Название фанфика: Счастливого Рождества, Рикдом!
Категория: комедия.
Саммари: @CatCanczuk пинают ногами по голове, пока ее сумасшедшие мозги не вытекают из ушей.
Дорогая @CatCanczuk, почему бы тебе и твоему отбросу, выдуманному ребенку, не сгореть заживо?
Дорогая @CatCanczuk…
Дорогая @CatCanczuk…
Дорогая @CatCanczuk…
Дорогая @CatCanczuk, хватит дышать.
Просто.
Хватит.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Эми
Она не ждет меня за дверью. Я выхожу в коридор и замечаю ее, обрамленную дверным проемом кухни. Она практически лежит в кресле, как боксер между раундами, уставившись в никуда.
Во рту вдруг пересохло, и я пытаюсь сглотнуть, прежде чем заговорить.
—Кэтрин?— осторожно спрашиваю я.— Кэтрин Канчук?
Сначала она совсем не отреагировала, и мне стало интересно, правильно ли я все поняла. Затем она встряхивается, моргает и выпрямляется. Все ее поведение меняется, когда она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, как будто «Полли» — это сон, от которого она просыпается.
—Мои друзья звали меня Кэт,— говорит она.
«А мы друзья?» — задаюсь я вопросом, глядя на мерцающее зеленое отражение огонька бомбы на ее горле. А потом я вспоминаю, как несколько часов назад, до крови и криков, она говорила «потому что я твой друг, Эми», и мне приходит в голову, что она действительно считает нас друзьями, и мне нужно использовать это, если я собираюсь когда-нибудь выбраться отсюда.
—Кэт,— говорю я, зайдя на кухню и взбираясь на край стола.— Где твой ребенок, Кэт? Неужели тебе не хочется быть с ним, чем прятаться здесь?
Если она и шокирована моими внезапными познаниями, то не показывает этого. Мне приходит в голову, что при всех непредсказуемых вспышках детского восторга и ярости у этой женщины есть внутреннее ядро, которое запрятано так же глубоко, как подводная лодка на дне.
—Я потеряла ребенка,— говорит она отстраненно.— Стресс. Доктор сказал, я бы не справилась.
Ты потеряла кого-то? Я помню выражение сдержанной боли на ее лице, когда я задала этот вопрос.
—О, я… извини.
—Ничего. Ты же не виновата, верно?— Натянутая расплывчатая улыбка вернулась.
—Что произошло?
—Раз ты вдруг так хорошо осведомлена, может быть, ты мне скажешь?— в ее голосе появляется резкость, но я не поддаюсь на провокацию. Я просто жду. Когда она выдыхает и продолжает говорить, я не удивляюсь. Людям нужно рассказывать о неприятных вещах. Одиноким людям вдвойне.
—Отец был знаменит. Я полагаю, ты в курсе?
Я кратко киваю, но не говорю. Я не буду ее перебивать, если получится.
—У него было много поклонников, включая в свое время меня.— Печальная улыбка.— Когда стало известно, что я забеременела от него, его фанаты не слишком дружелюбно приняли новость, включая почти всех моих друзей.
Она снова и снова поворачивает мой телефон в руках, затем поднимает его.
—Зеркало души, да? Ну, что показал мне мой телефон, когда я заглянула в него? Шлюха. Лгунья, сбитая с толку или просто притворяющаяся, которая не могла справиться с мыслью, что она — очередная залетевшая девочка-подросток, и не нашла в себе смелости сделать аборт.
Она бросает телефон на стол, тот приземляется с треском.
—Мои друзья не говорили со мной, но это не значит, что они не разговаривали обо мне. Внезапно у них появилась самая сочная сплетня. Может быть, ты читала их комментарии? Очевидно, я переспала с каждым парнем в нашей школе, поэтому я никак не могла знать, кто отец. Другие говорили, что они видели контракт, который я заключила с менеджерами группы, на то, чтобы притворяться любовницей Райана, а третьи клялись, что застукали меня за тем, как я запихивала себе под одежду воздушный шар. Какое-то время все на RickResource вставляли смайлик с иголкой в свои посты, потому что хотели вонзить мне ее в живот, если бы встретили.
Я просто смотрю на нее и жду.
—Ясное дело, были и угрозы. Меня собирались задушить, зарезать, сжечь, избить до смерти, потому что я мешала величайшей любовной истории между Ником иРайаном, которые, конечно же, никогда не слышали обо мне и давным-давно не прикасались к вагине. Как именно я мешала этому роману, если ни один из главных героев не интересовался содержимым моих трусиков, было неясно, но, по-видимому, я заслужила смерти.— Ее лицо искривилось в улыбке, но та мелькнула и исчезла.
—Они даже угрожали моей маме. Я сообщала об угрозах в полицию, но ничто не могло убедить их всерьез воспринимать группу девушек в интернете. Они сказали, если меня это так беспокоит, мне просто нужно держаться от соцсетей подальше.
Я фыркаю. Это, по крайней мере, не изменилось.
—Цифровая одиночная камера,— отзываюсь я.— Адская альтернатива тому, чтобы они не выполняли свою чертову работу.
Она смеется.
—Именно так. Угрозы были повсюду. Фейсбук, твиттер, тамблер, даже гребаный инстаграм. Я не успевала блокировать людей, и сами усилия были изматывающими.
Она вздыхает:
—Это странно. Хотя я знала, что они неправы, я не могла удержаться от того, чтобы не слушать их. Я начала чувствовать себя виноватой, будто я лгала или просто искала внимания. Несколько раз я задавалась вопросом, может быть, я брежу и галлюцинирую все это время. В конце концов, на трезвую голову это действительно казалось невероятным.
—Трудно избавиться от привычки верить кому-то,— говорю я.Это я усвоила: доверие не рационально, а эмоционально. Оно похоже на религию: если бы у вас были доказательства того, что вы должны доверять человеку, вам бы это было не нужно.
Она кивает и в знак благодарности накрывает мою руку своей. Я позволяю ей.
—Шли дни, недели, месяцы. Ситуация не менялась. Возникло антисообщество — люди, которые мне поверили. Сначала я была благодарна, но потом поняла, что они просто подливали масла в огонь, поддерживая его горение.
