Кому: Смит, Бенджамин П.
Отправлено: 01.12.2024
Привет, Бен, сегодня утром во время консультации один из моих пациентов (Александр Чариотис — см. вложение) заявил, что разговаривал сКэтрин Канчук, которая, если не ошибаюсь, твоя пациентка. Судя по всему, она постоянно повторяет, что ее удерживают здесь насильно в течение многих лет?
Я проверил ее досье, и оказалось, что она самостоятельно обратилась сюда три недели назад! Во всяком случае, просто решил поделиться с тобой.
Майк, приветствую. УК. К. особый случай: острые психотические эпизоды.
Благодарю тебя за письмо. Уточню у медсестер, подходит ли ей дозировка лекарств.
С уважением,
Бен
Самостоятельно обратилась три недели назад? Но письмо Карен отправлено на восемь месяцев раньше письма Майкла Фицджеральда. Потом я вспоминаю фотку с членом и почти поэтическую угрозу Безумного Шляпника.
Наше соглашение. Сохраняйте спокойствие. Советую следовать сценарию.
—Он подделывал медицинскую карту. Он постоянно исправлял ее, чтобы дата пересмотра диагноза так и не наступила.
Должно быть, я пробормотала это достаточно громко, чтобы Полли услышала, потому что она фыркнула.
—О, скорее всего, так. Но это было единственной его работой все то время, пока я была там. Бог знает, как этот человек получил медицинскую лицензию. Возможно, ее он тоже подделал.
—Но… но…— мне хочется возразить. Это слишком ужасно. Мой мозг хочет опровергнуть это, найти причину, по которой этого не могло быть. Но, листая восемьдесят семь писем с именем Кэтрин Канчук, я снова и снова вижу одну и ту же историю: люди обращали внимание на случай женщины, которая теперь грустно улыбается мне в своем жилете с бомбой, а доктор Бенджамин П.Смит мягко обводил их вокруг пальца и обвинял во всем канцелярские ошибки и компьютерные сбои, а затем глубже запихивал ее в бюрократические сорняки.
На протяжении семнадцати лет.
—Где они держали тебя?
Полли всматривается в узкое окно. Грязный серый рассвет просачивается сквозь паутину.
—Взгляни сама,— предлагает она.— Наш Бен всегда вставал рано. Я уверена, он уже на работе.
Я закрываю электронные письма и открываю карту. В самом деле, счастливая голубая точка светится на большом здании вПримроуз-Хилл, которое, как подсказывает мне шильдик гугл, является крылом стационара психиатрической клиники Granby Hall.
—Но он… он не мог,— я говорю это, потому что хочу, чтобы это было правдой, а не потому, что я в это верю.
—Почему?— спрашивает Полли.— Он был моим доктором. Он вел мою карту. В ней говорилось, что я психически больна. Если в твоей карте написано, что ты психически больна, зачем кому-то тебя слушать?
Она поджала губы, будто обдумывая.
—Серьезно, независимо от того, насколько умные системы пытаются разработать люди, все зависит от того, кому ты доверяешь. Должна сказать, много раз мне самой хотелось поверить ему. Хотя я знала, что он делает со мной, но у него же был белый халат и стетоскоп…— она поморщилась.— На самом деле джемпер для гольфа и никотиновые зубы, но ты понимаешь, о чем я.Он был экспертом и говорил, что я сошла с ума. Кто я такая, чтобы спорить?
—Но… другие, в больнице, они должны были…
—Они заметили. Ты же видишь, они спрашивали. Но им было достаточно отговорок. Занятые люди, самого высокого мнения о своем коллеге. Когда находишься там довольно долго, они проверяют тебя раз в полгода, этого времени достаточно, чтобы забыть о тебе, если нет причин помнить.
Такое чувство, будто острые как иглы сосульки одна за другой впиваются мне в позвоночник.
—Мама украла откровенную фотографию психиатра и шантажировала его, чтобы он держал тебя в психиатрической больнице.
—Выходит так.
—Почему?
Впервые с момента нашего знакомства улыбка Полли становится мерзкой.
—Ну, наверное, потому, что она была очень решительной женщиной, не так ли?
Я спрашивала о другом, и она это знает. Она придвигается ко мне, сидя на полу, и ее лицо оказывается в нескольких дюймах от моего. От нее все еще пахнет чаем.
—Думаешь, он был прав? Думаешь, я сумасшедшая?
Все, что я могу сделать,— выдержать ее немигающий взгляд.
—А ты как считаешь?— отвечаю я вопросом на вопрос.
Она издает восторженный лающий смех:
—Ха! Ты сейчас говоришь совсем как он! Ты когда-нибудь думала о карьере мозгоправа, Эми? Зачем отвечать, когда можно спросить в ответ.
—Но ты сама как считаешь?— настаиваю я, потому что маленький зеленый огонек мигает довольно близко, и если я закрою глаза, то увижу, как он отражается от кончика моего носа, и сейчас мне очень важно узнать, что думает о своем психическом состоянии женщина с бомбой.
—Интересный вопрос. Думаю, согласно статистике, я должна быть сумасшедшей. Забавный момент: психиатрические больницы немного похожи на тюрьмы,— если окажешься там случайно, место всегда найдет способ тебя «вписать». То же самое с психушкой: ты взаперти, ешь пластиковую еду и странные лекарства, и единственные люди, с которыми ты можешь поговорить,— либо больные, либо врачи, которые, наверное, не лучше. Я скажу тебе, что самое худшее — консультации. Они заставляют тебя снова и снова погружаться в свои мысли, пока самые банальные из них не начинают выглядеть ненормально. Знаешь, если долго смотреть на слово, оно начинает выглядеть странно, как будто написано с ошибкой? Тут то же самое, но по отношению ко всему твоему мозгу,— она делает глубокий вдох.— Я просто хочу сказать, что место меняет тебя, понимаешь?
Я думаю о жизнерадостной рыжей девушке в очках с фотографии, найденной мною на тамблере, из которой высечена женщина напротив. Что же могло заставить маму так поступить с ней?
—Да, понимаю,— я колеблюсь, но затем спрашиваю:— Как ты туда попала?
—Извини?
—Мама шантажировала твоего доктора, чтобы удержать тебя, но как ты вообще туда попала?
—Ах,— улыбка Полли становится немного болезненной.— Что ж, это совсем другая история.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Кэт
—Дэб? Белая лошадь? Кэт? Кэт!
Я моргаю. Пламя исчезает, и я возвращаюсь в реальный мир. Первое, что я замечаю,— это холод вокруг живота и боль в спине, и я вспоминаю, что пижаму, которую я ношу, заимствована у женщины вдвое меньше меня, даже до того, как я стала домом — нет, домом и продуктовым магазином — для целого человека.
Второе, что я заметила,— то, как отвратительно моя левая нога болтается над пустотой.
