ним были, тёртые калачи, самые из самых, можно сказать. Его же сними на самый край поставили. Так вот, они хором утверждали, что и близко такого не видели никогда. Ни стрельбы, ни… другого. Парень же незнал, что это двоедушцы, он поним как по людям работал. Да идо леса пару раз вперед егерей пушкой этой страхолюдной громыхнул. По гоблинам. А где одно, там и второе, по мнению Валинова. Кто будет валить пустых скупщиков? Ради чего? Ради денег?
—А что?
—Дайхард вПитере и наприёмке нарисовался чуть ли нев лохмотьях. Однако, чуть времени проходит — и онодет прилично, вооружен даже. Все, конечно, кивают на младшего Азова, только вот сам Константин Георгиевич на своего наперсника отнюдь не как на слугу смотрит. Слушает его, если нужно что — то просит, а неприказывает. Я, конечно, сначала думал, что Дайхарда сам граф нанял, денег заплатив, только отношения сына бы подобное не объяснило. В общем…
—Мутно всё, я понял! Мутный вьюноша у нас. Чернокнига с даймоном, стрелок отБога, убивец тот еще, глаза зеленые, шерсть черная, Лимит электрический. В общем, мышь он серая, неизвестная… но саблезубая. Одно видим — белая кожа у него, солнышком не траченая. То есть не изАфрики нам его подкинули…
—А может и вообще не подкинули…
—Это ты счего, Никита, решил такое?!
—А вот послушайте…
—…
—…
—Что… правда? Даже не проставился?
—Может, и хотел бы, но наши щенки питерские умом не блеснули. Особенно Ренеев отличился. Решили не сколько себе оторвать, сколько иноземца опустить, а томол, взлетел высоко.
—Мда… ну, это, наверное, даже к лучшему.
—Прошу прощения, ваш…
—Деньги, Никита Силыч. Деньги. Представь, что все три денежных темы в ряд выстроились? И что сборщиков он хлопнул, чтобы приодеться, и что отАзова что-то имеет на пряники да булавки, и что с призовых каскадных ни копья на сторону не выкинул. А онне выкинул, да? Ни гулял, ни пошлендрам не бегал, новых цацек не покупал?
—Никак нет, ваше благородие! Хотя в веселый дом вроде и ходит постоянно, но…
—Воот, Никита. С этой теорией мы уже можем работать. Её мыможем проверить! И будем проверять!
—Боюсь, я неслежу за вашей мыслью, ваше благородие…
—Потому что жопу наел в кабинетах, Никитушка. Вот представь себе, что ты наместе хлопцев, которые Дайхарда от двоедушников крыть будут? Парень резкий и меткий, без ствола за академию шага не делает. Он непод стол залезет, если что начнется, а гасить будет. Всех. Своих у него окромя Азова нету. Поэтому мы кнему прямо придём и прямо, в меру, поговорим. Я сначала так и хотел, ноКупчинов мне всю плешь проел своими осторожностями…
—Так а деньги причем, ваше благор…
—Ты, Никита, себе сейчас курс переподготовки заработаешь такими вопросами. Зачем мне адьютант без мозгов? В общем, ради твоего бати, с которым мы пуд соли выпили, поясняю — этот иноземец присягу давал? Давал. Умный, резкий, принципиальный и, возможно, жадный. Уже редкость. Меткий невероятно? Большая редкость. А если он насамом деле сборщиков положил ради новой обувки, так еще и руки замарать ой как не боится. Такие люди нужны всем, Никитка! Всем без исключения! Но это на будущее…
—…
—Да, на будущее. Пока парень труп ходячий, если мы невстрянем. Этих двоедушцев проклятых еще много, и ненавидят они его пуще всего за порушенный мир. Пролюбим парня — и они затаятся. Так что я сам к нему пойду. ИАзова позову. Прямо сейчас и пойдем…
///
Услышав, что иноземец-прогульщик загремел к врачам, Юра досадливо поморщился, но остался ждать в засаде, делая вид, что задумчиво пялится в окно. Ему, конечно, потом сделают выговор, но упускать момент бросить наглому ублюдку вызов на дуэль парень не мог себе позволить.
